Галерея неудачников

Родители, ставшие как-то свидетелями скандала, сказали Денису, как отрезали:

– Разведешься с Риточкой – лишим наследства – все Томочке отпишем.

Денис присмирел, но Риту с Томочкой возненавидел еще больше.

Так вот, совершенно разбитая безобразной сценой с «мужем», Рита брела по ГУМу. Когда ей было плохо, она всегда приходила в этот мир роскоши и изысканной беззаботности. За последнее время Рита располнела, ботокс в губах рассосался, и студенты перестали обращать на нее внимание. Да и ей самой безумно надоело соблазнять слюнявых «халявщиков». А еще, в этот день ей исполнилось сорок лет. И никто не вспомнил о ее дне рождения, даже эгоцентричная Томочка, которая вот уже несколько месяцев жила у подруги. Дочка, как и те студенты, только и умела говорить – «дай» и «хочу». А между тем, ей уже сорок. И цифра эта звучит как приговор. Вот с такими мыслями Рита брела мимо сияющих утонченной роскошью витрин, как неожиданно ее окликнули:

– Девушка, это вы обронили?

Рита обернулась. Перед ней стоял Настоящий Мужчина, абсолютно такой же, каким она его себе рисовала в фантазиях. Он был в бежевом пальто и держал в руке перчатку.

Рита грустно улыбнулась – ну, вот, еще и дорогущую перчатку чуть не потеряла. И ее глаза совсем не кстати, наполнились слезами. Мужчина, отдавая Рите перчатку, внимательно посмотрел на нее. И просто предложил Рите сходить и вместе выпить по чашечке кофе, на что она, неожиданно для себя, согласилась. Сев за столик, выбранного им ресторана, Рита раскрыла предложенное ей меню – напротив наименований блюд не было цен.

– Я замужем, – сказала Рита.

– Я тоже… в смысле – женат, – ответил мужчина. – Но у вашего мужа, по-видимому, другая?

– Другой…

– В чем-то мы с вами похожи. Вы представляете, у моей жены тоже другой. И на сколько я знаю – уже очень давно.

***

Так начался первый в жизни Риты бурный роман с Настоящим Мужчиной. Он водил ее в рестораны; они занимались любовью в роскошных отелях. Настоящий Мужчина при каждой встрече дарил ей гарнитуры потрясающего нижнего белья и мог любоваться ею часами. И обнимал он её именно так, как она мечтала долгие годы ожидания настоящей страсти.

Незаметно пролетел почти год. Как-то друзья Геи пригласили Риту отпраздновать Новый год по восточному календарю на Тайване, на что она с радостью согласилась. В Тайбэе, в первый же вечер Рита отравилась, отведав экзотической пищи в одной из городских забегаловок.

Месяц нескончаемого дисбактериоза сделали свое дело. В Москву Рита вернулась ни сколько не отдохнувшая, абсолютно не насладившаяся красотами далекого острова, зато похудевшая почти на двадцать килограмм. Она снова вкачала в губы ботокс, сделала легкую липосакцию, растянувшейся кожи, и стала вновь похожа на молодую девушку.

По дороге из аэропорта Рита позвонила в гей клуб, где ей очень вежливо предложили приехать за расчетом – за время болезни, место менеджера зала заняла более молодая девушка. Плевать, ведь Рите предстояла встреча с ее любимым. Когда она подбежала к любовнику, он несколько опешил, внимательно рассматривая Риту, словно не узнавая. На лице его явно проступало разочарование.

– Как ты стала похожа на мою жену. – Он, слегка скривив губы, протянул Рите цветы и пакет. – Прощай. – Резко развернулся и ушел. Как Настоящий Мужчина, он не мог позволить себе, требовать от сияющей и довольной своей внешностью девушки, пойти на такую жертву, чтобы ради него она снова пополнела и стала той мягкой душечкой, которую он так любил тискать в объятиях. А терпеть рядом с собой вторую высохшую, наполненную ботоксом и силиконом куклу, было выше его сил.

Рита, конечно же, не слышала размышлений Настоящего Мужчины. Она стояла, как вкопанная и смотрела, как уезжает его «Мазда». Сев в свою машину, отшвырнув цветы на заднее сиденье, она развернула изящно оформленный пакетик и, достав из него гарнитур нижнего белья пятидесятого размера, все поняла.

Любовник бросил ее, потому, что она похудела.

Нарыдавшись вволю, Рита приехала домой. Денис, с порога, дерганой скороговоркой завопил:

– А, явилась! Собирай свои шмотки и вали отсюда.

Рита, не раздеваясь, вошла в гостиную, где на изящном диванчике восседал полный мужчина почтенного возраста. Весь его респектабельный облик выражал абсолютную удовлетворенность своей персоной. Рита сразу узнала депутата, лицо которого часто мелькало на экранах телевидения. Перед депутатом стоял антикварный кофейный столик, на который родители Дениса даже дышать боялись, заставленный столь же антикварным серебряным сервизом, который заполняли всевозможные яства.

– Кстати, – уже более успокоившись, произнес Денис, – познакомьтесь – это мой Коленька… Николай Брашевич. А это моя условная жена. Я тебе говорил о ней.

Депутат невозмутимо взял бутылку «Хеннеси», капнул из нее в серебряные, инкрустированные изумрудами, наперстки и предложил Рите. Она отрицательно замотала головой:

– Благодарю вас. Денис, объясни, что происходит, почему ты приводишь своего любовника в наш дом? Что скажут родители?

– К кому домой?! Ты здесь никто, по условиям договора! А родители наконец-то сдохли! Авиакатастрофа! Во прикол! Хорошо, ума у них хватило не брать наш самолет – наняли в другой фирме. Короче, собирай вещи и вали отсюда! – Рита в оцепенении опустилась на противоположный от депутата диванчик. Земля уплывала из-под ее ног.

– Кофейку? Все так же невозмутимо и предельно вежливо предложил депутат.

Рита посмотрела на его расплывшееся холеное лицо, на свирепого Дениса, выкидывающего ее вещи из спальни, взяла с инкрустированного столика пирожное с нежнейшим кремом и принялась жевать сладкую массу, поглощая ее все с большим остервенением.

В хаосе разверзшейся перед ней неизвестности, Рита ясно, с удивлением и неожиданной радостью облегчения вдруг осознала, что она больше не Чайка.

Анапа 2008 год

Монстр для библиотекаря Хоррор

Однажды она поняла, что не хочет просыпаться. Просто не желает выходить из сна в реальность, оттого, что не стало особых причин для продолжения земной жизни.

Самое лучшее, что с ней могло произойти – уже случилось. По крайней мере, она так думала.

Нина Мефодиевна окончательно и бесповоротно считала себя личностью весьма заурядной и ничем не примечательной. У нее всегда и в любом возрасте был стандартный рост, стандартный вес, среднестатистические размеры обуви и одежды. Она одевалась в обычные вещи, почти не наносила макияж на свое слегка веснушчатое лицо. Коротко стриглась, регулярно делала перманент и носила причесочку с легким начесиком. Словом, выглядела всегда элегантно и безлико. На улице ее часто окликали прохожие, путая со своими знакомыми. Подруг у нее не было. И своим сослуживицам, которые смотрели на нее как на пустое место, она иногда с усмешкой жаловалась, что «Тот, кто сидит на верху», совсем забыл о ней, так как ничего в ее жизни не происходило – ни плохого, ни хорошего.

Нина Мефодиевна работала библиотекарем в областной библиотеке, на абонементе для дошкольников и учащихся младших классов. К детям она относилась – никак. Так, ходят маленькие особи человеческой расы, тонкими голосками просят почитать всякую ерунду. Нина Мефодиевна, с дежурной улыбкой на тонких губах, терпеливо выдавала книги, заполняла формуляры, оформляла тематические стенды, звонила должникам, и просто «подыхала» от скуки.

Неделю назад она отметила сорокапятилетний юбилей, на котором родной коллектив подарил ей трехтомник Гумилева. Расщедрились, стервы. Сидят на своих абонементах, раздуваются от гипертрофированного высокомерия, пыхтят, ненавидя друг друга, и все, как одна – старые девы. Нину Мефодиевну они презирали больше всех. У каждой из них за плечами было хотя бы по роману с настоящим сексом. Нина Мефодиевна имела глупость однажды рассказать им, что она только один раз целовалась с прыщавым, страшненьким студентом, на заре своей унылой молодости. Мрак. С тех пор она негласно отошла в разряд третьесортных старых дев.