Галерея византийских императоров

В следующем году, по возвращении в Рим, префект претория Запада так представил сенаторам сущность этого акта и процесс его оглашения:

«Благословенная милость наших императоров расцветает столь пышно, что ныне она украшает цветами мира народы, которые в случае войны защищает. В прошлом году я со всей преданностью стал свидетелем брачного союза, самого благословенного из всех возможных. А когда брак был благополучно заключен, святейший император и господин наш Феодосий пожелал осчастливить мир, которым владеет, и такой милостью: повелел он собрать воедино все законы, чтобы весь мир им подчинялся. И книги эти он соизволил облагодетельствовать именем своим, а вечный император и господин наш Валентиниан одобрил это, продемонстрировав преданность коллеги и сыновнюю привязанность. Призвав затем меня и благородного мужа, исполнявшего должность префекта Востока, своей божественной рукой он вручил нам по одному экземпляру этого кодекса, чтобы мы распространяли этот труд по всему миру».

«Кодекс Феодосия» представляет собой труд воистину внушительный. Работа над ним продолжалась девять лет, и проделала эту работу комиссия, составленная из почти двух десятков лучших юристов и государственных деятелей высочайшего ранга. Они собрали из архивов и просмотрели все законы, изданные всеми законно правившими императорами начиная с Константина Великого (с 313 года) до современного им периода — то есть за сто двадцать лет.

Из этих законов были сделаны выдержки — все, что казалось менее существенным, отбрасывалось. Затем весь собранный материал был поделен на 16 книг, а каждая из книг — на так называемые «титулы» по тематическому принципу. Так, к примеру, первая книга посвящена компетенции государственных учреждений, вторая — судам, третья — купле-продаже, четвертая — имуществу, и так далее. Внутри каждого «титула» все включенные в него законы представлены в хронологическом порядке, и поэтому для сегодняшнего историка этот труд — просто бесценное сокровище, поскольку он позволяет проследить, как развивалась внутренняя ситуация в государстве.

Необходимость упорядочения законов была в высшей степени актуальна, поскольку уже давно суды и административные органы просто тонули под завалами бумаг — законов, распоряжений и рескриптов, которые в огромном количестве плодила императорская канцелярия и беспрерывно рассылала в нижестоящие инстанции. Хуже того, при переписывании законодательных актов часто случались ошибки, а порой и сами чиновники самовольно что-то дописывали или просто фальсифицировали присланные им тексты. В условиях тогдашней жизни выяснить, что же в действительности было написано в оригинале, было крайне сложно, а практически — почти невозможно. Ведь для этого надо было ехать в столицу, оплачивать работу архивариусов и переписчиков, нотариально заверять переписанные копии. Некоторые правоведы и раньше уже пытались хоть как-то справиться с этой проблемой, самостоятельно составляя сборники законов, но подобные частные кодексы, хотя они высоко ценились и ими успешно пользовались, не могли иметь необходимой юридической силы.

«Кодекс Феодосия» был опубликован и торжественно представлен в Константинополе в феврале 438 года. В Риме Кодекс был принят и утвержден сенатом в ноябре того же года, с тем что в силу он вступил лишь с 1 января 439 года. В Восточной империи он являлся основой судопроизводства на протяжении почти девяноста лет, то есть до вступления в силу нового Кодекса, созданного Юстинианом, который был более полным и тщательно разработанным сводом законов. На Западе жизнь Кодекса Феодосия оказалась значительно более долгой — именно он послужил фундаментом для создания законодательства германских государств, выросших на развалинах империи в Галлии, Испании, Италии. Так статьи Кодекса вошли в последующие своды законов, продолжая жить столетия спустя после его создания.

Таким образом, имя Феодосия, одного из наименее значительных императоров, оказалось навеки связанным с монументальным юридическим трудом, имеющим непреходящее значение, в том числе и для историков — без него нам мало что было бы известно о различных областях жизни общества в IV и V веках и о самом функционировании административной машины империи.

Однако прозаические проблемы, связанные с введением в жизнь свода законов, вряд ли особенно интересовали супругу Феодосия, красивую и ученую Евдокию. Ее мысли в то время были заняты прежде всего осуществлением ее давних планов и, в полном соответствии с данным ей некогда обетом, сразу же после окончания торжеств, связанных со свадьбой дочери, Евдокия в самом начале 438 года покинула Константинополь, чтобы совершить паломничество в Святую Землю.

По дороге она сделала остановку в сирийской Антиохии, где с искусством профессионального ритора произнесла блестящую речь перед жителями этого огромного в то время города, процитировав в ней строки из поэмы Гомера: «Горжусь, что я вашего рода и что во мне ваша кровь!» Конечно же, она имела в виду принадлежность свою и слушателей к античной эллинской культуре. Восхищенные антиохийцы постановили установить в ее честь две статуи, в том числе одну позолоченную.

Прибыв в Иерусалим, императрица щедро одарила местные церкви и, по примеру иных паломников, приняла преподнесенные ей реликвии: мощи первого мученика св. Стефана, а также цепи, в которые якобы был закован апостол Петр. Надо сказать, что всяческие реликвии размножались в то время просто невероятно, став для некоторых лиц (а порой и для целых городов!) прекрасным источником прямых и опосредованных доходов.

Уже в 439 году императрица возвратилась в Константинополь, но три или четыре года спустя снова выехала в Иерусалим. В этот раз она поселилась в этом городе навсегда и не покидала его до самой своей смерти в 460 году.

Однако этот второй выезд и постоянное пребывание в Святой Земле имели в какой-то мере принудительный характер. Евдокии, по всей видимости, было приказано покинуть столицу. И причиной этого почетного изгнания стали поистине византийские дворцовые интриги и борьба за влияние на императора.

Главную роль в этих дворцовых конфликтах сыграл евнух Хрисафий. Он сначала вместе с Евдокией поучаствовал в устранении со двора сестры императора Пульхерии, затем расправился с самым могущественным союзником императрицы префектом Киром, и наконец, когда Евдокия осталась в одиночестве, без друзей и сторонников, сослал ее в Палестину.

Вышеупомянутый Кир был одной из интереснейших личностей своего времени. В 439–441 годах он одновременно был префектом претория и префектом Константинополя, то есть совмещал две важнейшие с политической точки зрения должности в администрации Восточной империи. По происхождению он был греком, по вероисповеданию — язычником, приверженцем старых богов, а по призванию — поэтом. Некоторые его небольшие произведения дошли до наших дней, поскольку оказались включены в византийскую поэтическую антологию.

Свою любовь к родному языку Кир, в частности, выразил и в том, что вопреки непререкаемым до тех пор правилам римской администрации свои распоряжения писал не на латыни, а на греческом — языке, на котором в то время говорила большая часть жителей Востока. Стоит здесь напомнить, что не только Кодекс Феодосия, но и значительно более поздний Кодекс Юстиниана были написаны на латыни. Так что Кира смело можно считать пионером применения греческого языка в византийской юриспруденции.

Префект пользовался огромной популярностью среди жителей столицы еще и по той причине, что он по-настоящему заботился о городе: ремонтировал здания, улучшал освещение. На играх в городском цирке зрители в его честь восклицали: «Константин построил город, Кир его обновит!»

Но как раз слишком явная любовь народа Кира и погубила, вызвав зависть, подозрения и опасения. Его лишили должностей, конфисковали имущество, а потом сослали в маленький фригийский городок, где он должен был занять кафедру епископа — ведь формально он числился христианином.

Фанатично настроенные жители этого городка уже успели к тому времени убить четырех епископов подряд, обвинив кого в ереси, кого в схизме. Поэтому, видимо, при дворе предполагали, что то же самое случится и с Киром, известным своими симпатиями к старой религии. Тем временем, по всей вероятности, его спасло как раз полное равнодушие к богословским спорам, а также — краткость проповедей. В одной из них, кажется, в первой, он просто обратился к верующим с призывом почтить таинство веры молчанием. Так что конфликтов с паствой у него не возникало…

После смерти Феодосия II Кир оставил епископскую кафедру и вернулся в Константинополь, где его впоследствии реабилитировали и даже вернули конфискованное имущество.

Одновременно с Киром Константинополь покинул еще один высокий сановник — Павлин, друг детства императора и его многолетний спутник. Говорили, что именно Павлин разглядывал из-за занавеси красавицу Афинаиду, когда Пульхерия впервые привела ее в свои покои. По карьерной лестнице Павлин поднимался с головокружительной скоростью, и наконец стал распорядителем дворцовых должностей — magister officiorum.Вскоре после 440 года он был сослан в Каппадокию, на восточную окраину империи, а потом там же и казнен. Видимо, между ним и императрицей завязался роман, который в конце концов был раскрыт, что и привело к трагическим последствиям — к изгнанию Евдокии и к ссылке и гибели Павлина.