Галерные рабы его величества султана

Дауд-бей развел руками.

— Но легкое ли дело выкрасть женщину из гарема самого султана? — спросил Ржев.

— Не легкое. Но сейчас от этого зависит моя жизнь. А моя жизнь нужна тебе. Пойми, что без меня тебе в Стамбуле не укрепиться.

Василий Ржев понимал, что турок прав.

— Я доверенный великого визиря. И такой источник информации для твоего царя. Так что тебе придется постараться.

— Я постараюсь. А Федор вообще любит такие сложные и рисковые дела.

— Да и дело трудное только с одной стороны. С другой все проще простого. Но нужна смелость и удача. А это у вас имеется.

— У тебя уже есть план, Дауд-бей?

— Да. Мы сыграем на том, что евнухи падишаха ленивы. И они и подумать не могут, что кто-нибудь рискнет отважиться покуситься на красавицу самого султана Охотника.

— Но для того чтобы выкрасть её нужно попасть в гарем!

— Вы туда и попадете.

— Как? — спросил Ржев. — Женская часть султанского дворца закрыта для мужчин.

— А вы попадете туда под видом женщин. Я принес вам сумку, в которой находятся женские шаровары и две чадры. Одна простая, а вторая точно такая же как носит казандар-уста* (*казандар-уста — старшая прислужница в гареме). Вы конечно крупнее женщин, но надеюсь, что внимания на вас сильно не обратят. Сама казандар-уста этим вечером не появиться во дворце.

— Это точно? — спросил Ржев.

— Да. За это можно не беспокоиться. Я подкупил эту хитрую и лживую бабу.

— А она потом не выдаст тебя, бей? — спросил Ржев.

— Нет. Если конечно, сегодня, не увидит в том большей выгоды. Но я заплатил много. Никто столько не даст. А завтра, после того как любимая наложница падишаха исчезнет, она станет молчать

— Как нам узнать куда идти? Гарем большой. Это настоящий город. Как нам там разобраться?

— Вас проведет, один из молодых евнухов.

— Евнух? Ты доверился евнуху?

— Этот евнух человек весьма озлобленный. Он не доволен своей новой должностью. Понимаешь про что я?

— Ты желаешь сказать, что евнуха сделали таковым насильно? — спросил Ржев.

— Именно так. А если бы тебя завтра сделали бы евнухом, и ты бы не мог больше смотреть на Адике…

Соглядатаи Вахид-паши увидели, как Дауд-бей вышел из дома и отправился восвояси.

— Пошли! — произнес первый.

— За ним? — отрицательно покачал головой второй. — Нет. Дауд отправился домой. За это могу поручиться.

— А вот домик интересный. Не зря он приходил сюда. И не к вдове для любовной утехи. Ему сейчас не до вдов.

— Думаешь?

— Уверен. Здесь он прячет кого-то поважнее вдовы.

— Может и так.

— Истинно так. Если он сам отправился сюда переодетым, а не послал кого-то из слуг, то дело, может быть, важное.

— Вот для вдовы и мог он сам явиться. Чего важнее? — усмехнулся второй.

— Снова ты про вдову? Нет в доле никакой вдовы.

— Нет, так нет. Чего ты сердишься?

— Вот и стоит проследить за домом. Но нас двоих будет мало.

— Мало?

— Да. Мало сколько и какого народу в этом доме? Я посижу здесь, а ты пойди к господину и попроси у него еще людей. Дом стоит окружить.

— Окружить?

— Именно, окружить. Отсюда нельзя никого выпускать. Но хватит болтать! Иди!

— Иду. Но если Вахид рассердиться, то не миновать нам палок по пяткам.

— Не полки нам грозят, но награда за это дело.

— Хорошо бы…

Но соглядатай Вахид-паши далеко уйти не смог. Его тихо зарезали люди Бен-Лазара. Они по приказу своего господина охраняли Мятелева….

В окрестностях Могилева 24 сентября 1660 года: стан польской армии Стефана Чарнецкого

Польский командующий внимательно смотрел, как его драгуны отступали, поддавшись натиску дворянской кавалерии русской армии, воеводы князя Юрия Долгорукого.

Пан Стефан был спокоен и не осуждал своих отступающих солдат. Это были новобранцы нового набора и понятно, что они лихо атаковали, но настоящего натиска не выдержали.

— Пан, прикажет поддержать драгун? — спросил Чарнецкого полковник Джунковский.

— Не сейчас. Еще рано. Пусть русские углубиться немного и затем стоит ударить по ним справа. Но не ранее чем они растянуться. Тогда наши гусары их сразу сомнут.

— Послать две хоргуви?

— Да. Двух будет достаточно. Но поведешь гусар не ты, пан полковник.

Джунковский вопросительно посмотрел на Чарнецкого. Они давно воевали вместе и отлично знали друг друга.

— Отчего, пан?

— Сегодня большой битвы не будет. Это всего лишь атака. Долгорукий не введет в бой свои основные силы прямо с марша.

— А если нам начать, пан командующий? Ведь русских меньше чем нас. Мы разгромим их!

— Наша польская пехота слишком сырая. Вчерашние мазовецкие крестьяне. Пики держат в руках словно палки. Остаются хорошо обученные немецкие дружины. Но наемники наши ненадежны, пан полковник. Ко мне вчера приходил полковник Шрох и полковник фон Клюге. Ты сам знаешь, что казна задолжала им последние выплаты жалования.

— Но ведь нам привезли деньги дня три назад, пан Стефан? Разве нет? — удивился Джунковский. — Я думал, что с наемниками рассчитались.

— Если бы. Денег прислали немного, пан Роман. И пришло закупить фураж для лошадей и продовольствие для солдат. Сам понимаешь, что будет если наши гусарские лошади останутся без корма.

— Значит, наемники ничего не получили?

— Пока нет. Я обещал им выплатить все сполна. Я дал им королевское слово в том. Но они не слишком доверяют Яну Казимиру. Они желают видеть деньги.

— Немцы отличные солдаты, но всегда воюют за деньги и не терпят, если жалование не выплачивается. Полковник Шрох говорил что тот, у кого нет денег, не должен нанимать воска. Сам то слышал, пан Стефан. Отчего ты не сказал мне про то раньше?