Гамбит Бессмертных
Шрифт:
– Да, – ответил Стас, не сводя взгляда с Жени. – А к чему ты это?..
– Я ведь тоже была там в один из дней сразу после открытия. Мы с тобой могли там быть в одно и то же время, пройти мимо друг друга, не заметив, не обратив внимания. А сейчас сидим вместе в твоей квартире.
Девушка откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза. Они еще долго говорили о чем-то таком, а потом на город упала ночь. Женя не заметила, как уснула. А утром привычка рано вставать разбудила ее ни свет ни заря. Колдунья обнаружила себя на кровати Стаса. Спал ли он ночью рядом? Или по-джентльменски решил довольствоваться диваном в гостиной, хотя в этом совершенно не было никакого смысла?
Из
– Доброе утро, – поздоровалась она. – Что случилось? Ты не выспался?
Помедлив с ответом, колдун оперся спиной на край кухонной тумбы и сложил руки на груди.
– Скорее, я почти не спал.
– Почему?
Лицо Стаса стало жестким, и Женя вдруг осознала – над ней сгущаются тучи и вот-вот разразится гроза. Инстинктивно ей захотелось сжаться, чтобы стать меньше, но девушка взяла себя в руки и посмотрела на колдуна прямо и открыто, ожидая ответа.
– Думал. Обо всем, что между нами было, есть и будет.
– И что же… надумал? – спросила Женя, прекрасно понимая, что ничего хорошего.
– Что все это – ошибка. Гигантская, практически непоправимая. Мы не должны были… Я не должен был допускать нашей близости. Но мне было так хорошо с тобой, что я забыл обо всем.
Женя оторопела и стояла, не двигаясь, стиснув спинку стула, будто та могла помочь не провалиться в стремительно расходящуюся под ногами пропасть. Что он несет?!
– Ты… – запинаясь, проговорила девушка, а потом сглотнула: – Ты хочешь сказать, что вчерашний вечер для тебя ничего не значит?
– Он значит для меня слишком много! – чуть резче, чем надо, возразил Стас. – И именно поэтому таких вечеров больше не будет.
– Я не понимаю…
Жене казалось, что она вот-вот расплачется от отчаяния, чувствуя, что ее загнали в тупик. Минувший вечер был прекрасен, а теперь Стас своими же руками рушит все, что они создали.
– Мы не можем быть в отношениях, Женя. – Он тяжело вздохнул. – Это давняя история, но она до сих пор не дает мне покоя.
И тут девушку осенило. Так вот в чем было все дело! На смену отчаянию и печали моментально пришел гнев.
– Ах вот оно что. Теперь я вижу! – выпалила Женя, решив сразу прояснить ситуацию, а не ходить вокруг да около. – Но я не твоя жена, Стас! Я – колдунья УСК, способная сражаться и постоять за себя! Неужели ты не видишь никакой разницы между мной и Алиной?!
Лицо Стаса исказилось, будто его ударили.
– Так ты обо всем знаешь?
– Да. Давно. С самого первого месяца в УСК я знала твою историю. И как видишь, на мое отношение к тебе это никак не влияло. Зато ты ни с кем не заводишь серьезных отношений, потому что боишься повторения той трагедии. Это я понимаю и могу лишь представить, что ты чувствовал и каково было твоей семье. Но отношения – игра двоих, а ты слишком много берешь на себя, тебе так не кажется?
– Я ничем тебе не обязан, – холодно отозвался колдун, неправильно поняв ее слова.
– Только одной вещью – не решать за меня. Я нравлюсь тебе, Стас, даже больше, чем нравлюсь, ведь иначе ты бы никогда не впустил меня в свой дом, и уж тем более между нами не было бы секса, и я бы не ночевала в твоей квартире. Но потом ты вдруг очнулся и решил, что я должна обо
всем забыть и от всего отказаться, просто потому, что ты так хочешь!– Я уже сказал тебе, что ошибся!
– А я уже сказала, что я не твоя жена! Хватит, Стас! Пора оставить страхи позади и двигаться дальше!
– Я не могу! А ты не понимаешь! – воскликнул он, и в голосе его отчетливо сквозило отчаяние.
Повисла пауза, Женя и Стас смотрели друг на друга. Девушка дрожала от гнева и ярости, а колдун будто превратился в холодный камень. Что ж, похоже, все закончилось, не успев начаться. Внезапно Женя, сорвавшись с места, выскочила в коридор, быстро обулась и выбежала из квартиры, в которой так стремительно родилось и столь недолго прожило ее счастье. Слезы в одночасье застлали глаза, а впоследствии она так и не поняла, от чего именно они пролились – обиды, боли, несправедливости или всех этих чувств разом.
Стас не пошел за ней, даже не окликнул.
16. Море
Ноги сами несли Женю по пустынной утренней улице спящей Сельмы. Слез уже не было, они все как будто вылились разом, когда она спускалась на лифте и потом бежала от дома Стаса как можно дальше. Девушке казалось, что ее душу уносит тягун [8] , только вместо воды бурлили эмоции: злость, обида и гнев. Бороться с ними было бесполезно, и Женя просто позволила им себя обуять.
8
Мощное и смертельно опасное отбойное течение, часто появляющееся у берегов в Балтийском море. Попадая в тягун, нельзя пытаться плыть к берегу или от него, нужно стараться двигаться вдоль побережья, тогда будет шанс выплыть из течения и спастись.
И слезы вызывало вовсе не то, что Стас будто просто использовал девушку, в сущности, она тоже очень хорошо провела время, так что кто еще кем воспользовался. Больнее ранил факт, что, несмотря на взаимность их симпатий, из-за глупых страхов Стас не захотел продолжить близкие отношения. И все, что Женя сказала ему, словно бы прошло мимо его сознания. Он не желал ее слышать и слушать, и осознание этого причиняло еще большую боль.
Разум твердил, что такой человек не для нее, но рациональность всегда проигрывала чувствам. Стас был ей нужен, но Женя не знала, что теперь делать, когда все карты раскрыты, но двое не могут быть вместе. Как им теперь работать? Высшим уровнем профессионализма было бы вести себя как ни в чем не бывало, но колдунья сомневалась, что сможет. Она решила пойти к Муромцеву и просить перевода в другую команду, как только будет закончено расследование по делу Красы и Серого.
Девушка остановилась, чтобы сориентироваться, и поняла, что находится на пересечении улиц Гайдара и Горького. Перепутье – как символично! Разве что не хватает Вещего камня с надписями, не сулящими ничего хорошего. «Назад пойдешь – себя потеряешь», – невесело подумала Женя. Хотя там ее никто и не ждал, так что и терять было нечего. Светофор на перекрестке зажегся зеленым и запищал, но колдунья не торопилась ступать на переход. «Что дальше? Можно мне какой-нибудь знак, пожалуйста!» – промелькнула почти паническая мысль.