Гамбит смерти

– В южной стороне, под пленкой, – объяснил я.

Одиночество меня не прельщало, и я выглянул наружу, полагая, что больше вымокнуть некуда.

Оказалось – есть куда.

Нимисов с Олегом возвращались. Я пошёл за ними.

Подвал-холодильник располагался на бугорке, входом на север.

Ручьи огибали его стороной, дренажная канавка не давала воде проникнуть внутрь.

Низкая дверь, крутые каменные ступеньки – и холод, дыхнувший навстречу.

В полумраке я увидел, как в дальнем углу на стлани из опилок лежали два тела – Комова и Саблецова, рядом укладывали третье.

– Петр Иванович? – Нимисов поднял голову. – Мы сами управимся.

– Посмотрите, нет ли у Комова в кармане чего-нибудь.

– Документы его в селении, мы знаем.

– Все-таки гляньте.

Нимисов отодвинул глыбу льда.

– Вот – спички, брелок, игрушка какая-то. А нет, шахматный конь.

– Оставим носилки здесь, внутри, – предложил я. – Не будем беспокоить Аркадия.

– Он успокоился?

– Совершенно.

– Что вы надеялись найти в карманах Комова?

– То, что и найдено.

– Небогато.

Дом встретил дымом. Дрова занимались неохотно.

Нимисов сразу заметил фигурки на столе.

– Вот как… – он поставил рядом коня. – Да…

– Я пойду готовить обед.

– Не до обедов сейчас, Петр Иванович, – Аркаша махнул рукой.

– Именно до обедов. Необходимо придти в себя, голодный человек слаб. Мужество проистекает из желудка, утверждают индейцы.

– Я с ними согласен, – подтвердил Нимисов. – Нельзя поддаваться течению событий, это разрушает наши возможности влиять на будущее.

Опять начал не говорить, а вещать.

Олег вернулся с рюкзаками – своим и Юриным.

– Я запер дверь и заложил засов. Хватит беспечности, – он явно восстановился.

На кухне я снял одежду, развесил на веранде. Высохнет когда-нибудь. Смена в рюкзаке, завернутая в пластиковый пакет, не промокла. Повезло.

Каждую вещь – ножи, кастрюли, утварь, – я разместил аккуратно и основательно.

Больше я ничего не брошу. Никогда. Благое намерение.

Жар от плиты грел.

Сегодня Нимисов впервые забыл одобрить меню. Придется пройти в его святая святых. Тоже впервые.

4. Среда, 21 час. 30 мин

– У нас нет никаких доказательств того, что смерть Крутова – результат злого умысла, – Александр Борисович говорил четко и уверенно.

Мы сидели у камина – Нимисов совсем близко, остальные поодаль. Дым давно вытянуло в дымоход, стало тепло, дождь за окном оттенял уют комнаты. Керосиновый свет висевшей над столом лампы схлестывался на стенах с нетерпеливыми огненными отблесками каминного пламени.

Как славно было всего три дня назад: сидели, разговаривали, подкидывая изредка в пламя полешки да сосновые шишки, шевеля угли кочергой и ведя речь о возвышенном, добром и вечном.

– Все произошло на наших глазах, и я не могу утверждать, что этот, с позволения сказать, мост не разрушился от естественных причин.

– Я ходил смотреть, – Олег сидел, настороженно подобравшись, готовый в любой миг вскочить на ноги. – Течение измочалило канаты, не разобрать, подрезаны они или сами лопнули от ветра.

– Три смерти подряд. Таких случайностей не бывает. – Нимисов развернулся лицом к нам. – Саблецова убили, и никуда от этого не уйти.

Тут он точно подметил. И хотели уйти, а – не вышло.

– Но остальные случаи, не исключено, совпадения. Редкие, крайне маловероятные, но совпадения. Несчастные происшествия, никак не связанные с убийством. Это принципиально. Если все три смерти – убийства, то угроза для нас сохраняется, мало того – возрастает. Если же убийство одно, то, каковы бы не были его мотивы, не обязательно, что за ним последует другое. – Страчанский уверенно вел свою партию. – Давайте разберем единственно бесспорное преступление – убийство Саблецова. Кто мог его совершить? Любой из нас, – он спокойно обвел всех взглядом. – Есть ли у кого-либо алиби? Спим мы каждый в своей комнате, и ни для кого не составило бы сложности покинуть шале, подойти к безмятежно созерцающему небо Анатолию Яковлевичу и…– он остановился.

Олег невнятно заворчал.

– Вы хотите возразить?

– А другие, не мы – разве не могли совершить убийство?

– Могли. Более того, после гибели Крутова версия убийства извне выглядит предпочтительнее. Если мостик был действительно поврежден заранее, в ночь смерти Саблецова, то убийца не мог знать, кто на него ступит первый. Следовательно, цель – не отдельная личность, а вся наша команда.

– А находки Петра Ивановича? Шахматные фигурки? – подал голос Аркадий.

Страчанский сплел пальцы кистей. Волнуется.

– Вы думаете, это подпись, вроде «черной кошки»? Знак преступника?

– Да. И тогда он среди нас. Юре никто другой не мог подкинуть коня, – Аркаша пододвинулся поближе к камину. Рефлексы первобытных веков – в опасности быть у огня.

– Аркадий Иосифович, допустим, допустим, вы прогуливаетесь, и на скамейке перед домом видите фигурку. Скорее всего, вы положите ее в карман, а потом забудете за иными делами. Это, конечно, только пример, но я не стал бы придавать шахматным фигурам слишком большое значение. Играли в «чапаевцы» и машинально рассовали по карманам лишние фигуры.

Пора и мне сказать что-нибудь умное.

– Мы будем метаться от одной догадки к другой, пока не выясним мотива: кому выгодна смерть Комова, Саблецова, Крутова? В чем смысл происходящего?

– Вы сами, Петр Иванович, утром заметили, что в наше время глубоких мотивов не требуется, – в голосе Страчанского мне послышалась ирония.

– Мотив может быть неявственен для окружающих – из-за неочевидности, нелепости, дикости. Но для самого убийцы он ясен и логичен, – попробовал оправдаться я.

– Я с вами согласен, – опять поддержал меня Нимисов. Начинаю к этому привыкать. – Мы проходим мимо мотива в силу ограниченности, обыденности мышления. Приземленности – в переносном и прямом смысле этого слова. Мы выбираем: убийца либо один из нас, либо человек извне. А если допустить, что он извне, но – не человек?

– Как это? – Александр Борисович и не пытался скрыть удивления.

– Давно идет спор о существовании снежного гоминоида. Имеются достоверные свидетельства, фотодокументы. Но есть и серьезные возражения: малые популяции нежизнеспособны, а будь они большими, кого-нибудь давно бы поймали. Ведь прочесывали подозрительные районы, но – никого. Противоречие исчезает, если допустить, что снежный человек – не постоянный обитатель Земли, а визитер. Инопланетянин. И на Земле находится в кратковременной экспедиции. Привязанность его к высокогорью, где разреженный воздух и низкая температура, наталкивает на мысль о марсианах, хотя пришельцы могут быть и из иных, неведомых нам миров. По определенным причинам снежные люди не используют технические средства – скафандры, оружие. Возможно, это особенности их мышления, религии или этики. Земля для них вроде особых угодий, где недопустимо использование оружия. Неспортивно. Поэтому наши товарищи и погибли по земному.