Gamemaster
Шрифт:
– Что же ты себя ко второму – местному жителю, не привязалась?
– Фу, тот был старый и некрасивый. И к тому же у него уже есть сопровождающий Малый Дух.
– Ну, и что ты будешь делать, если он научится системе призыва?
– Тогда у меня не останется выбора, кроме как подчиниться. Хотя, думается мне, это если и случиться, то очень не скоро.
– Потом не вздумай жаловаться, когда он тебя начнет каждые полчаса к себе призывать.
Нико показала Веронике язык. И продолжила беспечно болтать крохотными ножками. Потом, будто что-то вспомнила, спросила:
– А как твои успехи?
– Динамика положительная: Олег быстро восстанавливает утраченную память, амнезия отступает. Будем надеяться, что скоро он придет в себя окончательно. Правда, есть еще кое-что, что меня беспокоит…
– И что же?
– Хмф... пока трудно сказать наверняка…
Парочка замолкла, и Вероника сконцентрировалась на консолях мониторинга. В этот момент солнце окончательно опустилось за горизонт.
Глава 8.4
7.15, 16
Мой отец всегда любил говорить, что современные дети потеряли свое детство, просиживая его перед своими терминалами, забываясь в играх и сетях тогдашнего интернета. И, исходя из своих убеждений, воспитание мне давал соответствующее. Мне, в сравнении с моими сверстниками, очень поздно дали доступ в мировую сеть, к тому же папаня каждое лето таскал своего сына в какую-нибудь глушь. В то лето я жил в глухой, богом и чертом забытой деревне Европейского Севера тогда еще России, а Русского Сектора, как теперь. Нашей семье достался бревенчатый крепкий деревенский дом в деревушке, где даже электричества не было. По словам отца, этот дом строил еще мой прадед и в нем же вырос мой дед. Когда моему отцу исполнилось двадцать пять лет, они вместе с его братом - моим дядей, перебрали этот дом по бревнышкам, обновили окладное, перекрыли крышу, и с той поры обе наши семьи приезжали сюда на летний отдых. Тогда еще нетронутая и хрупкая природа давала возможность прекрасно отдохнуть от суеты и задымленности больших городов. Это уже потом, когда массовые государственные и коммерческие пуски орбитальных ракет перенесли с Байконура на Плесецкий космодром, природа в архангельской земле стала планомерно отмирать. А еще бы не стала, ведь ее с изрядным постоянством поливали продуктами горения гептила - жутко токсичного ракетного топлива, а на область из стратосферы с завидной частотой падали отработанные ракетные ступени. Вояки до последнего твердили, что угрозы нет и все в порядке. А в области уровень онкологии подскочил до небес, процент новорожденных с уродствами и отклонениями просто ужасал. Коренные еловые леса стали сохнуть на корню, сосняки отмирали еще быстрее. Летом по рекам стала всплывать снулая рыба – иногда днями вниз по течению плыли целые хороводы из мертвых рыбьих тел. Народ понял, что дело пахнет керосином и массово начал уезжать из региона. И так не особо густонаселенные районы, практически вымерли – целые селения стояли пустыми. А потом, в довершение, тот случай на северодвинской «Звездочке», когда шарахнул реактор на К-147 – АПЛ проекта 671 «Ёрш», стоявшей на плановом ремонте, Русский Север стал местом очень неуютным, Архангельск и Северодвинск срочно эвакуировали, прилегающие территории объявили запретной зоной. Журналисты тогда обозвали этот случай «вторым Чернобылем». Но все это было потом. А сейчас мне снился сон об одном из самых счастливых вечеров моей жизни.
Мне снилось мое детство. Что мне снова семь лет. Тихий летний вечер, мы едем с отцом на дальнее речное плёсо, поудить пескарей и ершей. Не то чтобы этого нельзя было сделать поближе к дому. Можно, но любим мы именно ЭТО место. Оно особенное для нас. Очень уединенное – там никого не бывает. На реке тихо, слышно, как в прибрежных зарослях кричит чибис. Клюет хорошо и уже через полчаса у нас в небольшом пластиковом ведерке плавает множество некрупных рыбешек. Отец приносит дров, и мы раскладываем небольшой костерок на прибрежных камнях, еще теплых после жаркого летнего дня. Небольшой котелок булькает кипящей ухой, распространяя чудесный аромат вокруг. Мы молчим, да и не нужно ничего говорить. Отец заменил крючок с червем на тройничок с перьями – мушку на хариуса, и ловит этих вертких и необычайно вкусных серебристых рыбок. Обычно они очень привередливы и клюют далеко не на всякую приманку. Но в такие зори, как эта, когда над рекой тучами летят поденки–однодневки и падают в воду, хариусы жадно бросаются на все, что им подвернется. На кукане у него уже болтается с пяток рыбин величиной чуть больше столовой ложки. Еще немного и он будет печь их в глине, завернув предварительно в речные лопухи. А я ворошу прутиком угли, подготавливая костер к этому действу, и смотрю, как мимо нас безмятежно и неторопливо проплывает речной поток. В лучах заходящего светила он кажется бордово-красным, то тут, то там расходятся круги на воде от жирующей на зорьке рыбы. На сердце спокойно и хорошо. Потом мы едим наваристую вкусную уху, заедая ее горбушкой черного домашнего хлеба и хрустко закусывая луковицей, а на второе уплетаем нежных, печеных хариусов. Неповторимый вкус, я почувствовал его словно наяву. Вечереет, солнце уже село за горизонт, и мы собираемся домой. Хотя, на Крайнем Севере летом нет такого понятия, как «ночь». Просто на некоторое время землю укрывают довольно светлые сумерки. А через пару часов «белая ночь» кончается и снова наступает рассвет.
Я лежу в носу лодки, завернувшись в отцовский брезентовый плащ. Дюральалюминиевый «Прогресс», поднимаясь против течения, режет форштевнем воду. Я слышу плеск под днищем, а висящий сзади на транце ископаемый монстр из советского прошлого - лодочный моторчик с гордой надписью на колпаке «Ветерок 8М», негромко и ритмично бормочет, загребая воду винтом. Эти звуки баюкают, и я засыпаю. Сквозь сон я слышу, как мы пристаем к причалу около дома, отец выкидывает якорь. Потом останавливается напротив меня. Я не
вижу его лица, но прекрасно знаю, что сейчас он улыбается. Мое сонное состояние не прерывается даже после того, как он подхватывает меня на руки и несет в дом. Меня укладывают на широкую, деревенскую кровать и мама стаскивает с меня одежду. Я обнимаю подушку и сворачиваюсь клубком. Над головой тихо тикают настенные ходики, а за стеной мои родители о чем-то негромко разговаривают. Я окончательно засыпаю.Открыв глаза, я понял, что спал с улыбкой на лице. Я лежал под дубом на походном одеяле и смотрел на небо, просвечивающее розово-голубым сквозь листву. Между ветвями и листьями дуба на нашу стоянку падали косые лучи восходящего солнца. Рядом со мной, завернувшись в свое одеяло, тихонько сопела носом Забава.
На сердце теплым и пушистым котенком ворохнулись воспоминания моего детства. Мой сон, словно красочная и яркая кинолента, четким оттиском запечатлелся в памяти. То счастливое лето, когда меня увезли в далекую лесную деревню к моим, тогда еще живым бабушке и дедушке. Странно, мне давным-давно не снилось ничего подобного.
Я возвращался в острог из Рощи Забавы, словно рожденный заново. Это волшебное место загадочным образом вытянуло из меня все горести и печали последних дней. Лесная Дева права, это место особенное, оно помогает вернуть духовные и физические силы, очищая душу и тело. Я шел по дороге, насвистывая какой-то бравурный марш. На сердце было легко и спокойно. Я не стал будить Эхо, просто спрятал ее в ожерелье – надеюсь, это ее не разбудило. В любом случае стоило попробовать. Надо будет у нее поинтересоваться, что она видит и чувствует, когда находится внутри ожерелья.
Я довольно быстро добрался до острога, на воротах меня встретили уже знакомый мне хмурый Ждан и молодой стражник, которого мне еще не доводилось видеть. Жертва моего рукоприкладства, опознав в приближающейся фигуре меня, без слов уступила мне дорогу, лишь нехотя пожелав доброго утра. Наверное, винит во всех своих бедах меня. Пусть так, мне, если откровенно, все равно. Я кивнул в ответ и сразу направился к кузнице, чтобы первым делом, навестить Булата и сдать ему задание «Дела кузнечные». Посмотрим, что он там мне скует за труды мои тяжкие. Несмотря на раннее время, кузнец был на месте, и стучал молотом в своей кузне. Сама кузница находилась чуть поодаль от посада, у самой крепостной стены, прикрытая рощицей, росшей на берегу острожского пруда. Эта роща экранировала звуки, и стук кузни не особенно досаждал жителям острога.
Я деликатно кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. Булат тут же бросил свои дела и подошел ко мне:
– Что, не успел давеча обернуться за вечер, щитник?
– Да по дороге сложности возникли, вот и провозился долго.
– Так принес руду-то мне, или как?
Я вынул из инвентаря нужные предметы и передал их ремесленнику. Тот, судя по виду, готов был приняться за дело прямо сейчас, но я решил его немного задержать:
– Слушай, Булат, а просвети-ка меня насчет производственных профессий!
– Отчего же не просветить, тут секретов особых и нет. – Коваль сел на наковальню, прибитую к чурбаку перед входом в кузню, и расслабленно вытянул ноги.
– Профессию ремесленника можешь выучить у соответствующего мастера, за скромную плату. А можешь сам, собственным трудом и потом изучение оплатить. То посложнее, конечно, но зато бесплатно. Да и не все профессии можно с помощью наставников выучить. Многие свои ремесла скрывают, другие вообще еще не изучены никем. Ремесел разных несметное число, я и сам их всех не знаю, только основные, так что тебе самому определиться придется, что именно тебе нужнее. Будешь с инструментами работать – ремесленные навыки тоже будут расти. Ремесло дает бонусы к производственным навыкам, и влияет на конечный результат. К примеру, мой параметр «Кузнечного дела» выше твоего, потому изделия мои будут заметно лучшего качества, чем твои, а времени и ресурсов я буду тратить вполовину меньше. Также, что еще важнее, ремесла дают дополнительный прирост ключевых характеристик. И вот тут нужно быть осторожным в выборе профессии. Выберешь рыбалку – получишь дополнительную ловкость и энергию. Станешь кузнецом или рудокопом – сила и выносливость будет лучше расти, а ежели алхимичать начнешь – будет тебе мудрость да мана в подмогу. Уразумел?! Так что с умом подходи к выбору тех ремесел, которыми будешь заниматься всерьез, а лучше сконцентрируйся на одном-двух, чтобы толк был. Издревле ведь известно – лучше быть в одном деле мастером, чем полуручкой во всем, соображаешь?
Тут было над чем поразмыслить. Одно стало ясно, как божий день – ремесла это весьма нужная и полезная вещь. Только вот на что делать упор нужно прикинуть, дабы потом локти не кусать. Ладно, пока можно этот вопрос под сукно, и если что-то подвернется изучать его «до кучи», а впоследствии прикинуть, что из имеющегося нужнее.
Когда минутка просвещения завершилась, началась настоящая морока. После получаса жарких дебатов, споров и взаимного унижения, когда я уже отчаялся и перестал надеяться на успешный исход дела, мы с Булатом смогли-таки найти общий язык. Я втолковал ему, какое именно оружие мне требуется, а Булат с грехом пополам смог меня понять. То, что я хотел, несколько отличалось от всего, созданного кузнецом ранее, потому Булат задумался на пару минут, теребя свой перемазанный углем ус, и попросил зайти через пару часов. Предоставив кузнеца самому себе, я направил свои столпы к воеводе – необходимо было с ним пообщаться насчет того уникального задания, на доспехи Лешего, да и вообще новостями поделится.