Гаммельнская чума (авторский сборник)

— Послушайте, господа…

Граймс посмотрел на автоматические пистолеты в руках капитана и старпома. Калибр — пять миллиметров, не больше. Можно попытаться обезоружить одного из них. Но другой успеет выстрелить.

— Джентльмены, мы собираемся помочь вам…

— Пока что вы только мешаете, — огрызнулся помощник. — Приберегите свои пиратские сказочки для внуков, а мы как-нибудь и сами разберемся, что делать, — он обернулся к капитану. — Может, разворачиваемся по–быстрому — и прямым ходом в порт? Вряд ли эти уроды начнут стрелять, пока их главарь у нас на борту.

— Да. Именно так и сделаем. Только для начала наденьте на него наручники.

Вот оно, вяло подумал Граймс. Прошлое изменить невозможно. Сколько раз он читал об этом — но не верил. История имеет свою инерцию, и чем больше груз лет — тем она больше. Сколько сил он потратил на то, чтобы добраться сюда и предложить этим людям руку помощи. Сейчас на эту руку наденут наручники. Но разве можно осуждать этого капитана, имени которого он так и не узнал? На своем корабле за ним всегда остается последнее слово — если это настоящий капитан. И еще: зерно необходимо на Лорне. Граймс помнил это. Зерно необходимо доставить срочно.

Ему показалось, что вместо воздуха коридор наполнился какой-то вязкой жидкостью — даже дышать стало трудно.

Он попытался плыть против течения Времени, но потерпел неудачу.

Почему бы не позволить событиям развиваться своим ходом? В конце концов, после того, как “Запад” сядет в Порт–Форлоне, у них будет куда больше возможностей, чтобы уничтожить крыс.

Или не будет? Или корабль разобьется, упав в горах?

И тут, словно в ответ на его мысли, истошно завыла сирена.

Тревога.

— Питерс — капитану! — кричал из динамиков голос. — Капитан, отзовитесь! Рубка атакована!

Капитан и старпом, как по команде, развернулись и помчались к осевой шахте. Подхватив свой шлем, сиротливо плавающий у вентиляционного отверстия, Граймс сунул его под мышку и, не долго думая, бросился вслед за ними.

Глава 22

— Они уже в рубке!

Голос, казалось, раздавался прямо в ушах. Они — это Соня и его десантники. Наверное, они разбили один из иллюминаторов. Странно, что давление не падает. Впрочем, даже на таком дряхлом корыте все двери между отсеками идеально герметичны — это вопрос жизни и смерти. Как только давление падает, эти двери автоматически захлопываются. Тем не менее, Граймс задержался, чтобы надеть свой шлем, и только после этого полез в осевую шахту. К счастью, шлем не слишком пострадал от пинков старпома.

Оба офицера стремительно карабкались по винтовой лестнице. Граймс едва поспевал за ними: он чувствовал себя так, словно его ноги связаны чуть выше колен. Затем сверху послышался грохот, крики и глухие удары. Кто-то несколько раз выстрелил — коммодор узнал звук малокалиберного пистолета. А затем — визгливые выкрики, которые были слишком хорошо знакомы. Одно слово, повторяющееся, как боевой клич:

— Сми–ирть! Сми–ирть!

И тогда он понял, кто такие “они”.

Он со всех ног бросился вверх по лестнице. Прямо перед его носом ноги старпома лягнули воздух, и он исчез в люке. Капитан уже был в рубке. Снова прозвучало несколько выстрелов, кто-то громко выругался, и люк с грохотом захлопнулся.

Толкнув тяжелую крышку, Граймс подтянулся на локтях… и оказался в самой гуще сражения.

Сначала на него никто не обратил внимания. Может быть, крысы приняли его за своего, сбитые с толку видом скафандра?

Они оказались мелкими — не больше фокстерьера. Но их было много — ужасающе много. Они дрались зубами, когтями и кусками отточенного металла, которыми орудовали как ножами. В воздухе плавали крошечные кровяные шарики, и лицевой щиток шлема тут же затянула мутно–багровая пленка. Граймс попытался вытереть ее, но получилось только хуже. Теперь он почти ничего не видел сквозь маслянистые разводы. Все, что он разглядел — это два неподвижных тела, покрытых жуткими рваными ранами, и около дюжины дохлых крыс.

Коммодор подавил приступ тошноты, поймал какой-то лоскут, весьма кстати проплывающий мимо, и протер щиток. Возле приборной панели сгрудились несколько человек, отчаянно отбиваясь от мерзких тварей металлическими прутьями и обломками стульев. Должно быть, они уже израсходовали все заряды своих пистолетов. Граймс бросился на выручку.

Скафандр не только защищал от зубов и когтей. Утяжеленные перчатки и подошвы ломали кости, разносили черепа. Первая атака оказалась весьма успешной. Коммодор прорвался к астронавтам и встал рядом с ними. Однако не стоило даже надеяться получить перевес. Крысы прибывали непонятно откуда. От визга закладывало уши.

Похоже, они сообразили, что новый противник почти неуязвим, и попытались вывести его из строя иным способом. Через минуту десятки тварей висело на руках и ногах коммодора, а другие карабкались по телам своих товарищей, словно пытались повалить врага. Офицеры ничем не могли помочь — они сами едва отбивались от наседавших на них грызунов.

Граймс почувствовал, как что-то скребется около основания шлема. Одна из отвратительных тварей пыталась просунуть между шлемом и воротником какой-то металлический обломок. Но щель была слишком узкой, и теперь крыса неуклюже царапала блестящую металлизированную ткань. Вряд ли скафандр был предназначен для подобного воздействия. Чудом высвободив руку, Граймс оторвал крысу и швырнул в сторону… В ту же секунду на его руке снова повисло несколько тварей. Все были вооружены металлическими обломками. В какой-то момент коммодору показалось, что ткань затрещала.

Он обессилел. Он беспомощно барахтался в море шевелящихся волосатых тушек и не мог выплыть. Если подмога не подойдет… Скафандр защищал его, но сковывал движения. Граймс рванулся в одну сторону, потом в другую…

Если не удастся освободиться, то надо хотя бы стряхнуть этих тварей, которые все более настойчиво драли и полосовали ткань. Теперь они пытались отодрать воротник от шлема, чтобы подобраться к горлу.

Неожиданно крысы ослабили напор. Граймс понял, что может немного пошевелиться. Кровь на щитке засохла и стала почти непрозрачной, но коммодор разглядел силуэты людей в скафандрах. Начищенные мачете, сабли и топорики отбрасывали короткие блики. Послышался влажный хруст — десантники разрубали мохнатые тела пополам, кромсали кости. Рубка снова наполнилась кровавым туманом.

Но силы были неравны. Даже если сюда прибудет весь экипаж “Корсара”, рано или поздно проклятые твари одолеют всех — вооруженных, невооруженных, в скафандрах и без скафандров… В рубку прибывали все новые и новые полчища крыс, заменяя убитых и искалеченных. Они победят — это несомненно.

— Всем покинуть корабль! — зазвенел в динамиках женский голос.

Соня. Наконец-то.

— Всем покинуть корабль! Продвигаться к спасательным шлюпкам!

В рубке словно отозвалось эхо: люди повторяли команду. Покинуть корабль… Проще сказать, чем сделать, но иного способа спастись нет и не будет.

Вооруженные десантники окружили экипаж “Запада” — вернее, то, что от него осталось. Капитан был изранен, оглушен, но еще жив. Старпом отделался несколькими порезами, обильно кровоточащими, но не опасными. “Имам” и “реактивщик” прикрывали истерически вопящую женщину — на ее разодранной в клочья рубахе чудом сохранилась нашивка офицера по снабжению. Больше из экипажа не уцелел никто.

Десантники подхватывали людей под руки и буквально вышвыривали через люк в осевую шахту. Граймс не успел обернуться, как его постигла та же участь. Он попытался что-то возразить, но было уже поздно. Над его головой лязгнул люк. Коммодор стер со щитка кровавую кляксу и увидел, как Соня поворачивает рычаг.