Ганфайтер. Дилогия

Макс Гирин оказался огромным светловолосым добрым молодцем, под стать Илюше Харину.

– Пошли, – сказал он, отодвигая люк, и зашагал по кольцевому коридору, клацая магнитными подковками. У Сихали так не получалось, его валило и шатало, как «ванькувстаньку».

– Ты тут один, что ли? – спросил он, переставляя ногу и судорожно ища, за что бы схватиться. Ближе всего качался Белый, в него Тимофей и вцепился.

– Один, – ответил Гирин. – Мы неделю как вернулись, припёрли груз эрбия с Япета. Команда на Землю подалась, а я тут – дома у меня тоже никого. Наташка на Большом Сырте сейчас, внука деду повезла.

– И сколько внуку? – улыбнулся Тимофей.

– Одиннадцатый пошёл! Слушай, я не понял… Ведь получается, что и на ТОЗО напали! Чего ты молчишь тогда? Поднимай народ!

– Рано, – затряс головой Сихали. – Сначала женщин выручим, потом уже политикой будем заниматься.

– Тоже верно.

Зайдя в рубку, Макс повключал обзорные экраны. Близился закат. Сумеречная серая полоса накатывалась на планету и густела; тени вытягивались в длину, становились бледноголубыми, сливались с потёмками. И наступила ночь.

– Начнём, пожалуй.

С этими словами Гирин возложил мощные длани на пульт и сделал несколько пассов, оживляя громадный корабль.

– …Повторяю! – рявкнуло по громкой связи. – Остановлены все полёты в зоне станций. Запрещены все финиши. Объявлена тревога на Спу. Продолжается коррекция орбиты станций «Промежуточная», «Центральная» и «Конечная»…

– Ну хоть эти целы, – вставил Браун.

– Теракт на Космическом Лифте расследуется Совбезом МККР…

– Расследуется! – фыркнул Белый негодующе.

– Какой, на хрен, теракт! – пробурчал Купри и скривился: – Аа, всё равно ничего не докажешь…

После недолгого молчания селектор замигал зелёным огонёчком и воззвал:

– Диспетчер!

– Есть диспетчер.

– Цедва, капитан Липов. Прошу старт!

– Не дам. Теракт. Межпланетные полёты прекращены вплоть до особого распоряжения.

– Дай «зебру», похорошему прошу!

– Обойдёшься. Липа, не занимай линию! Цедесять, цедесять. Ты готов?

– Давно…

– Цедесять, выходи на старт, даю «зебру».

– А почему это ему можно, а мне нельзя?

– Липа, ты стал несносен. У цедесять рейс по маршруту Спутникдевять Земля – Лагранждва – Луна. Могу и тебя на Луну отправить. Хочешь?

– Нет уж, спасибочки…

– Цедесять. Старт!

– Диспетчер!

– Есть диспетчер.

– Цечетыре, капитан Шулейко. Спускаюсь на заправку, сектор два, иду на резерве.

– Капитан Шулейко, выходите на любую орбиту четвёртой зоны. Заправка переносится на Спутри, сектор семь.

– Диспэтчир, итс сиилэвн, кэптн Маргрейв.

– Йес, кэптн Маргрейв. Тэйк зэ форт амбаркмент, уануанфифтин, бэйз твэнти сэвен. Рипит: уануанфифтин, бэйз твэнтисэвен.

– Диспетчер, диспетчер!

– Есть диспетчер.

– Цевосемь, капитан Мелькерсен. Прошу финиша.

– Капитан Мелькерсен, даю третий пассажирский, код одинодинсемнадцать, базадвадцать тридвадцать два, триста один. Повторяю: даю третий пассажирский…

Гирин наклонился к селектору и чётко проговорил:

– Диспетчер!

– Есть диспетчер.

– Цедвадцать два, капитан Гирин. Поднимаюсь в зону станций.

– Капитан Гирин, выходите на любую орбиту четвёртой зоны. Все финиши на ГСО ^[154]запрещены изза теракта на Башне.

Хмыкнув, капитан откинулся в кресле.

– Что и требовалось доказать, – пробасил он и окликнул: – Комп!

– Готов к операциям, – отозвался псевдомозг корабля.

– Стартуем. Финиш в четвёртой зоне, станция «Сульдэ».

– Приказ понял. Высота орбиты тридцать шесть мегаметров, круговая скорость – три целых ноль семь километра в секунду, период обращения – двадцать четыре часа. Всё идёт штатно.

Оглядев приборы, Гирин проговорил, кивая головой:

– Хорошо… Ориентация точная… На торможение. ^[155]

– Три, два, один – пуск! – без выражения проговорил бортовой компьютер. – Есть включение фотореактора.

– Штатно прошёл импульс, – кивнул Максим.

Вскоре информтабло известило: «Двигатель на торможении».

Состояние полёта Тимофей ощутил не сразу, просто телу по капле прилило весу.

– Тут стартовать надо нежно, – проговорил Максим, – каскаднолюстровое сочленение не любит резких ускорений, валит его тогда и кривит… Короче. Я тут посчитал… С «Сульдэ» мы пересечёмся над Южной Атлантикой, на следующем витке. А вы воспользуетесь десантным ботом, ^[156]киберштурману я уже ввёл и стартпрограмму, и финишпрограмму. Он вас доставит на боевую станцию. Ну и снимет оттуда. Учти, времени будет очень мало – час, включая подлёт. Чистыми – сорок пять минут, один школьный урок.

– Понятно, – сказал Тимофей.

– И ещё. Если киберштурман мне не доложит, что вы на борту и бот отстыковывается, я уведу корабль на двенадцатикратной. Усёк?

– Усёк.

– Изолятор там, в принципе, рядом с внешними доками. Бот высадит вас на второй доковой палубе – она как раз в створе «мёртвой зоны».

– Понятно. Спасибо, Макс.

– Спасибом не отделаешься, – ухмыльнулся Гирин. – Дашь мне политическое убежище, понял?

– С ТОЗО выдачи нет, – улыбнулся Сихали.

– А почему… – выпалил Белый, покраснел, но договорил: – …Ты с нами?

Купри покрутил пальцем у виска, выражая своё отношение к болтуну, но капитан «Боры» всё понял как надо.

– Потому, что я люблю свою жену, – серьёзно ответил он, – и я не знаю, что бы сделал, если бы какаянибудь сволочь её… вот так вот, в залог! Всех бы поубивал.

Илья Харин согласно кивнул, а Сихали повернулся к обзорнику. «Всё ближе, и ближе, и ближе…» – крутилось у него в голове.

Земля была ещё погружена во мрак, небо с его немигающими звёздами тоже чернело непроглядной темнотой, а вот навесные цилиндры большого яруса уже сияли слепящебелым светом. Корабль выходил из тени.

Край Земли очертился отчётливой тёмной линией, на угольночёрном небе проявилась полоса глубокой, чистейшей голубизны и начала блёкнуть. Выше, обрамляя круглившуюся планету, занялся красный зоревый серп, разгорелся до ярого жёлтозолотого колеру и стал горбиться, вспучиваться, набухать – всходило Солнце.

– Всё, – сказал Гирин, как припечатал. – Вам пора.

Сихали тут же встал, качнулся, но устоял.

– За мной, – сказал капитан.

По кольцевому коридору он довёл фридомфайтеров до стыковочного модуля и лично отпер входной люк.