Ганфайтер. Дилогия

Белый присвистнул.

– Ближайший знаешь где? – сказал он. – На палубе «Ришелье»! Там стоит эскадрилья космоатмосферников.

– Эрго, – сделал вывод Браун, – нам туда.

– Ты чё?! – вытаращился Белый. – Сдурел?

– Я с тобой! – вскинул руку Рыжий. – Уж мы им…

– Я как все, – криво усмехнулся Купри.

Сихали потёр подбородок, скрипучий от щетины, и отрывисто скомандовал:

– Едем к танку.

Общими усилиями поставив краулер на гусеницы, фридомфайтеры мигом расселись.

– Илюха, разворачивай!

Змей резко крутанул дугу руля, так, что изпод гусениц метёлочками сыпануло леденьё, и направился обратно, след в след. Шурики помалкивали, только Белый порой головой покачивал, словно до сих пор не мог прийти в себя от изумления. Купри мрачно сопел, а Сихали чувствовал, как леденеет у него нутро, как ровно бьётся сердце, – такого приступа холодной ярости он не испытывал уже давно.

Пронёсшись мимо подбитых, помалу остывавших «Драконов», краулер спустился ниже, перевалил морену и съехал по обледенелому скату, искрошенному гусеницами.

Заглохший танк обнаружился в начале расселины, меж двух отвесных ледяных стен цвета сочной синевы. Многотонная, опасная глыба металлопласта закупоривала весь проход – ни туда ни сюда.

– Илья, глянь, – сказал Сихали, спрыгивая на мёрзлый грунт.

ТугаринЗмей молча кивнул, грузно подбегая к моторному отделению «Дракона».

– Да там никого нет! – крикнул Рыжий, не поняв слова командира. – Я ж говорю – пересели «интеры», а мы сразу…

Верхний люк на громоздкой башне стоял открытым, от танка не веяло теплом, не доносилось и звука малого, как вдруг Тимофей ухватил краем глаза мелькнувшую тень. В следующее мгновение изза люка показалась рука с бластером. Раздался выстрел.

Рыжий вздрогнул, хватаясь за грудь, с изумлением накрывая ладонью дымящийся прожог.

– Вот оно как бывает… – пролепетал он.

– Шурка! – завопил Белый, бросаясь к другу.

ТугаринЗмей разлаписто полез на башню. Он буквально выдернул из люка хлипкого «интера» и швырнул его вниз. Грянувшись спиной о смёрзшиеся камни, тот взвизгнул и, поскуливая, пополз, как сидел, – отталкиваясь одной ногой, перебирая руками, таращась на Сихали, поднимавшего бласт.

– Неет! – заверещал «интер» на чистом русском языке. – Не надо! Мамаа!

Тимофей выстрелил в него, целясь туда же, куда попало Рыжему, – под сердце. «Международник» опрокинулся на спину, его руки разъехались, а голова перекатилась набок. Мёртв.

– Шуркаа! – ныл Белый, лихорадочно расстёгивая мягкий распах на комбинезоне Рыжего. Под ним всё пропиталось кровью.

– Глупо, правда? – просипел Ершов. – И так мало… Прям обидно…

– Шурка!..

– Умер, – глухо сказал Купри.

Белый застонал, зажмурился, ударил себя по колену кулаком. Сумрачный Илья подхватил податливое тело Рыжего под руки и буркнул:

– Хватайся.

Шурик, шмыгнув носом, взял друга за ноги и понёс до ближайшей расщелины. Вчетвером они завалили могилу колотым песчаником.

– Мы вернёмся за ним, – пообещал Сихали. – Змей, что с танком?

– Щас я…

Угрюмый Илья нырнул за толстую дверцу моторного отделения. Пять минут длилось ритмичное позвякивание, стуки и грюки, а потом глухо засвистели турбины, подняли вой, плавно переходящий в глухое, утробное клокотание.

ТугаринЗмей вылез наружу, обтирая руки тряпкой в синих разводах кусмазки, и буркнул:

– Залазьте.

Сихали, закинув лучемёт за спину, взобрался на чудовищный трак. Хватаясь за скобы, подтянулся до верха башни, нырнул в люк. Внутри «Дракон» не успел ещё остыть, да и всё вокруг было оклеено мягкими панелями, сохранявшими тепло.

Тимофей устроился на сиденье в командирской башенке, где был панорамный экран. Он гнал от себя все мысли, гнал жалость, гнал боль. Друга он уже потерял. Любимую женщину он утратить не должен. Ни за что в жизни.

Илья, пригибаясь под заряжающим устройством, прошёл на место инженераводителя. Купри, на пару с Белым, продолжавшим тяжко вздыхать, стали осваивать пост УАС.

– Жми, – обронил Сихали, и Харин стронул с места громадный танк.

«Дракон» задним ходом выбрался из узкой расселины, развернулся на месте и покатил, грузно качаясь на ухабах. Выехав на шоссе, Илья поставил танк на воздушную подушку – с громовым шипением «Дракон» вздыбился над полотном дороги и заскользил, разгоняясь, помчался, сдувая снег и камни, в сторону моря.

Глава 18

ОРБИТАЛЬНАЯ БАШНЯ

20 декабря, 16 часов 45 минут.

АЗО, Порт Эймери.

Танк проносился понад ледником Эймери, не замечая застругов и трещин. Потом вернулся на шоссе. На перекрёстке, там, где от трассы отходила дорога к станции Дейвис, «Дракона» занесло на повороте. Илья сбавил обороты, танк чуть «присел», заколотил провисшими траками по снежным горкам, обретая сцепление, и вышел из заноса, помчался далее по восточному берегу залива Прюдс – Берегу Ингрид Кристенсен.

Сихали было муторно. Получив двойной удар – увидав смерть Рыжего, прознав об опасности, грозившей Наташе и Марине, – он устоял, не сдался. «Настоящий боец, – говаривал Станислас Боровиц, – не тот, кто марширует от победы к победе, а тот, кто держит удар. Отметелили тебя, изваляли в пыли, пустили кровь? А ты встань, утри сопли – и бей!»

Выходит, я – настоящий, – подумал Тимофей и усмехнулся криво. Господи, до чего ж тошно… Стан, Борька Сегаль, Рыжий. Скольких ещё он потеряет, прежде чем побьёт своих врагов?..

– Глянь на экранкарте, – подал голос Купри, – где там этот долбаный «Ришелье» стоит?

Браун кивнул и включил экранкарту навигатора. Дал увеличение. Ещё. Вот он! Авианосец, названный в честь кардинала, стоял у самого ледяного барьера. Припай, подавленный военным ледоколом, разошёлся льдинами – похоже было на битые тарелки, осколки которых усеяли чёрную скатерть.

Комиссар засопел над левым плечом Тимофея.

– Вон они, космоатмосферники, – ткнул он пальцем в экранкарту. – Раз… два… три… четыре. Четыре штуки.