Ганфайтер. Дилогия

– Есть сцепка! – бодро сказал Сихали.

Застрекотал механизм стяжки, заскрипели герметические перемычки.

– Есть стыковка!

Табло на пульте лишний раз подтвердило сей факт. В люк переходника уже стучали. Младший смотритель быстро вышел из рубки, наклонился и разблокировал люк переходного отсека. Снизу на него глянул бледный на вид, заросший щетиной парень лет тридцати пяти.

– Здорово! – сказал он с растяжкой, уворачиваясь от капель, падающих с крышки люка. – Врачиню привезли?

– А как же? Получите и распишитесь.

Марина, ойкая, спустилась в люк, ногою нашаривая трап. «Танкист» страховал ее с преувеличенной галантностью циркового медведя.

– Тима! – крикнула Рожкова. – Подай, пожалуйста, инструменты!

– Несу уже.

Сихали перетаскал в кессон танка всю лечебнопрофилактическую кладь и спустился сам. Кессон был невелик, в нем пахло сыростью и почемуто дрожжами. Аккуратно позакрывав за собою все люки, Тимофей шагнул в узкий тамбур между машинным и дробильносортировочным отделениями, прошел его до крутого трапа и спустился в нижний ярус танка, в обитаемый отсек. Там собрались все – Марина, хлопочущая над пациентом – машинистом танка, дюжим детиной с крупными чертами лица, и помощник машиниста, знакомый уже младшему смотрителю небритый парень, как оказалось – баскетбольного роста (вид сверху скрадывал два метра).

– Гоша, – протянул он руку.

– Тима. Что с ним?

– Приступ аппендицита, – отрывисто сказала девушка, налепливая на живот больного импульсные датчики. – Гоша, притушите лампы...

Тот послушно умерил верхний свет, подтеплив спектр – из голубоватого в желтизну. Врачиня закрепила гипноиндуктор и щелкнула рычажком – прибор слабо зазвенел. Больной умиротворенно смежил веки и расслабился.

Марина открыла свой чемоданчик. Оттуда она достала баночку, в которой, свернувшись, лежал членистый аппарат, похожий на сколопендру. Бесцеремонно стянув одеяло с голого машиниста, Рожкова согнула в колене его левую ногу.

– Кто хихикнет – придушу, – ровным голосом сказала она.

Небрежно приподняв вялый член, она поднесла «роботенка» к анусу. Металлическая сколопендра дала импульс сфинктеру, проникла в прямую кишку и резво поспешила к аппендиксу. Гоша вздохнул.

– Мне бы так... – сказал он мечтательно. – Только без гипноза… И без сколопендр. И чтоб ничего не болело…

Марина фыркнула и включила монитор. Роботенок уже подобрался к аппендиксу и ступил в область нагноения. Больной шевельнулся, и гипноиндуктор зазвенел сильнее. На экране монитора шатались какието наплывы и мощные арки, дышащие и размеренно набухающие. В ярком свете микропрожектора они блестели мелкозернистыми поверхностями, потом с боков вытянулись гибкие заборники и погрузились в «пещеру» аппендикса, отсасывая гной и убирая непонятные черепки в микроконтейнер.

– Коекто, – прокомментировала Рожкова, – слишком увлекается семками... Это кусочки шелухи.

Изображение на экране монитора помутнело – «роботенок» приступил к промывке больного места антисептиком и заживляющим раствором.

– Ну, все... – сказала Марина. – Операция закончена.

– Жить будет? – деловито спросил Гоша.

– А куда он денется? – улыбнулась девушка, пинцетом подхватывая показавшуюся сколопендру и переправляя ее в баночку.

– Яцек так стонал... – пробормотал машинист. – Я думал – все... Нас «духами пучин» прозывают, а на делето мы живые… И смертные.

– Мы шли на самом полном, – сказал Браун в свое оправдание.

– Да нет, я не в этом смысле! – замахал руками Гоша. – Выто быстро крутанулись, я вообще ждал вас только к вечеру!

– Нас морской змей задержал, – сказала Марина.

– Вы его тоже видели?! – обрадовался Гоша – Весь черный такой и морда клювом?

– Точно, – кивнул Тимофей. – Что, частый гость?

– Ну, не то чтобы частый... но наведывается. А мы – как назло прямо! – ни разу даже не сфотали его. А принесешь камеру, так именно в эту смену тварь и не является!

Гоша с Тимофеем поднялись в каюту. Каюта как каюта – два дивана и откидной столик под иллюминатором. В свете фар проплывала кошмарная рыба, «морской черт» – круглая, похожая на луковицу (и такого же цвета, коричневожелтого), волочащая слизистые плавникиогрызки. Глаза рыбы выпячивались синезелеными шариками, а зубы походили на стеклянные иглы. Кожа «морского черта» была оплетена сеткой черных вен, на носу торчал белый стебелек с фонариком. Босху такие черти и не снились…

Браун присел на диван. Георгий бухнулся рядом.

– Непривычно както... – проворчал он. – Обычно тут все дрожит, гудит, ревет, хоть и глухо – изоляция будь здоров... За бортом муть непроглядная, стукигрюки по броне...

– Тяжело? – вежливо спросил Сихали.

– Да нет... Не сами же копаем. Нервы утомляются – начинаешь, как дурак, танку помогать: руки напрягаются – подкапывают, спина деревенеет... Ничего! Попаришься в баньке на базе – и никаких...

– А база далеко?

– А это в ФортЭбиссе, мили две отсюда.

– Надо будет туда заглянуть – все как бы суша...

– Ну да... – кивнул Гоша и ухмыльнулся: – Слыхал я, как вы китов отбили.

– Скоро про это весь Мировой океан знать будет... – проворчал Браун.

– А вы в курсе, что «Аквалюм» затонул?

– Так им и надо, – сказала с порога Марина. – Гады такие! Наших китиков обижали...

– Как Яцек? – привстал Гоша.

– Нормально.

– Я гляну?

– Глянь, – дозволила врачиня. – Он спит, но, если будет дергаться или температура поднимется, сразу меня зови.

– Ладно!

Гоша вышел, а Рожкова заняла его место. Потянувшись, она закрыла дверь на защелку и стянула с себя комбинезон – две круглых груди тяжело качнулись вверхвниз. Спустив с себя комбез ниже пояса, девушка повиляла бёдрами, облачение упало на пол, и она небрежно перешагнула его, ступая на цыпочках. Браун подумал уголком сознания, что Марина спрашивала его о будущем, но еще ни разу не задавала извечный вопрос: любит ли он ее?..

Облизав внезапно пересохшие губы, Тимофей снял свою «спецовку». Сладко улыбаясь, Марина приникла к Сихали, и он сжал талию девушки ладонями, провел ими вниз, оглаживая бедра.

Оба молчали – они хотели друг друга, вожделение правило ими, доставляя острое удовольствие самим предвкушением скорой близости. А пять ударов сердца спустя стоны, вздохи и горячие аханья сделали ненужными все слова на свете.

Глава 14. Тигры вод

1

Помня о печальном уделе папашиалкоголика, Шорти Канн пил умеренно. Но порою срывался. Вчера вот тоже – увлекся и не смог остановиться вовремя. А теперь голова разламывалась, и, как назло, в аптечке пусто.