Ганс
Шрифт:
Я выгибаюсь к нему спиной и стону его имя.
«Моя грязная маленькая бабочка». Его пальцы сжимают мою задницу.
Я тянусь назад, пытаясь схватить его за руки. Пытаясь схватить какую-то его часть. Мне тоже нужно прикоснуться к нему.
Ганс толкает свое тело вперед, крепко прижимая меня между собой и скамейкой. «Я же сказал тебе не двигаться».
Прежде чем я успеваю убрать руки, он хватает их.
«Такая непослушная девочка». Его грудь поднимается и опускается позади моей, показывая, что он не равнодушен. Затем он снова отступает, только на этот
Господи Иисусе, это тоже что-то новое.
Я тяну его руку. Не для того, чтобы вырваться, а чтобы посмотреть, какую силу он применит.
Его хватка крепнет. «Перестань сопротивляться и раздвинь ноги».
Мои колени готовы подогнуться, но я делаю то, что он говорит.
Он меняет хватку, и теперь он держит мои руки только одной своей.
«Хорошая девочка». Губы прижимаются к моей шее, а его свободная рука обхватывает мое тело спереди, чтобы обхватить мою киску.
Мое тело напрягается, а затем тает.
Его пальцы нажимают и трутся о кружево, а его стон разносится по моему телу.
«Блядь, Бабочка. Ты промочила свои девственные трусики. Наверное, мне стоит их снять».
«О, Боже». Мои руки напрягаются в его хватке. «Ганс. Пожалуйста».
«Раз уж ты так любезно попросила», — он убирает пальцы от моей киски.
Тепло его тела покидает мою спину, но я так раскраснелась, что даже больше не чувствую прохладного ночного воздуха.
«Не двигайся». Рука, держащая мои запястья за спиной, сгибается. «Я ожидаю, что на этот раз ты послушаешь меня, Девочка».
Я киваю в темноте.
Затем он отпускает мои запястья и просовывает пальцы под верхнюю резинку моих трусиков на бедрах.
Я покачиваюсь, но переплетаю пальцы, оставляя руки там, где он их оставил.
«Это моя девочка».
Ганс стягивает мои трусики вниз, дюйм за дюймом.
Кружево царапает мою кожу, растягиваясь, когда резинка натягивает самую широкую часть моих бедер. Затем еще ниже. Отслаиваясь от влаги между моих ног. И ниже.
Горячее дыхание касается моей влажной кожи, и я понимаю, что он присел позади меня.
Я моргаю, но вижу только черноту.
Ганс останавливается, когда мои трусики оказываются на уровне колен, широкая поза, которую он просил, не позволяет ему снять их полностью.
Он скользит руками по внешней стороне моих ног, и грубая кожа так приятно прикасается к моим мягким бедрам.
«Бля, идеально». Он снова кладет ладонь на мою задницу, только на этот раз его лицо находится на одном уровне с ней, и я внезапно испытываю огромную благодарность за темноту.
Но затем его пальцы впиваются в мою плоть, крепко сжимая ее, и он раздвигает меня.
Там.
«Ч-что ты делаешь?» — задыхаюсь я, чувствуя его выдох на самых интимных частях своего тела.
«Медведь должен есть», — рычит он.
Мой рот открывается, но дыхание застревает в легких, когда я чувствую, как Ганс прижимается ко мне своим ртом.
У меня нет времени осознать,
что происходит, прежде чем его язык упирается в мой вход сзади.Он раздвигает меня все дальше, лакает меня, пирует мной.
Мои руки разжимаются, и я тянусь вперед, хватаясь за край столешницы. «О, черт».
Ганс издает звук, но я не могу сосредоточиться на нем. Я не могу сосредоточиться ни на чем. Потому что он тянет свой язык вверх, между моей…
«О, черт», — снова дышу я, выгибая спину и еще сильнее прижимаясь задницей к его лицу, пока он облизывает меня… о, боже мой.
Ганс отстраняется, его руки и рот одновременно покидают меня, и я не могу сдержать хныканье.
«Если ты не собираешься вести себя хорошо…» За его словами следует металлический звук.
Материал вокруг моих коленей слегка натягивается, а затем полностью спадает.
Он что, только что сорвал с меня трусики?
«Руки». Это команда из одного слова, и по его голосу я могу сказать, что он все еще опущен позади меня.
Я не знаю, что он задумал, но сейчас я бы отдала все, чтобы он закончил то, что начал, поэтому я выпрямляюсь и закладываю руки за спину.
Кружевная ткань обвивается вокруг одного запястья, затем вокруг другого, связывая их вместе.
Моя горячий сосед только что разрезал мое нижнее белье и использует его как веревку, чтобы связать меня.
«Так-то лучше», — вздыхает Ганс. Затем он снова шлепает меня по заднице.
Я вздрагиваю, подаюсь вперед на дюйм, пока мои бедра не упираются в шкафы передо мной.
Его рука смягчает боль, и я позволяю стойке поддержать меня.
Без предупреждения Ганс снова раздвигает мои щеки и…
Крик удивления вырывается из моего горла.
Он… о, Иисусе, он лижет мой… мой…
«Такая хорошенькая маленькая негодяйка». Ганс отстраняется ровно настолько, чтобы произнести эти слова, а затем его язык снова трётся о мой задний проход.
Зажав руки за спиной, я наклоняюсь вперед.
У меня начинают дрожать ноги.
Он все еще…
Черт возьми, почему мне так хорошо?
Мне становится тяжело дышать.
Продолжая раздвигать меня, он скользит большими пальцами вниз, пока они не оказываются по обе стороны от моей щели, и я чувствую, как они скользят по моей смазке.
«Моя грязная бабочка». Еще один лиз. «Такая мокрая из-за того, что я лижу эту маленькую дырочку». Еще один проход языком. «Держу пари, ты промокнешь, когда я ее трахну».
«О боже мой». Мои руки скручивают кружево.
Я никогда не думала…
Я даже никогда…
«Ганс», — мой крик разносится эхом по пустому гаражу.
Одна рука сдвигается, и его большой палец вдавливается в мою плоть.
Мы оба стонем, когда моя киска сжимается вокруг него.
Он не трогает мой клитор. Его облизывания никогда не заходят так далеко вперед. Но я в нескольких секундах от оргазма, когда его язык движется кругами.
Я снова сжимаю его большой палец. «Ганс, пожалуйста».