Гардемарин Ее Величества. Инкарнация

— Быстрее! — Книппер отпихнул замешкавшегося телохранителя и распахнул дверь. Мазнул слегка удивленным взглядом по Оле с Поплавским и жестом пригласил нас войти. — Вы все — сюда!

Шагнув в коридор, я даже успел подумать, что вполне мог и ошибиться. Что странное чувство оказалось просто самой обычной тревогой за вновь обретенную племянницу. Что совершенно не обязательно в любой непонятной ситуации врубать режим старого параноика на полную катушку. Что Книппер сейчас просто закроет дверь и все обойдется…

Не обошлось.

За окнами вдруг стало светло, как днем, и через мгновение где-то снаружи послышался раскатистый грохот. Я обхватил Елизавету, прижимая и закрывая собой. И все-таки успел увидеть, как потолок в бальном зале вдруг вспыхнул огнем, и пламя ворвалось внутрь.

Такое яркое, что фигура Книппера на его фоне тут же превратилась в черный силуэт, замерший в дверном проеме. Старик не колебался ни секунды: развернулся и закрыл собой проход, одновременно высаживая весь резерв в Щит. Его тщедушное тело дрожало и на лазах истончалось, плавясь, будто воск от огня свечи — и все же продолжало стоять, выигрывая для нас драгоценные мгновения.

Но и их уже почти не осталось.

— Бежим! — Я снова схватил Елизавету за руку. — Ну же, быстрее, ваше высочество!

Глава 26

Далеко уйти мы не успели: позади еще раз громыхнуло, дверь разнесло в щепки, и взрывная волна ударила в спину. Я поднял Щит, закрывая себя с Елизаветой, но нас все равно опрокинуло и протащило по паркету метров пятнадцать.

— Вот это… Что это вообще было? — простонал Поплавский, слезая с Оли. — Сударыня, прошу меня извинить…

Молодец, все-таки успел прикрыть. Даже Щит выставил — и немногим слабее моего. Как и тогда на кладбище, он не переставал зубоскалить, но когда доходило до дела, буквально на глазах перевоплощался и вдруг начинал выдавать такое, чего вряд ли хоть кто-то ожидал от девятнадцатилетнего шалопая.

— Не знаю. — Я убедился, что Елизавета цела, и полез в карман за гарнитурой. — Сейчас… Может, расскажут.

— … связь! Что у вас там происходит? Острый! На связь! — надрывался наушник.

— Жопа у нас тут происходит, — вздохнул я. — Полная.

— Жив! — Судя по голосу, Корф уже и не ждал от меня ответа, и сейчас явно обрадовался. — Вот это рвануло… Там всю крышу в центральном корпусе снесло!

Я бросил взгляд назад и отвернулся, поморщившись. Судя по виду через развороченный дверной проем, чуть ли не от половины бального зала осталась почерневшая дыра в полу, уходящая на первый этаж. Свет в здании погас, и как следует оценить масштаб разрушений я не мог, но из облака пыли, скрывающего развалины, доносились стоны и мольбы о помощи.

Выжившие есть, уже неплохо. Правда, помогать им сейчас некогда — моя задача поважнее.

— Ух, м-мать… — начал было ругаться Поплавский, вскакивая и отряхиваясь.

Но тут же осекся, вспомнив, что с нами дамы.

— Уходить надо. И как можно быстрее. — Я кое-как поднялся и протянул руку Елизавете. — Боюсь, это только начало.

И, будто подтверждая мои слова, на улице послышался визг тормозов, а потом прогремело сразу несколько взрывов. Не таких мощных, как тот, что разнес центральный корпус, но тоже громких. Примерно так обычно звучат выстрелы из противотанковых гранатометов.

— Острый, слышишь меня?! — снова ожил наушник. — Т-три микроавтобуса, люди с оружием… Они сейчас двоих г-гардемаринов из РПГ разобрали. — Корф от волнения даже начал слегка заикаться. — Кажется…

— Кажется, ноги уносить надо, — буркнул я, прикрывая гарнитуру ладонью, чтобы лучше слышать. — Можешь посмотреть, что там впереди?

— Света во всем здании нет. Если не включится резервное питание — я слепой как крот.

— Ясно. Ладно, следи пока за улицей. Уходим! — Я развернулся к остальным. — Виталик, со мной. Сударыни, держитесь за нами и слушайте, что я скажу.

— Маркиз, — отозвался Поплавский. — Я что, зря придумывал?

Оля ничего не ответила — только коротко кивнула и направилась к Елизавете, которая, похоже, до сих пор никак не могла прийти в себя.

— Люди с оружием у здания, левое крыло!

Корф пыхтел так, будто не сидел сейчас на той стороне Невы в безопасной комнате, а находился здесь, в самой гуще событий. Он попытался сказать еще что-то, но бормотание в ухе заглушил лай автоматов и несколько взрывов: гранаты.

Группа зачистки пожаловала. Видимо, одним ударом с небес мои старые знакомые решили не ограничиваться.

— Что происходит? Господи, кто-нибудь объясните…

Елизавета, наконец, вновь обрела дар речи и принялась оглядываться по сторонам. Она явно перепугалась до чертиков, но падать в обморок или закатывать истерики, похоже, не собиралась.

— Ваше высочество, это покушение. Полагаю, что цель — вы. — Я остановился, развернулся к Елизавете и положил руки ей на плечи. — Мы должны как можно скорее вывести вас из здания. Следуйте за мной, и все будет в порядке. Обещаю.

— Но охрана… Гардемарины…

Последние слова потонули в шуме: прямо под нами на первом этаже гулко грохнуло, и с потолка посыпалась штукатурка.

— Полагаю, что как раз сейчас они сдерживают нападающих. — Я подозвал жестом Олю. — И чтобы их усилия не оказались напрасными, нам нужно уходить, сейчас же.

— Милая, все в порядке, — Оля взяла Елизавету под руку. — Я за него ручаюсь.

Ее высочество еще несколько мгновений разглядывала меня, будто надеялась увидеть в полумраке что-то особенно-героическое, но потом все-таки нашла в себе силы выпрямиться, разом превращаясь из перепуганной девчонки в великую княжну.

— Хорошо, — проговорила она. Негромко, но твердо и почти торжественно: — Я верю вам, Владимир. Ведите!

Я кивнул и устремился вперед.

* * *

Точного плана дворца я, конечно же, не знал, но примерный маршрут сложился в голове сразу. Через коридор в левое крыло, потом вниз — в столовую наверняка должна вести какая-нибудь черная лестница. И уже по ней во флигель с тренировочными помещениями: из дальней комнаты дверь выходила прямо на улицу.

Вряд ли Медведь рискнул бы бегать курить на глазах у местных офицеров. Значит, тот угол далеко, и вряд ли его уже контролируют снаружи. Главное — добраться туда первыми. Темнота замедлит нас, но, в случае чего укроет от…