Гардемарины подводного плавания.
Шрифт:
– Откушай, служивый, чем бог послал, - предложила она угощение.
Не торопясь, солдат вкусил борщ, уже отогретый и сытый, заинтересованно, более пристально оглядел хозяйку. Распрямив грудь, он похвалил вдову за вкусный ужин и, развивая успех ситуации, как бы невзначай, заметил:
– Так, что ты там, хозяюшка, говорила насчёт того, что кто-то пристаёт?
Курсанты, подобно отогретому солдату, пообвыкнув и на новый лад притерпевшись к непривычным тяготам воинской службы, осмотревшись, увидели, что мир прекрасен и, приоткрыв дверь, приглашает следовать далее по манящей, переполненной разнообразностью страстей, дороге жизни человека.
– Двигайте вашими мускулистыми
– Я совсем не умею танцевать, - констатируя, как печальный факт, грустно с вздохом сожаления проинформировал своих товарищей Володя Сергачёв.
– А кто умеет? – скорее обобщая, чем, вопрошая, подвёл итог сложившейся ситуации небезызвестный «Артист» - Подколзин.
– Подтяните свои животы, откройте глаза и слушайте в уши: за два оставшихся вечера, я – Вова Овчинников, на площадке перед палаткой открываю ускоренные курсы обучения современному танцу. Обещаю, что все бульвары моей горячо любимой Одессы, совместно с благородными одесситами позавидуют туче пыли, поднятой вашими танцующими «гадскими» ножками. Иначе – пусть вся эта пыль падёт на мою умную голову покровом балаболки – пообещал он.
В последний вечер был устроен дотошный смотр курсантских достижений - умения танцевать румбу, твист и старый романтичный вальс. Дамы – из числа тех, кто уже имел необходимые навыки танца, были заранее определены и выступали в роли инструкторов.
Самый старший по возрасту, Саня Щепкин небрежно подкидывал и ловил налету увесистую дубинку. На флотском, перекинутым через его плечо ремне, подмаргивая тёмными вмятинами, висел медный тазик, временно позаимствованный из камбуза. Этот своеобразный ударник вместе с Сашей и был единственным, неповторимым в самобытном воплощении оркестром.
– Главное в танце – оседлать ритм, а далее ноги сами понесут! – убеждённо говорил он, чётко отбивая этот самый ритм на медном тазу.
Зрители – ребята из соседнего взвода, они же судьи и болельщики, удобно расселись на банках ближайшей курилки. В ожидании представления, передавая из рук в руки после затяжки, они докуривали последнюю сигарету. «Овен», критически осмотрел собравшийся контингент участников, и дал команду:
– Внимание! Приготовились! Оркестр – твист! Кавалеры, приглашайте дам – пошли!
Стенка «кавалеров» дрогнула, самые смелые двинулись в направлении толпы неторопливо беседующих «девушек».
– Серго, не подкрадывайся, как орёл на Казбек! Иди свободно, ты приглашаешь девушку к танцу, а не умыкаешь невесту к свадьбе.
– Петя… Чугунов! Не при тараном, как танк перед рейхстагом!
– Марк, не разбрасывайся глазами. Денег у тебя нет. Ты всего лишь приглашаешь, а не покупаешь партнёршу.
– Жора, не мельтеши взгляд тоненькими ножками! Затяни шнурки – потеряешь «гады».
– Козлов… Пётр! Не подымай волну пыли на одном месте. Топчись смелее к цели!
– Фу! Наконец-то…. Поклонились, предложили руку даме. Стали в круг, начали танцевать!
Общими усилиями, оправдывая пословицу, что компанией и батьку легко побить, цель была достигнута – они танцевали! Конечно, мягко говоря, курсанты танцорами были посредственными, но ритм и «хвост морковкой» держали успешно.
После ужина в воскресенье, сопровождаемые своими старшинами, под руководством «бати» они уселись в два автобуса.
Вымытые в бане, сверкая надраенными бляхами ремней и начищенными
до блеска яловыми ботинками, подстриженные и благоухающие одеколоном «Шипр», курсанты блистали, как новенькие монетки.Тётя Зина и тётя Маша – пожилые официантки столовой, заботясь о престиже Флота и желудках своих подопечных, кроме выданных сухим пайком продуктов взамен вечернего чая, положили в их рюкзаки, выпеченные ими булочки и коржики.
Юркие автобусы, неслышно перекатываясь колёсами по мягкой грунтовке лесной дороги, благополучно доставили пассажиров в лагерь гостеприимных соседей. Их хозяйство было обустроено добротно: деревянные домики, живописно разбросанные среди могучих сосен, группировались вокруг просторного строения – местным клубом с административным блоком, выходящего фасадом на заасфальтированную площадку. Вот туда-то хозяева и пригласили приехавших гостей.
Продолговатый зал клуба был переполнен, в основном, представительницами прекрасного пола с некоторой примесью мужского вкрапления. После краткой официальной части, где был провозглашён договор о «дружбе и сотрудничестве» гостям сказали «добро пожаловать» и пригласили в столовую на чай.
Монолитные курсантские ряды были моментально разрушены, разобравшими их по своему усмотрению, смышлёными симпатичными созданиями. Сражённые блеском их глаз, мельканием стройных девичьих фигурок и улыбками милых мордашек, курсанты, с открытыми ртами, как немые рыбы, извлечённые из привычной среды обитания, молча последовали за ними вкушать спасительный сладкий чай.
Стараниями очаровательных хозяек, с добавлением курсантских продуктов, накрытые длинные буквой «П» столы были хороши! Львиную, центральную часть столов занимали, отсвечивая румяной, хлебной свежеиспеченной корочкой, три больших пирога с аппетитно пропёкшимися полосками черничного варенья. Горки глянцевых булочек и, посыпанных сахаром перед выпечкой коржиков, красовались рядом. Три вместительных медных самовара с фарфоровыми чайниками сверху, пофыркивая паром, были готовы пролить из носиков прозрачную янтарную влагу чая, настоянную на витаминном брусничном листе и других травах дарованных осенним лесом. Кусочки рафинированного сахара, розовеющее малиновое варенье, разложенное в вазочки, стояли ближе к краю столов и, чередуясь со стаканами, завершали это чайное великолепие.
Привыкшие садиться за столы по команде, хлопцы немного замешкались, но увлекаемые резвыми хозяйками расселись, и с задором восхитительной молодости начали дружное застолье чаепития. Присутствие хорошеньких девушек, их обаяние, аромат выпитого чудного чая, кружили хмелем восторженности головы юношей и, порождая находчивость, делали разговоры интересными, весёлыми, содержательными.
Шумной толпой они вывалились на танцплощадку, где из динамиков, распространяясь многоголосым серебром лесного эха, изливалась энергичная мелодия модного тогда фокстрота «Рио-Рита». Под задорную музыку танца начали танцевать все.
Щупленький москвич Жора отхватил довольно-таки упитанную дивчину и, опасаясь от избытка чувств выскользнуть из своих тяжёлых «гадов», оставил их в малоподвижном покое вместе со ступнями ног. Но зато своим тощим задом он выписывал такие замысловатые кренделя, что вскружил ей голову раз и навсегда.
Петя Козлов, стараясь заинтересовать тоненькое создание с серыми глазами, уверенно под музыку протаптывал тропинку к её сердцу и как мог, развлекал её разговорами:
– Боже мой, до чего же вы молодцы – чай превосходен. В чае особую роль играет вода – чистая, сладкая, как в местном озере. Вы представить себе не можете, сколько её я выпил, сдавая зачёт в заплыве на 400 метров!