Гарем до и после Хюррем

Хуан Австрийский

Это поставило дона Хуана перед дилеммой. Он не мог осуществлять боевые операции в море, имея уже в тылу внушительный боевой флот Османов. Не осмеливался он и штурмовать укрепленный порт. Это было бы новой Превезой. Испанские войска под командованием Алесандро Фариезе де Парма (он в будущем станет знаменитым генералом) высадились недалеко от бухты Модон, рассчитывая сразиться с турками. Однако турецкая армия воздержалась от сражения. Когда наступила зима, дон Хуан в раздражении отбыл на Сицилию. Венецианцы ушли в Адриатику.

После этого Улудж Али увел свой призрачный флот с захворавшими командами назад к Дарданеллам, чтобы подготовиться к новому сезону судоходства. Вероятно, во всем Средиземноморском бассейне не было более благодарного судьбе человека, чем он.

И, несомненно, в истории не было блефа, оцененного лучше, чем блеф Улудж Али. Он не смог взять реванш за Лепанто. В течение двух лет европейцы снова господствовали на море, но не могли добиться большего. Память о Барбароссе и призрак появления турецкого флота, не менее мощного, чем прежде, властвовали над умами участников военных советов. Как метко заметил один наблюдательный историк, «Лепанто ознаменовало упадок Испании и турок».

Испанцы хотели покончить с турецкой оккупацией африканского побережья. Венецианцы не соглашались на это, потому что испанцы не помогли им вернуть Кипр. Когда Улудж Али снова появился в море со своим флотом, который по крайней мере мог маневрировать, венецианцы вышли из альянса с Испанией и стали искать мира с сералем на новых условиях. Соколлу не слишком их ободрил. Его представитель, видя комичность положения, со смехом выговаривал послу:

— Для вас потерять Кипр — все равно что лишиться руки. Вы не сможете ее вернуть. Для нас неудача при Лепанто — все равно что бритье бороды. Она вырастет снова.

Венецианцы опасались за судьбу Крита. Они замирились с турками на тех условиях, что и после Превезы, — с обязательством оплатить военные расходы турок и уступкой им территории.

Испанская половина альянса преуспела чуть больше. Дон Хуан во главе внушительной армады захватил укрепления и гавань Туниса — африканский край сухопутного моста в Европу. Однако Филипп, опасаясь честолюбивых устремлений своего молодого единокровного брата, не посылал в Тунис ни продовольствия, ни подкреплений. На следующий, 1574 год Улудж Али и Синан-паша вернули Тунис туркам, прислав на дворцовый мыс несколько испанских командиров в цепях. Филипп, занятый теперь борьбой с голландскими морскими бродягами и протестантскими «пиратами» из Англии, оставил африканское побережье туркам. Это была та самая потерянная рука, которую невозможно вернуть.

По необходимости, испанский король прочно утвердился в районе Гибралтара, распространив свое влияние на Марокко. К востоку от мыса Матапан господствовал, как и прежде, турецкий флот. В середине следующего столетия турки реализовали угрозу Соколлу оккупировать Крит. Жители острова предпочли правлению венецианцев власть турок. Один из выдающихся визирей, Купрулу, завершил захват Крита, отдав в аренду ослабленной Венеции залив Суда.

В течение ста двадцати лет после того, как Сулейман и Барбаросса разработали план военно-морских операций в Средиземном море, турецкие корабли действовали согласно этому плану. Европейцы посылали иногда против турок крупные эскадры с войсками, но сопутствовал этим экспедициям успех или нет, они не могли надолго отнять у мусульман территории, находившиеся под их контролем.

Информация к биографии

ХАЙРЕДДИН-ПАША

Барбаросса — имя, которое дали христиане семье грозных морских разбойников и турецких адмиралов XVI века — Аруджу (Харуджу), Хизру (Хайр-эд-Дину; Хайреддину) и Хасану, сыну Хайреддина. В 1840 году капитан Уолсин Эстерхази, автор исторического описания правления Османской империи в Африке, выдвинул предположение, что Барбаросса — Рыжебородый — было просто искажением имени Баба Арудж (отец Арудж). Современная арабская хроника, опубликованная С. Рэнгом и Ф. Денисом в 1837 году, ясно говорит о том, что именем Барбаросса христиане называли только Хайреддина.

Османская империя на Средиземном море нуждалась в могущественном и сильном флоте. Она настраивала пиратов-мусульман против христиан, и пираты были неплохими союзниками в этой борьбе.

Султаны давали и обещали еще больше золота пиратам, строили корабли в Измире, собирая бродяг и авантюристов со всего света. Это были итальянцы, греки, датчане, норвежцы.

Они все охотно принимали ислам, потому что не были приверженцами какой-либо определенной веры, называли себя мусульманами, но при этом, когда выигрывали в походах, пили за удачу вино, а самых красивых невольниц делали своими женами.

Именно тогда Хайреддин превратился в турецкого капитан-пашу — впоследствии адмирала.

И тут, в 1533 году, Хайреддин получает приглашение от турецкого султана. В Золотой Рог Хайреддин прибыл вместе со своим флотом, и его корабли были нагружены подарками для султана и рабами, которых можно было продать на Константинопольском рынке и получить баснословные деньги.

В ответ на это морской разбойник был одарен султаном почестями и наградами. Первый турецкий флот образовался в Анатолии и состоял из тридцати парусных судов. Они постепенно завоевывали большие куски территорий в Эгейском море.

Кроме того, Хайреддина назначили главнокомандующим всем турецким флотом в Северной Африке и одновременно — бейлербеем в том же регионе.

С этого дня все беи африканских государств должны были неукоснительно подчиняться одному человеку — Хайреддину. Он стал любимцем Сулеймана.

Историк Джема Карада говорит, что, когда Барбаросса получил от султана почетное звание Хайр-эд-Дин («Хранитель веры»), то он стал очень набожным, соблюдал все мусульманские обряды и требовал это также и от своих подчиненных. Он считал, что такое усердное служение Аллаху помогает ему одерживать победы.

А на торговых суднах все чаще и чаще стали возникать бунты среди моряков, не получавших обещанную плату. И поэтому многие из них бросали там службу и на пиратских кораблях присоединялись к флотилии Барбароссы.

Чтобы защитить Восточную часть побережья Средиземного моря, империи нужен был большой флот. И теперь Барбаросса выходил под зеленым мусульманским флагом, а его эскадра насчитывала 84 корабля.

Вот слова историка, преподавателя стамбульского университета Айхана Катыджи: «На флаге Барбароссы была изображена Звезда Давида, еврейский символ современного Израиля. В средневековые времена эта звезда была исламским символом, известным как Печать Соломона, и была чрезвычайно популярна среди турецких султанов — наместников в Анатолии. Этот символ также использовали в художественных оформлениях мечетей, на монетах и личных флагах пашей».

Адмирал получил разрешение на постройку новых кораблей в бухте Золотой Рог и начал формирование и переоснащение флота. Он вводил в строй новые суда, учил турецких пастухов обращаться с морскими канатами и парусами и установил жесткие правила поведения на кораблях.

Было запрещено напиваться и играть в любимую игру — в карты и в кости на деньги. Нарушители и бунтовщики строго наказывались.

Особенно много времени уделялось оружию, требовалось содержать его в порядке или чистоте. Наказанием было лишение моряков награбленного ими добра.