Гарем и легкость. Книга от депрессии

Орчанка три раза хлопнула в ладоши, продолжая улыбаться:

— Ты сейчас здорово расписал обязанности с обеих сторон, а права заявил только свои, — неожиданно поразила она его своей сообразительностью.

Хотя, какое там к чёрту неожиданно. Он уже смирился с кем, что остротой ума и широтой взгляда, по крайней мере, в целом ряде вопросов, его сегодняшняя спутница ему не то что не уступала, а даже и превосходила, порой на целую голову.

— Согласен. Симметрия абсолютно в любой композиции есть очень важная вещь, — веско заявил гном.

Как потомственный ювелир и разработчик форм из металла, о предмете своих нынешних суждений он представление имел более чем профессиональное.

— Если в композиции нет симметрии, — продолжил он, — ни на каком серьезном конкурсе такая модель не то что призового места не займет, а даже и в шорт-лист не выпадет.

— Ну видишь, как ты сам всё здорово понимаешь, — мягко и искренне порадовалась словам гнома Макпал. — А теперь развей эту мысль дальше. Я же вижу, что ты не всё сказал.

— Ой, да тебе дальше неинтересно будет, — притворно заскромничал, отмахиваясь, Бронкс, но всё-таки продолжил. — Понимаешь, цель каждой новой композиции, ну или ювелирной модели, если по-простому, не просто один раз кого-то порадовать.

Орчанка заинтересованно подняла подбородок, изображая крайнюю степень интереса и подбадривая тем самым спутника.

— Понимаешь, каждая новая модель должна окупать своему создателю расходы на своё создание. А окупаются эти расходы не за один день, он же день выставки или вернисажа. Возвращаются затраты в течение так называемого жизненного цикла модели, — не чинясь, продолжил гном. — Эта модель дальше продаваться должна широко какое-то время.

— А что, если в модели всё же нет симметрии? Но первое либо призовое место на каком-то конкурсе она всё же занимает? — Неподдельно озаботилось орчанка, во взгляде которой сквозило неприкрытое женское любопытство. — Ну бывает же и такое?

— Ещё как бывает, — покровительственно двинул брови вверх-вниз Бронкс, соглашаясь со справедливостью предположения. — Только видишь ли, в чём проблема. Даже заняв первое место на выставке, несимметричная модель почему-то живёт в сотни раз меньше, чем сделанная по правилам. Ну не продаётся она долго почему-то, — пояснил он, внося ясность. — Ещё с молнией можно сравнить. Грохот, сверкание на весь белый свет, а посветила ровно миг. День, два, много неделя продаётся, а потом её вообще покупать перестают.

— А теперь давай приложим симметрию твоей модели на модели же супружеской жизни в твоём описании, — весело предложила орчанка.

— Да понял я уже, к чему ты клонишь, — с досадой махнул ладонью гном. — Ты намекаешь, что никаких прав и приятностей своим будущим супружницам я даже в мыслях не отвёл. Только о себе и озаботился. Но правомочен тогда такой вопрос: а что, крепкое мужское плечо добытчика и кормильца не является надёжным основанием для моей, пусть даже несимметричной, семейной модели?

— Не-а, — легко покачала головой Макпал. — Вот уж сколько лет, как не является. Только вы, самцы, отчего-то этого осознать всё никак не хотите. Но начнем мы, пожалуй, даже вовсе не с этого. А с того, что тебе перво-наперво сделать надлежит, чтобы права на четырёх жен по нашей Вере законно приобрести.

Она по-доброму и чуть насмешливо посмотрела на собеседника, как иногда умудренная мать глядит на своих малолетних чад, кои насчитывают пару-тройку лет от роду, а разговаривать с ней пытаются на равных.

— Веру поменять — дело нехитрое, — легкомысленно отмахнулся Бронкс. — Ради такого приварка в жизни, как четыре жены заместо одной, так и вовсе разумно и целесообразно.

— Ага, — излишне легко согласилась орчанка, затем наклонилась и что прошептала Бронксу на ухо.

Так, чтобы никто более её услышать не мог, даже если бы захотел.

Глаза гнома в тот же момент полыхнули нешуточной обидой и широко раскрылись.

Рот его тотчас же последовал вслед за глазами и нижняя челюсть, казалась, была остановлена в своём падении до пола исключительно крышкой стола.

— Резать ничего не дам! — испуганно выпучил глаза Бронкс, смешно отшатываясь назад и против воли щупая себя в одном деликатном месте.

_________

Ошарашенный неожиданным разворотом беседы, гном чувствовал, что ему до сих пор несколько не по себе. Такого изощрённого коварства от привлекательной (на первый взгляд) религии орков он никак не ожидал.

Орчанка же, искренне развеселившаяся случившейся с ним метаморфозой, продолжала сеанс просвещения, не делая скидок на глубокий душевный раздрай представителя подгорного народа.

— А хочешь, вот прямо всерьёз обсудим, как бы наша с тобой совместная жизнь выглядела? Ну, навроде игры, — предложила она, чтоб разгладить омрачённое тяжким выбором чело собеседника.

— Уже боюсь предполагать, — хмуро ответствовал гном.

Самой идеей, однако, увлекаясь.

Игра мыслей и эмоций на его лице не осталась незамеченной для собеседницы.

— Прав. — Коротко кивнула Макпал. — И вот почему. Выйдя за чужака иного народа, ещё и твоего роста, в среде своих орчанка сразу становится подобна парии.

— Мой рост совсем вот только что не мешал нам…! — ревниво вскинулся гном.

Судейская чиновница мягко накрыла его ладонь своею и так же мягко подтвердила:

— Не мешал. Но то — нам с тобой.

— А то — для родни, — вздохнул понятливый гном, подхватывая мысль.

— Точно. Для нашего народа это кое-что значит.

— Да и для нашего тоже, — согласно кивнул Бронкс, ещё больше начиная напоминать выражением физиономии сгустившуюся над полем грозу. — Если для родни ты словно отрезанный ломоть, то и на помощь родни, случись что, рассчитывать не приходится. Ну, это у нас так, — он с надеждой поднял глаза на орчанку.

— У нас так же, — безжалостно покачала головой она. — Что до меня лично, то я вопросами внешней, как ты говоришь, формы, не заморачиваюсь. Ценю исключительно содержание, — она перегнулась через стол и, мало не вывалив свои оголенные прелести из лишившейся пуговицы рубашки, припечатала звонкий поцелуй в губы Бронкса.

Под тяжёлый и завистливый вздох всех прочих мужей, присутствующих в зале.

— Для большинства же моих соплеменниц, появиться с такого роста мужем где-либо — стыдно. Не взыщи. — Совсем тихо продолжила она, продолжая крепко сжимать руку Бронкса и проникая ступней под столом ему между коленями.