Гарем моего мужа

Оля давится своим кофе.

— Это ваши мужчины им заменяют, — хихикает девушка, — а женщинам какая радость?

— Секс — взаимная радость. Муж должен возбудить страсть в супруге перед близостью. Ислам приветствует любовные игры и прелюдию.

— Серьезно? — Оля смотрит на меня с недоверием, — религия вторгается в интимную жизнь человека?

— Ислам — практическая религия, — ковыряю в салате вилкой.

— Забавно, — улыбается Оля, — но не могу осуждать. Любовные игры лучше, чем викторианское «раздвинь ноги и думай об Англии».

— Прости? — вздергиваю бровь, — не поняла, о чем ты.

— Ну, то ли королева Виктория, то ли кто-то из ее свиты что-то такое говорили о половой жизни. Раз секс неизбежное зло в целях продолжения рода человеческого, то нужно его перетерпеть во имя великой цели, — смеется Оля.

— Нет, — решительно качаю головой, — так нельзя зачинать ребенка. В Сунне пророка говорится, что нужно играть с супругой, шутить, целовать, пока в ее глазах не вспыхнет желание. Тогда ребенок будет здоровый, сильный и красивый.

— Этот пункт можно поприветствовать, — соглашается девушка, — но положение о многоженстве ваших мужчин я понять не могу.

Опускаю глаза в миску. Можно подумать, что мне оно нравится.

— В довольстве мужчины довольство Аллаха. Нужно признавать потребности своего мужа. Все имамы утверждают, что мужчинам мало одной женщины, — механически озвучиваю аргументацию в защиту многоженства.

— Я бы не смогла терпеть измену, — категорично заявляет Оля.

— Христианство нетерпимо к плотским радостям за пределами моногамии, мусульманкам рекомендуется смирять гордыню и терпеть, — чувствую, как накатывает приступ тошноты и сдавленно прошу, — давай сменим тему.

— Ты побледнела, — заволновалась коллега, — тебе плохо?

Протягиваю руку к чаю с лимоном и делаю пару глотков. Становится легче.

— Нет, все нормально. Здесь просто душновато.

— Заира, привет! Ты забавная в этой косынке — к нашему столу подходит улыбающийся Максим Андропов, — к вам можно подсесть?

Теряюсь от его вопроса. Очевидно, что с Максом никто не провел разъяснительную беседу о правилах общения с женой владельца. И я точно не хочу быть человеком, который будет эту беседу проводить.

— Мы скоро уходим, — бросаю я.

— Я быстро, — Андропов идет в зону раздачи, и я с облегчением смотрю на очередь, в конец которой он становится.

— Ты знаешь Максима? — удивляется Оля.

— Мы учились в одном колледже, — поясняю я.

— Мы тоже, правда я раньше закончила — девушка изумленно выгибает бровь, — оказывается, у нас много общего. Знаешь, я была в ОЛДЖа влюблена, когда училась. Макс говорит, что он еще работает.

Вспоминаю преподавателя спецкурса по слепой печати на клавиатуре. ОЛДЖ — кличка, образованная из сочетания букв начальной позиции правой руки. Смазливый паренек, но мне никогда не нравился. Я всегда любила брутальных мужчин, похожих на Тимура.

— ОЛДЖ женился, — сообщаю я.

— Макс сказал, — хмурится Оля.

— На тебя Кирилл глаз положил, — вспоминаю я сцену в кабинете.

— С чего ты взяла? — неподдельно удивляется девушка, и я смотрю на нее с искренним недоумением.

— Видно же! — с тревогой слежу за Андроповым, который приближается к кассе. Перевожу взгляд на недоеденное Олино пирожное.

— Мне не видно, — пожимает плечом коллега и отправляет последнюю ложку в рот.

Облегченно вздыхаю и успеваю вытащить Олю из столовой до того момента, как Максим успевает к нам присоединиться.

Вечером в машине накатывает невыносимая сонливость и я вырубаюсь на плече у Тимура.

Перед ужином меня ловит в коридоре Малика. Она затаскивает меня в библиотеку и взволнованно спрашивает:

— Диана — это та самая секретарша Тимура?

— Да, — подтверждаю я.

— Она сегодня в обед приезжала к Аиде. Мне кажется, они готовят какой-то заговор.

Глава 8. Запуск

Тимур

Моя девочка вырубается после первого же оргазма. Дыхание размеренное, ровное. Видимо, днем я кошку сильно вымотал. Лежу за ее спиной, вдыхаю запах и дурею. Ласково касаюсь нежной кожи. Трусь стояком между ягодицами. Заира сладко спит, не реагируя на мой безмолвный зов.

Встаю и иду в ванную. Мусульманину нельзя мастурбировать своей рукой, только рукой женщины можно. Врубаю прохладный душ и пытаюсь охладить свой пыл. Безумие. Полный дом женщин, а я стою под холодными потоками и рассуждаю о рукоблудии.

Возвращаюсь назад и любуюсь, как спит Заира, свернувшись в клубок. Ложусь рядом и укрываю своими объятиями.

Вспоминаю дневную встречу с риелтором. Назвал ему интересующие районы и требования к дому, теперь буду ждать предложения. Очень хочется увидеть реакцию Заиры, когда она услышит новость. Пытаюсь представить ее радость и незаметно проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь ночью от требований плоти. Сон кошки все также глубок и крепок. Медленно погружаюсь в расслабленное тело и неторопливо дохожу до пика. Удивительно, но Заира продолжает спать. Даже становится страшно. Неужели девочку так выматывает работа. Может быть, ей это все не нужно?

Офис гудит как улей. В воздухе резонирует напряжение.

— Какие дела, Мурат? — спрашиваю вошедшего зама.

— Не успели нарыть компромат, но ходят слухи, что это не только наша проблема. У одной из конкурирующих сетей тоже застрял товар и, если языки не врут, тоже из Франции.

— Интересный расклад, — складываю руки домиком и трусь об них лбом, — нужно бы им набрать и предложить разделить косты на акцию. Запускаем все по максимуму, — принимаю я решение, — к прессухе все готово?

— Да, сегодня на полдень назначена, — подтверждает Мурат.

— Хорошо. Тогда одновременно с ней запускаем инфу по всем рекламным каналам.

***

Арендованный зал для пресс-конференций забит весь под завязку. Тема явно зашла нашим средствам массовой информации. Телевизионщики устанавливают камеры. Царит нездоровое возбуждение.

Зачитываю вводную речь о ненормальном карикатуристе, высмеявшем гетеросексуальные браки. Журналисты в зале скучают, все это было в высланном пресс-релизе.

Пиарщик предлагает залу задавать вопросы, и атмосфера начинает искрить.

— Почему вы решили, что выходка одного маргинала дает право объявлять бойкот целой стране? — спрашивает меня юноша, похожий на кролика из Винни-Пуха.

— Подобные выходки открывают окна Овертона, — вещаю я, — поэтому свое несогласие нужно показывать оперативно и твердо.