Гарем на шагоходе. Том 1

— Хочешь, чтобы мы бежали, как трусы? — повернулся Птиц к турельщику. — И кто тут птенчик, а?

— Отставить! — рыкнул я. — Как только заработают двигатели, он тут же откроет огонь, ориентируясь на звук.

Термоизоляция не позволяла считать тепловую сигнатуру наших двигателей, однако ревели они, как стадо бешеных бронтозавров.

Я нажал на кнопку для связи с машинным отделением:

— Тори, доложи состояние Волота.

— Устанавливается, — послышался женский голос из динамика. — Могу точно сказать, что задело генераторную. Большинство попаданий пришлось во второстепенные отсеки: пищеблок, кают-компанию и водокачку. Пару турелей снесло. Баки не пробиты, а вот пенообразователи, кажись, в труху.

— В жопу эти пенообразователи! — выругался себе под нос старший турельщик, прежде чем затараторил по внутренней связи: — Гаубица левофланговая?! Гаубица левофланговая, ответьте! — но ответа не было. — Твою мать!

Не успел он толком продолжить тираду, как я уже скомандовал:

— Пошли туда своих ребят. Всех раненых срочно в лазарет.

— Капитан, позвольте нам попробовать, — в этой просьбе все было понятно без лишних слов, поскольку исходила она от главного абордажника. Пожалуй, в нем я был уверен больше всех. Амарок, этот старый вояка служил еще при моем отце и никогда не подводил.

Но прежде, чем его команда доберется до чужого Волота, ей предстоит пройти местность, кишащую вражеской пехотой. Шанс на проникновение и захват бандитской машины слишком ничтожен.

Относительную тишину над полем боя прервал голос из репродуктора, установленного на чужом Волоте:

— Что, имперские собаки? Не привыкли получать по зубам?!

— Издевается, сволочь! А быть может, провоцирует, — проговорил главный абордажник. — Надеется, что мы ответим или пустим ракету.

— Как он там сказал? Собаки? По зубам? — ухмыльнулся я той своеобразной ухмылкой, которая сама проступает на губах, когда у меня созревает какое-то нестандартное решение.

— Значит так, — обратился я к Амароку, — вместе со своими головорезами прочешите весь Волот. Какие-то снаряды пробили обшивку, и сейчас они внутри моей машины. Оружейники любят оставлять на них надписи. «Получите», «За Васю Пупкина» и прочее. Если в моем Волоте есть такой снаряд, я хочу знать, что на нем написано!

Обсуждать приказы капитана абордажник не привык, поэтому не успел я моргнуть, как он уже скрылся, связываясь со своими по коммуникатору.

Послышались тяжелые шаги, сопровождаемые звуком работающих сервоприводов. Вражеский Волот решил не стрелять во все стороны наугад, а обойти развалины, дабы вдарить по Саламандре прямой наводкой. Высокой проходимостью этот мех точно не отличался. Что давало Саламандре столь необходимое время.

— Тори! — крикнул я механику. — Всех технарей в отсек с пенообразователями! Починить во что бы то ни стало!

— Есть! — ответила главный механик, после чего оборвала связь и бросилась лично командовать починкой.

— На херена нам сейчас эти пенообразователи?! — не выдержал турельщик.

— В ванночке его искупать, — раздраженно зыркнул на него я.

— Так мы резиновых уточек не взяли, — буркнул тот в ответ. — Эй, Птиц, не одолжишь своего пингвина?

— Стэн, не заткнешься, покинешь кресло, — очень холодно сообщил я.

Прислушиваясь к шагам вражеского Волота, я заметил кое-что неправильное. Интервалы были слишком большие для настолько подвижной модели. Моя догадка подтверждалась: пулемет явно не подходил ему по размеру, и если эта штуковина начнет стрелять на ходу, то вполне может завалиться на спину. Только так можно объяснить его неспешную ходьбу. Волот вставал на боевую изготовку после каждого шага.

— Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать, — доносилось из вражеского репродуктора. И ни один выстрел, даже из ручного оружия не разносился над городом. Все словно попрятались, боясь сказать слово поперек богу войны из стали. Прям как в игре — пехота засыпает, просыпаются Волоты.

— Помогите, срочно пришлите медиков в отсек ВС3, — поступали сигналы на пульт главного медика. — У нас раненые, броню пробило! Славку контузило!

Медик пытался поддержать ребят какой-нибудь банальностью, одновременно направляя к ним бригаду врачей.

— Капитан! — вышла на связь главный механик. — Тут полная жопа! Один снаряд в баки с водоэмульсией угодил. Ровненько так в ряд их пробил. Тут все по пояс залито этим говном! Самая настоящая пенная вечеринка!

— Что с самим аппаратом? — сдержанно спросил я.

— Сам аппарат пострадал не сильно. Парни сейчас эту чертову пулю из него ломами выковыривают. Варить что-то в таких условиях нельзя. Я ребят за спецкостюмами послала.

— Давайте там, пошевеливайтесь, — рыкнул я и отключился, не позволяя механику тратить драгоценное время на препирательства.

Очередной шаг вражеского Волота отдался эхом. Ждать расправы от старой модели… какая унизительная вишенка на торт из боли и страданий.

— Капитан! — вышел на связь абордажник.

— Да, слушаю!

— Нашли-таки одну пульку с надписью. Написано коряво, но вроде как «собаке собачья смерть».

— Да, немного, — ответил я, — ищите дальше.

Мысли роились у меня в голове осиным гнездом, а каждый шаг бандитского меха заставлял сердце стучать чаще, что нисколько не помогало.

Выражение довольно распространенное, и написать такое мог, кто угодно. Да вот только, скорее всего, это был кто-то из банд «Выбитый клык», «Волки Орлика» или «Окровавленное око». У Выбитого клыка волки на шевронах, а собаками они называют военных. Орлик, глава других волков, публично заявлял, что выпотрошит главнокомандующего имперских войск прямо в штабе армии, как собаку. Ну а Окровавленное око любит гадать на трупах животных, и что они проделывают с лучшим другом человека, даже вспоминать не хочется. Гребаные фанатики. Только бы это было не Окровавленное око…

— Сейчас будет еще один заход, — сказал я штурману. — Сдашь назад, а потом как доедешь до развилки, резко сегай влево, к тем постройкам. Главное не врежься ни во что, а то если мы будем буксовать в жилой дом, Томми от нас мокрого места не оставит. Как выйдешь из-под огня, глуши двигатели. Он не слышит нас, когда ведет стрельбу.

— Кэп, что вы задумали?

— Экипаж Волота, слушай мою команду! — сказал я в микрофон внутренней связи, не собираясь тратить драгоценное время на объяснения. — Незадействованным в управлении членам экипажа принять горизонтальное положение, остальным — пристегнуть ремни! Сейчас снова тряханет!