Гарем, в котором меня не будет

Больше Царства Юн не существовала, а значит Юн Мэй пробыла в роли Императрицы от силы две недели. Но статус сейчас волновал девушку меньше всего на свете, покуда она все ещё не знала жив ли любимый, и где он сейчас.

Сяй Айго прекратил свои попытки завладеть девушкой, понимая, что у него с самого начала не было шанса, покуда Мэй никогда его не любила… Не любила так, как ему бы хотелось, а после её речи, горьких слёз и безжизненного состояния, мужчина и вовсе отказался от затеи когда-либо жениться на даме, осознавая что всё это — его вина.

Уже почти третий месяц Юн Мэй заперта в своей комнате под куполом, покуда никто не может найти врагов, явно гуляющих где-то неподалёку, но в тоже время в тени.

Первый месяц девушка ни с кем не говорила, пребывая в своих мыслях и будучи в жуткой апатии и депрессии от всего случившегося с ней. Никто не мог зайти в купал к даме без её согласие, а его она не давала.

На второй месяц девушку посетила Хань Юйлань, в реальном мире Тань Лань, Богиня явно была бы востребованным психологам, ведь всего за месяц она смогла вывести Юн Мэй из депрессивного состояния, и всего то тёплым и душевным разговором. Она и впрямь была Богиней…

Как только Юн Мэй начала выглядеть более здорова и не походить на труп, её навестили и «Враги». Хотя, Юн Мэй, при всем своём желании, никак не могла считать Айго и отца врагами, от чего простила их, хоть и с болью в сердце.

Мужчины очень обрадовались прощению дамы, пообещав, что сделают все, дабы девушка была счастлива, но только по её желанию. Айго и так много сделал, исправив своё вторжение и переубедив захватчиков от расправы над жителями Юн, большую часть захваченных территорий оставив себе. Теперь у Айго много земель и обеднив их с Царством Ши, мужчина являлся самым сильным и богатым в этом мире. Истинный главный герой, но не герой Ши Мэй.

На слова близких о том, что они будут учитывать мнение дорогой девушки и постараются сделать всё ради её счастья, Юн Мэй немного улыбнулась, вновь уткнувшись в книги, горами лежавшими у неё в куполе. Чтение отвлекала её от реальности, в которой с ней рядом нет Юн Джинга.

Жизнь шла тихо и мирно, но без героя такой бессмысленной. Дама так скучала по своему мужу, каждый день смотря на три украшения подаренных дорогим человеком. В один из дней к сестрице зашёл Айго со странной просьбой.

— Прошу, дай что-нибудь, в чём есть частица Юн Джинга, — услышав просьбу, дама сжала дорогие вещи в кулак, не желая никому их вручать, — Мы хотим постараться найти его. Может, он всё ещё жив… — поведал о своих планах братец, но увидев на лице Юн Мэй недоверие, тяжело вздохнул, — Я понимаю, что ты не доверяешь мне после всего, но я действительно хочу помочь тебе. Я же вижу, как ты увядаешь с каждым днём от неизвестности.

— И что будет, если вы найдёте его живым? — спросила девушка, тут же продолжив говорить, — Я не верю, что вы, найдя, не убьёте его. Я боюсь так раниться, зная, что это будет моя вина. Этого… — сжимая дорогие сердцу вещи в рубаках, Юн Мэй очень боялась, что дорогие люди снова пойдут против её воли, навсегда лишив её той мизерной надежды на счастья, — Я точно не переживу..

— Я этого никогда не сделаю! — громко крикнул Айго, ударив в свою грудь, — Сестрица, я же понимаю, как тебе дорог этот Юн Джинг, и что если я снова причиню ему вред, то ты не простишь меня и точно умрёшь. Поверь мне, твоя смерть… — в глазах мужчины появилась ужасная боль, вспоминая он, как чуть не лишился дорогого человека из-за своих собственных желаний, — Станет и моей…

Юн Мэй дёрнулась, видя в глазах брата искренность и боль. Сейчас всем было больно и обстановка царила напряжённой. Почти все ненавидели Юн Джинга и желали ему смерти, не понимая почему головы Императора Юн всё ещё нет на всеобщем обозрении. От этого сердце Мэй раскалывалось на куски и ей было страшно. Страшно, что если Юн Джинг всё ещё жив, это может быть ненадолго…

Пару минут помедлив, девушка все же дала братцу медальон, надеясь хоть на маленький шанс ещё раз увидеть, обнять и поцеловать дорогого сердцу мужчину. Айго пообещал, что сегодня же они отправляется на поиски и сделают все, что в их силах.

Юн Мэй могла лишь пожелать им удачи, не имея ни сил, ни даже возможности выйти из купала. Эх, если бы на девушке хотя бы не было печати, она рванула бы с Айго на поиски Юн Джинга, но понимая риск, по доброй воли продолжала оставаться в купале, в которой могли заходить лишь те, кого дама туда пускала.

Оставшись в одиночестве, Юн Мэй прижала к груди обручальное кольцо, тихо про себя произнеся: — «Прошу, только будь жив…»

***

С надутыми щеками сидя в комнате, Юн Мэй дулась на Юн Джинга, сказавшего, что дама не растянута. Да девушка садилась на шпагат, куда ещё быть растянутой? Да, с трудом и не на полный, но всё же, попробуйте провести в кристалле семь лет, и не так мышцы затянутся и герой мог бы не упоминать этого в их интимной близости.

Вдруг, девушка заметила, как под дверью что-то проскользнула, а подойдя ближе, увидела записку.

{Я был не прав. Прости меня за длинный язык.}

Почерк принадлежал никому иному как всемогущему Императору Юн, не захотевшему лично извиняться и придумавшему вот такой забавный способ. Взяв чернила, Юн Мэй ответила, просунув бумагу под дверь.

{Что-что, а вот язык у тебя совсем не гибкий!}

Ответ не заставил себя долго ждать, но от него уши дамы загорелись, а щёки покрылись алым оттенком.

{Вчера ночью ты явно думала по другому.}

— Да что несё… — открыв двери хотела возмутиться Юн Мэй, но герой был готов к этому, стоя прям напротив дамы всего в одном лёгком халате, под которым не имелось даже трусов.

— Ты права, я не доказал всю гибкость и умения своего языка, так что, — подхватив девушку на руки, повёл её в комнату Юн Джинг, попутно прикрывая двери, — Пора это исправить.

Той ночью герой и впрямь доказал даме все, и даже больше…

— Ах! — проснулась от приятного сна Юн Мэй, слышав какой-то шум.

Направив взгляд к окну, дама понимала, что ещё ночь, так от чего шум? Никто не смел беспокоить девушку в такой час, но за дверью явно творилось что-то не хорошее. Вдруг, раздался сильный грохот, от которого Юн Мэй соскочила с кровати, широко раскрыв глаза.

— Отец! — испугалась дама, увидев лежащего Ши Мун-Чу, потерпевшего поражения в битве.

— Не. выходи..с..ку..пала.. — хрипел мужчина, будучи в десяти шагах от Юн Мэй и быстро поднявшись, мог бы добежать до неё, спрятавшись в купале, но зашедший человек не дал ему этого сделать, в секунду заключив в цепи.

— Давно не виделись, госпожа Ши Мэй. Ох, нет, Юн Мэй, верно? — с усмешкой бросил голубоглазый мужчина, когда-то давно вызывая в даме восхищения, но теперь лишь отвращения и злость.