Гарон

— Все наладится…

— О-о, действительно дельная мысль! Все, спасибо, больше ничего не надо! — вскочила, и чуть не бегом направилась знакомым маршрутом в дом Эйолы.

Авилорн пошел, следом соображая, что сделал не так, а что должен был сделать, но не сделал. Девушка явно что-то хотела от него, почти умоляла, но что она просила, что желала, он не мог понять. План? Он ясен и был четко изложен Аморисорном. Может, ей нужно было повторить его? Но смысл? Ведь они оба слышали одно и тоже. Тогда что она хотела? Понимания? Возможно, ли понять того, кто постоянно закрывается от других, выставляет, словно колючки едкость, презрение, неверие, злость? А может, она хотела невозможного — сиюминутного решения всех проблем, универсального средства от трудностей? Но она же не может не понимать, что все это в ней самой и Авилорн, хоть и отчасти волшебник, не сможет изменить ее, если она сама того не желает?

— Что случилось? — перехватил его в саду Соулорн. — Твоя пролетела как стрела. Я понял — вы поссорились?

Ответить было нечего, и Авилорн лишь пожал плечами.

— А что Аморисорн сказал?

— По-моему он что-то задумал, и мы в этой игре пешки.

— Вы? Ты и она? — нахмурился парень.

— Да, — и с укором посмотрел на брата. — Спасибо, что сказал мне ее имя.

— Авилорн, — виновато протянул тот. — Ты же понимаешь, что это уже не меняет сути. Днем раньше, днем позже…

— Я бы и пару циклов прожил в неведении, ничуть не печалясь, — бросил тот, поднимаясь по лестнице.

— Она, в общем-то, неплохая…

Авилорн остановился, чтоб посмотреть на идеалиста: `ты всерьез в это веришь'?

Парень отвел взгляд.

— Доброй ночи, — пожелал Авилорн и поднялся к себе.

Яна уже лежала на постели, зарывшись с головой в подушки, только сапоги да брюки видно — даже не разделась. Парень потоптался рядом, пребывая в сомнениях — стоит ли ее раздеть или пусть спит в сапожках? И решил не трогать, а то еще неизвестно, что подумает и придумает, коснись ее. Сел с другого края постели и уставился на виноградные гроздья: прощай Эстарна. `Твоя душа с моей сплелась, но нет нам места под Луною, и развело жестокою рукою нас бремя человеческих сердец'. Эльф покосился на Яну: `неплохая'. `Да, брат мой — неплохая, но что с ней делать, ума не приложу'.

— Мы совершенно разные.

— Точно! — откинула подушки Яна, услышав, наконец, дельную мысль. Села и уставилась на парня. — У нас даже анатомия разная… В смысле, строение ушей!

Эльф поморщился, покосившись на девушку: разве я об этом? И что тебе мои уши покоя не дают?

— Я о внутреннем мире, а ты о наружности.

— А что внутренний мир?

— А что внешность?

— Привлекает или отталкивает. Мне, например, нравятся зрелые, сильные мужчины, крепкого атлетического сложения, чтоб веяло от них силой, за километр видно было. А тебе какие женщины нравятся?

— Понимающие, умные, добрые.

— Ясно, чтоб сел и поехал. Матушку вторую ищешь.

— А ты скалу.

Сурикова прищурилась: а ведь прав стервец!

— Выходит что-то общее у нас с тобой есть, — протянула задумчиво. — Мы оба ищем опору.

— Я не ищу опору, я ищу единомышленника, друга…

— Ой, да не рассказывай сказки! Тебе любой психолог объяснит. Что ищешь ты дубль мамаши родной. Внешне-то, какие женщины нравятся? — заглянула ему в лицо, готовая уличить в двуличии. Авилорн грустно посмотрел на нее и провел ладонью по взъерошенным волосам девушки, приглаживая непослушные прядки:

— Внешность отображение качеств личности. Глаза мне твои нравятся, остальное, — парень пожал плечами.

— Умарис нравится? Что: нос, разрез глаз, линия губ, руки, ноги, грудь?

Эльф выгнул бровь, хлопнув ресницами:

— Она прекрасна вся от кончика уха до стопы.

— Но Эстарна красивей? — пытливо прищурилась Яна.

— Эстарна, — вздохнул, отвернувшись Авилорн. — Эстарна… чудо. Свет и тень, зной и прохлада, она идеальна.

Странно, но Яна почувствовала укол ревности и тут же разозлилась, предположив, что это шутки мага, то самое предсказанное им воздействие чужой крови в ее организме. Хотя, нет — мнительность, все — совсем голову задурили!

— Вот и женился бы на своем идеале! У меня б печали не было! — бросила отодвигаясь.

— Кто б разрешил?

— А ты даже в вопросе бракосочетания разрешения спрашиваешь? Ну-у, тогда и удивляться нечему. Понятно, почему тебя за меня сплавили, непонятно, почему я страдать должна?

— Эстарна племянница мага. В ней течет кровь трех поколений Фей и магистров. Она очень сильна.

— А-а, королевскую кровь, чем попало не разбавляют, понятно. Не повезло. Нужно было влюбляться в Умарис.

— Она мне нравилась.

— Расскажи? — присела Яна к краю кровати, чтоб лучше видеть лицо Авилорна, его удивительные глаза. — Я серьезно — расскажи, может, что пойму. Глядишь, в голову, что дельное придет.

— А что рассказывать? Дружили с детства. Я был не против союза с Умарис, она тоже, но матушка и Аморисорн тянули с благословением. А мы молодые еще совсем были, не торопились. Куда? Вся жизнь впереди. А потом, как-то ночью, ушли к реке с наинами играть, ундин о судьбе спрашивать. Так выяснилось, что я нравлюсь Эстарне, — парень смолк и лег на спину, уставился в полог. Яна поняла, что продолжать он не намерен и принялась настаивать:

— Дальше, что? Воспылал в ответ, да?… Что молчишь? Сказал `а', говори `б'.

— Дальше ничего хорошего.

— В смысле прошла любовь завяли помидоры? Давай договаривай.

— Это не моя тайна.

— Я ее всему человечеству рассказывать не собираюсь.

— Не имеет значения.

— Вот значит как? Даже родной жене открыться не хочешь? Не доверяешь? — зашипела обиженно. — Я похожа на болтушку? На предателя? Ну и как нам отношения строить, если ты как партизан — ни слова врагу? Я враг, да?

— Ты лукавишь.

— Я?! — как можно натуральнее изобразила удивление и возмущение Яна. Авилорн улыбнулся: забавная… Она до сих пор так и не поняла, что эльфы не столько мысли слышат, сколько чувствуют любое движение души, любое дуновение эмоций. Что ж, хочет знать тайну, что давно не секрет для Аморисорна и Ювистель, пусть знает. Главное, матушка о том не ведает.

— Эстарна достала пыльцу трилистника.

— Приворотное зелье?

— Нет, пыльца.

— Поясни, — тряхнула волосами Яна. — Я в магии и у себя ноль в квадрате, а у вас вообще — ноль в бесконечность.

— Пыльца трилистника выполняет желание. Не всякая, а взятая в определенный день, определенный час, с определенным, закрытым для общего пользования, заклятьем. Ее применение рядовым эльфом, как и любым жителем приграничья строго запрещена. Да и есть она лишь у магистров.

— Ах, вот в чем дело. Племянница обокрала дядю, подставив тем самым и себя и его, а ты добрый вьюношь, зная о том, пал жертвой амбиции влюбленной малолетки, прикрыл грудью и ее, и родню. Ага, знакомо. Вполне в твоем духе. Теперь Эстарна твоя кто? Фея. А ты влюбленный лопух.