Гарри Диксон. Дорога Богов

Ужин в Лондоне и ужин в Истере

В Харчестере есть таверны и скромнее «Позолоченного скипетра». Они расположены на небольших улочках, прилегающих к главной площади. Их посещают торговцы овощами, живой морской рыбой, продавцы лавчонок в основном в базарные дни, чтобы выпить кружку эля и съесть незамысловатое дежурное блюдо.

Одна из них, увенчанная претенциозной вывеской «Герцог Гранмус», на самом деле жалкое кабаре, собирает клиентов только из-за низких цен, с помощью которых обходит конкурентов.

Быть может, именно поэтому мистер Казимир Эшер, аптекарь, фармацевт и торговец целебными травами, выбрал ее для своих возлияний.

Он не считался завсегдатаем, но часто заходил выпить стаканчик-другой и дать совет, явно ожидая, что за него заплатят выпивкой.

В этот день мистер Эшер вошел в таверну в дурном расположении духа, и оно не улучшилось при виде двух клиентов, маленькими глотками цедивших портвейн, двух бродячих торговцев вразнос, которые на несколько часов раскладывали товар в любом подходящем месте — на том или другом углу улицы, чтобы продать травы и пряности.

Мистер Эшер бросил на них черный взгляд и заказал себе пивной грог.

Более пожилой из торговцев пытался привлечь внимание аптекаря, но тот делал вид, что ничего не замечает.

Робкий торговец набрался смелости и, приподняв фетровую шляпу с широкими полями, приблизился к аптекарю.

— Господин фармацевт? — любезно осведомился он.

— Он самый, — грубо проворчал мистер Эшер. — Что нужно?

— Боюсь, вы без особых обид смиритесь с небольшой конкуренцией с нашей стороны на харчестерском базаре.

— Вы действительно боитесь этого? — взвился мистер Эшер. — Так вот, отвечу вам со всей откровенностью, что, презирая конкуренцию, которую вы хотите составить моему заведению, я возмущен безразличным отношением коммуны к шарлатанам вашего толка.

— Меня зовут Слайм, — сказал торговец вразнос.

— Вы и вправду похожи на слизняка! — скривился мистер Эшер.

— Возможно, — тихо ответил торговец, — но я как-то прочел, что некий гражданин по имени Эшер был повешен, а потому согласитесь со мной, господин фармацевт, что имя в делах не играет особой роли.

Аптекарь замолчал и уткнулся носом в стакан грога.

— Я хорошо знаком с вашим помощником, мистером Чарли Ниггинсом, — продолжил Слайм. — Он несколько раз продавал мне отличный товар. Почему бы нам не договориться о том же, мистер Эшер?

— Чарльз вам продавал товар? — мистер Эшер засопел как морж. — Без моего ведома и даже не поделившись доходом. Ай-яй-яй! Я всегда считал, что этот парнишка плохо кончит!

Однако расклад стал иным — мистер Эшер уже не столь злобно смотрел на шарлатанов, которые могли превратиться в клиентов.

— Видите ли, — продолжил бродячий торговец, — я буду покупать у вас не очень ходкий товар, к примеру, масло базилика, васильки, ликоподий, кое-какие снадобья.

Лицо мистера Эшера сияло.

— Договоримся, — сказал он. — Самое главное познакомиться, не так ли?

На этой доброй ноте они закончили разговор и скрепили его виски, за которое заплатил бродячий торговец, что пришлось по душе старому аптекарю.

— Можем встретиться как-нибудь вечером, — предложил мистер Слайм.

— Буду ждать вас у себя… на ужин, — после недолгого колебания заявил Эшер.

Так был заключен союз между харчестерским аптекарем Казимиром Эшером и Гарри Диксоном под именем Питера Слайма.

У писателей есть много общего, а именно вместе с джиннами из сказок «Тысячи и одной ночи» они умеют перемещаться на крыльях мысли и увлекать за собой читателей.

И последние оказываются в мгновение ока в Лондоне, в простеньком отеле на Юнион-стрит, что неподалеку от Саусуорк-Парк, где под вымышленными именами остановились Чарли Ниггинс и Матильда Джейзон.

Как все слабовольные существа, они никак не могли принять решение.

Вместо того чтобы отправиться на континент, как намеревались, они укрылись в номере, заказывали в него еду и перебрасывались редкими словами, в которых сквозили страх и опасения.

Десять раз за час Чарли приподнимал занавески на окне и выглядывал на серую безлюдную улицу.

— Этот прохожий… Этот полисмен вот уже четверть часа дежурит на углу улицы… Этот курьер… Этот торговец вразнос…

Вдруг они в ужасе замерли.

Разносчик газет кричал о таинственной бойне на Кок-стрит. Услужливый грум поспешил принести им один из вечерних выпусков с еще не просохшей типографской краской.

Чарли Ниггинс равнодушным взглядом скользнул по колонкам, и вдруг его глаза остановились на ужасных фотографиях харчестерских дам.

Он глухо застонал, едва не лишившись чувств, и неловко попытался спрятать газету, но мисс Джейзон уже вырвала ее из его рук, смертельно побледнела, однако нашла силы не потерять сознания.

— Чарли, — с неимоверным усилием произнесла она, — они погибли. От руки бандитов, которые предпочли смерть любому другому исходу. Что случится с нами?

Молодой Ниггинс успокоился после основательного глотка виски.

— Одному Богу известно, Тилли, не решит ли все проблемы эта двойная смерть, — пробормотал он.

Мисс Джейзон закрыла глаза и задумалась.

— В чем нас могут обвинить? — продолжил Чарли. — В том, что мы вызвали скандал на потребу злым языкам Харчестера? В конце концов, Тилли, я похитил вас и ничего более.

Она злобно рассмеялась:

— Чарли, у нас есть тайна, но не та, в которую поверят сплетники. Я знала вас совсем маленьким. Я гожусь вам в матери. Я вас баловала и миловала без ведома сестер. Я была слепа ради вас, как бывают слепы старшие сестры или матери. Малыш, вы понимаете, что ваши слова ужасны?

— Это единственное, что нас спасает, — мрачно процедил молодой человек.

Мисс Джейзон возмутилась:

— Я лишь хотела спасти вас, Чарли, от чего-то ужасного, о чем ничего не знаю.