Гарри Поттер и Кубок Огня(Potter's Army)

Кровавый Барон был призраком Слизерина — угрюмым привидением в одеждах, покрытых пятнами серебряной крови. И кроме того, он был единственным, кого слушался Пивз.

— А! То-то Пивз устроил нам встречу! — мрачно сказал Рон. — Так что он натворил на кухне?

— А, ну, как обычно, — пожал плечами Почти Безголовый Ник, — полнейший разгром и тарарам! Разбросал кастрюли и сковородки по всей кухне. Разлил суп. Напугал бедных домовых до потери пульса…

Дзинь!

Гермиона опрокинула свой золотой бокал. Тыквенный сок медленно расплывался по скатерти, перекрашивая её на своём пути из белого в оранжевый цвет. Но Гермиона не обратила на это никакого внимания.

— Здесь работают домовые? — спросила она, с ужасом глядя на Почти Безголового Ника. — Здесь? В Хогвартсе?

— Естественно, — ответил Ник, удивлённо глядя на неё, — их здесь больше, чем в любом другом месте в Англии, я полагаю. Больше сотни!

— Но я никогда ни одного не видела! — сказала Гермиона.

— Естественно, днём они не выходят из кухни, моя драгоценная! — пояснил Почти Безголовый Ник. — Они появляются только ночью и занимаются уборкой… поддерживают огонь в каминах… То есть, они не должны попадаться на глаза людям, как это положено хорошо воспитанным домовым!

Гермиона в упор глядела на него.

— Но им платят? — спросила она. — Им полагаются выходные? Больничный, пенсия и прочее?

Почти Безголовый Ник так расхохотался, что его жабо совершенно съехало с полагающегося ему места, а голова зашлёпала из стороны в сторону на ниточке призрачной кожи, толщиной где-то в пару сантиметров, которой она была присоединена к его призрачной шее.

— Больничный и пенсия? — сквозь смех повторил он, устанавливая на место голову и повязывая жабо, — домовые не желают иметь больничный и пенсию.

Гермиона взглянула на тарелку с недоеденной едой, положила нож и вилку и отодвинула от себя тарелку.

— Да лана, Ер-ме-она, — сказал Рон, ненароком оплёвывая Гарри кусочками йоркширского пудинга. — Ой, пвофти, Вари! — он проглотил свой пудинг и продолжал. — Им не станут платить пенсию, если ты объявишь голодовку!

— Это рабский труд, — тяжело дыша, проговорила Гермиона, — да, этот обед приготовили рабы!

И она наотрез отказалась съесть ещё кусочек.

Высокие тёмные окна, по которым яростно лупил дождь, сотряслись от очередного раската грома. Штормовой потолок ярко вспыхнул, освещая золотые блюда, с которых уже исчезли остатки обеда, а на их месте появилось сладкое.

— Гермиона, пирожное с патокой! — пытался соблазнить её Рон. Он замахал ладонью над пирожным, направляя на Гермиону его сладкий запах. — Ты только посмотри — пудинг с изюмом! Шоколадный торт!

Но Гермиона бросила на него взгляд, настолько напоминающий ледяной взгляд профессора МакГонагалл, что Рон оставил её в покое.

Когда доели сладкое и последние крошки угощения исчезли с золотых блюд, не оставив на них и следа, Альбус Дамблдор снова поднялся с места. Жужжание голосов немедленно прекратилось. В зале наступила полная тишина, прерываемая лишь завыванием ветра и шумом дождя.

— Итак, — улыбаясь, произнёс Дамблдор, — теперь, когда вы все накормлены и напоены, — (Гермиона фыркнула), — я ещё раз прошу вашего внимания. У меня для вас имеется несколько сообщений.

— Смотритель Хогвартса, мистер Филч попросил меня проинформировать вас, что в список предметов, которые запрещается держать в замке, теперь также входят Орущие Йо-йо, Клыкастые Фрисби и Всё-Колотящие Бумеранги. В полный список, насколько я знаю, внесено четыреста тридцать семь предметов. Список висит в кабинете мистера Филча, если кто-нибудь пожелает с ним ознакомиться.

Уголки рта Дамблдора дрогнули. Он продолжал.

— Как обычно, я бы хотел вам напомнить, что в лес на территории школы вход воспрещён, а также, первокурсникам и второкурсникам не разрешается посещать деревню Хогсмид.

— Кроме того, с глубоким сожалением я должен сообщить вам, что Чемпионат по Квиддитчу между Домами в этом году не состоится.

— Что?! — охнул Гарри. Он обернулся и посмотрел на Фреда с Джорджем, которые были его товарищами по команде. Они беззвучно шевелили губами, не сводя с Дамблдора глаз, очевидно настолько потрясённые, что были не в состоянии выдавить из себя ни звука. Дамблдор продолжал: — И он не состоится из-за определённого мероприятия, которое будет проходить у нас с октября месяца и до конца учебного года. Это мероприятие потребует огромного вложения времени и сил со стороны преподавательского состава. Но, я не сомневаюсь, что вы все будете необыкновенно рады этому событию. С глубоким удовольствием я сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится…

Но в этот момент раздался оглушительный раскат грома, и двери в Большой зал распахнулись.

На пороге стоял человек, опирающийся на высокий посох. Он был закутан в чёрный дорожный плащ. Все головы повернулись в сторону незнакомца, которого на мгновение осветил свет молнии, сверкнувшей на потолке. Он снял с головы капюшон и тряхнул гривой длинных седых волос, а затем зашагал к столу преподавателей. Каждый шаг незнакомца отзывался во всех концах зала глухим стуком. Добравшись до стола, он повернул направо и хромающей походкой направился к Дамблдору. Молния вновь расколола пополам чёрный потолок. Гермиона ахнула.

Молния ярко осветила лицо новоприбывшего, и лицо это не было похоже ни на одно другое. Казалось, его вырубил из старого и высохшего куска дерева кто-то, плохо владевший резцом и имевший очень слабое представление о том, как выглядит человеческое лицо. Всё его лицо было испещрено шрамами. На месте рта располагался глубокий диагональный прорез, а у носа отсутствовал огромный кусок. Но не лицо, а глаза этого человека наводили в ужас.

Один глаз был маленькой чёрной бусинкой, а второй — большой, круглый, словно монета ярко-синего цвета. И этот синий глаз не останавливался ни на секунду, двигаясь вверх, вниз, направо и налево, не мигая, совершенно независимо от первого, нормального глаза, а иногда, закатывался назад, заглядывая во внутрь головы хозяина, и тогда, из синего он превращался в белый.

Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему покрытую шрамами руку, которую Дамблдор пожал, пробормотав что-то, чего Гарри не расслышал. Казалось, он о чём-то спросил незнакомца, который сурово покачал головой и что-то тихо проговорил ему в ответ. Дамблдор кивнул и указал незнакомцу на пустой стул справа.

Незнакомец уселся, откинул с лица пряди тёмных седых волос, подтянул к себе поближе тарелку с колбасками, поднёс их к остаткам своего носа и понюхал. Затем он извлёк из кармана складной нож, наткнул на него колбаску и принялся есть. Его первый, нормальный глаз разглядывал колбаски, а второй, синий продолжал метаться из стороны в сторону в своей глазнице, рассматривая зал и сидящих в нём учеников.

— Позвольте мне представить вам нашего нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств! — радостно сообщил Дамблдор безмолвному залу. — Профессор Хмури!

Согласно обычаю, новых учеников и учителей приветствовали аплодисментами. Но сейчас ни одна живая душа, кроме Дамблдора и Хагрида, не захлопала. Дамблдор и Хагрид усердно аплодировали, но звуки их аплодисментов отзывались жалобным эхом в мёртвой тишине зала. Их одинокие хлопки быстро прекратились. Весь зал, казалось, впал в транс, созерцая невероятную наружность Хмури, и был не в состоянии поднять руки для аплодисментов.