Гарри Поттер и Кубок Огня(Potter's Army)

Когда Добби работал на Малфоев, на нём всегда была одна и та же старая грязная наволочка. Теперь же он щеголял самым странным набором одеяний, какой Гарри когда-либо видел; он явно поработал над собой даже больше, чем некоторые из волшебников на Кубке мира. Вместо шляпы на нём был чехол для чайника, на который он прицепил множество ярких значков; на голой груди красовался галстук с узором из подков; на ногах было нечто, напоминающее детские футбольные шорты и разноцветные носки. Одним из них, как заметил Гарри, был чёрный носок, снятый им с собственной ноги, который он обманом заставил мистера Малфоя дать Добби, тем самым освободив его. Второй был расцвечен розовыми и оранжевыми полосами.

— Добби, что ты здесь делаешь? — удивлённо спросил Гарри.

— Добби пришёл работать в Хогвартс, сэр! — возбуждённо заверещал Добби. — профессор Дамблдор дал Добби и Винки работу, сэр!

— Винки? — спросил Гарри. — И она здесь?

— Да, сэр, да! — воскликнул Добби, и, схватив Гарри за руку, потащил его в глубину кухни между четырьмя длинными деревянными столами. Каждый из этих столов, как заметил Гарри, проходя мимо, располагался в точности под одним из четырёх столов колледжей в Большом зале. В данный момент на них не было еды, так как ужин закончился, но он предположил, что час назад они были заставлены тарелками, которые затем посылались наверх сквозь потолок.

По меньшей мере сотня маленьких домовых стояла по всей кухне, сияя, кланяясь, и делая реверансы, пока Добби вёл Гарри мимо них. Они все носили одну и ту же униформу: чайная скатёрка, украшенная отпечатанным гербом Хогвартса, и повязанная как тога, как когда-то на Винки.

Добби остановился перед печью и указал пальцем.

— Винки, сэр! — сказал он.

Винки сидела у огня на табуретке. В отличие от Добби, она явно не бросалась в погоню за одёжкой. На ней были аккуратная маленькая юбочка и блузочка с подобранной синей шляпкой, в которой были проделаны специальные дыры для её больших ушей. Правда, в отличие от вещей из странного гардероба Добби, каждая из которых была настолько вычищена и отутюжена, что выглядела как новая, Винки явно не заботилась о своей одежде вообще. Вся её блузка была покрыта пятнами от супа, а в юбке прожжена дыра.

— Привет, Винки, — сказал Гарри.

Губы Винки задрожали. Затем она разрыдалась, да так, что слёзы хлынули ручьём из её больших карих глаз, прямо как тогда на Кубке мира по Квиддитчу.

— О боже, — вздохнула Гермиона. Они с Роном последовали за Гарри и Добби вглубь кухни. — Винки, не плачь, пожалуйста, не надо…

Но Винки зарыдала ещё сильнее. Добби, с другой стороны, улыбался Гарри.

— Не желает ли Гарри Поттер чашечку чаю? — пропищал он громко, перекрывая всхлипы Винки.

— Гм-м… давай, — сказал Гарри.

В миг шесть домовых подскочили к нему, держа большой серебряный поднос, на котором был выставлен чайник, чашки для Гарри, Рона и Гермионы, кувшинчик с молоком и большая тарелка с печеньем.

— Вот это сервис! — заметил Рон, на которого это произвело сильное впечатление. Гермиона сердито на него посмотрела, но домовые выглядели очень польщёнными; они низко поклонились и удалились.

— Как долго ты здесь, Добби? — спросил Гарри, пока тот суетился над чаем.

— Всего неделю, Гарри Поттер, сэр! — счастливо отвечал Добби. — Добби пришёл встретиться с профессором Дамблдором, сэр. Видите ли, сэр, домовому, который был отпущен, очень трудно найти новое место, сэр, действительно очень трудно…

При этих словах Винки взвыла ещё громче, её нос в виде расквашенной помидорки закапал всю её блузку, но она не делала ни единой попытки остановить поток.

— Добби путешествовал по стране целых два года, сэр, пытаясь найти работу! — пищал Добби. — Но Добби не нашёл работу, сэр, потому что Добби хочет теперь оплаты!

Домовые по всей кухне, которые с интересом прислушивались к разговору и поглядывали на них, при этих словах все как один отвернулись, как если бы Добби сказал что-то исключительно грубое и неприличное. Гермиона, однако, заметила:

— Молодец, Добби!

— Спасибо, мисс! — улыбнулся ей Добби всеми своими зубами. — Но большинству волшебников не нужен домовой, который хочет оплаты, мисс. — Это уже не домовой! — говорят они, и захлопывают дверь перед носом Добби! Добби любит работу, но он хочет носить одежду и хочет, чтобы ему платили. Гарри Поттер… Добби нравится быть свободным!

Хогвартские домовые начали потихоньку отступать подальше от Добби, как будто у него была какая-то заразная болезнь. Винки не двинулась с места, хотя громкость её плача определённо скакнула ещё выше.

— А затем, Гарри Поттер, Добби идёт в гости к Винки и узнаёт, что Винки тоже освободили, сэр! — вдохновенно продолжал Добби.

При этих словах Винки бросилась с табуретки лицом вниз на вымощенный камнем пол и замолотила по нему маленькими кулачками, громко завывая от горя. Гермиона торопливо опустилась на колени рядом с ней и пыталась утешить её, но все её усилия не принесли ни малейшего видимого результата. Добби продолжал свой рассказ, пронзительно перекрикивая рыдания Винки.

— А затем Добби пришла в голову мысль, Гарри Поттер, сэр! — Почему бы Добби и Винки не поискать работу вместе? — спросил Добби. — Где найдётся столько работы, что хватит для двух домовых? — спросила Винки. И Добби подумал, подумал, и придумал, сэр! Хогвартс! Так Добби и Винки пришли встретиться с профессором Дамблдором, сэр, и профессор Дамблдор взял нас к себе!

Добби расцвёл, и счастливые слёзы снова заблестели на его глазах.

— И профессор Дамблдор сказал, он будет платить Добби, сэр, если Добби хочет платы! И вот Добби — свободный домовой, сэр, и Добби получает галлеон в неделю и один выходной в месяц!

— Не очень-то много! — критически заметила Гермиона с пола, перекрикивая плач Винки и удары её кулачков.

— Профессор Дамблдор предложил Добби десять галлеонов в неделю и выходные субботу и воскресенье, — сказал Добби, внезапно поёжившись, как будто сама мысль о таких богатстве и праздности была для него пугающей, — но Добби отверг это, мисс… Добби любит свободу, мисс, но он не хочет слишком многого, мисс, он больше любит работу.

— А сколько профессор Дамблдор платит тебе, Винки? — спросила Гермиона мягко.

Если она рассчитывала немного утешить её этим, она жестоко ошибалась. Сначала Винки и вправду перестала плакать, но когда она подняла на Гермиону свои большие карие глаза, на её заплаканном лице внезапно отразилась ярость.

— Винки бесчестный домовой, но Винки ещё не платят! — завизжала она. — Винки не пала ещё так низко! Винки достаточно стыда от того, что её освободили!

— Стыда? — непонимающе переспросила Гермиона. — Но, Винки, пойми! Это мистер Крауч должен стыдиться, а не ты! Ты же не сделала ничего дурного, он поступил с тобой просто ужасно…

При этих словах Винки прижала руки к дыркам в своей шляпе, зажав уши так, чтобы ничего не слышать, и заверещала:

— Вы не оскорбляйте моего хозяина, мисс! Вы не оскорбляйте мистера Крауча! Мистер Крауч — хороший волшебник, мисс! Мистер Крауч прав, что выгнал плохую Винки!

— У Винки большие проблемы с адаптацией, — пропищал Добби конфиденциальным тоном. — Винки забывает, что она больше не привязана к мистеру Краучу, ей позволено говорить всё, что она думает, но она этого не делает.