Гарри Поттер и Кубок Огня(Potter's Army)

Стены сверкали серебряным инеем, звёздный потолок был увит сотнями гирлянд из плюща и омелы, столы Домов исчезли, их место заняли сотни маленьких столиков с фонариками, за каждым из которых помещалось примерно десять человек.

Гарри изо всех сил старался не споткнуться; Парвати наслаждалась; она ослепительно улыбалась всем вокруг, таща его за собой, словно собачку на выставке. Подходя к столу судей, Гарри заметил Рона и Падму. Рон прищурившись наблюдал за Гермионой. У Падмы был мрачный вид.

Дамблдор весело улыбался, глядя на Чемпионов, а лицо Каркарова очень напоминало лицо Рона, когда тот смотрел на Крама и Гермиону. Людо Бэгмэн, в мантии ярко-фиолетового цвета с большими жёлтыми звёздами, хлопал так же сильно, как ученики. Мадам Максим, сменившая свой обычный костюм из черного атласа на легкую мантию из шёлка цвета лаванды, вежливо аплодировала. Гарри вдруг осознал, что за столом нет мистера Крауча. Пятое судейское место занимал Перси Уизли.

Когда Чемпионы с партнёрами дошли до стола, Перси отодвинул пустой стул около себя и посмотрел на Гарри. Гарри понял намёк и сел рядом с Перси, на котором была новая, праздничная мантия тёмно-синего цвета и чрезвычайно самодовольное выражение лица.

— Я получил повышение, — заявил Перси, не дав Гарри и рта раскрыть, таким тоном, словно провозглашал о своём назначении Верховным Властелином Вселенной. — Я теперь персональный помощник мистера Крауча и его представитель.

— Почему он не приехал? — спросил Гарри, которому не улыбалась перспектива выслушивать весь ужин лекцию о днищах котлов.

— Боюсь, мистер Крауч неважно себя чувствует, совсем неважно. Ему нездоровится ещё с Кубка мира. Неудивительно — столько сверхурочной работы. Он уже не так крепок как прежде — хотя, конечно же, великолепен и гениален, как всегда. Но Кубок мира стал провалом всего министерства, и, кроме того, мистер Крауч пережил ужасный позор — из-за того домового, Блинки, или как её там. Естественно, он её немедленно уволил, но — я бы сказал — всё перемелется, а ему необходима забота, и, думаю, с тех пор как она ушла, его хозяйство пришло в упадок. И потом ему нужно было подготовить турнир и ликвидировать последствия Кубка — а ещё эта Скитер постоянно что-то вынюхивает — наконец-то, он может позволить себе заслуженное тихо-спокойное Рождество. Я рад, что он понимает, что ему есть на кого опереться.

Гарри ужасно хотелось спросить, перестал ли Крауч называть Перси «Уизерби», но он поборол искушение.

На сверкающих тарелках ещё не было еды, а перед каждым лежало маленькое меню. Гарри нерешительно взял своё и огляделся — официантов поблизости не наблюдалось. Однако Дамблдор, внимательно изучив меню, отчетливо произнёс, обращаясь к тарелке: — Свиную отбивную!

И свиная отбивная появилась. Поняв принцип, остальные последовали его примеру. Гарри взглянул на Гермиону, чтобы посмотреть, как она отреагирует на этот мудрёный способ выбора еды — столько лишних забот бедным домовым! — но на этот раз Гермиона не думала про З.А.Д. Она была поглощена разговором с Виктором Крамом и едва замечала, что ест.

Гарри пришло в голову, что он никогда не слышал, чтобы Крам что-нибудь говорил, но в данный момент тот говорил, и очень воодушевлённо.

— Ну-у, у нас замок тоже есть, не такой большой и не такой уютный, я думаю, — говорил он Гермионе. — У нас всего четыре этажа, и огонь зажигают только для волшебных целей. Но территория у нас побольше — хотя зимой у нас очень мало света днём, поэтому мы не очень-то ей наслаждаемся. Но летом мы летаем каждый день, над озёрами и горами…

— Ну-ну, Виктор! — рассмеялся Каркаров, но этот смех не тронул холод в его глазах, — больше ничего не выдавай, а то твоя очаровательная подруга узнает, как нас найти!

Дамблдор улыбнулся, сверкнув глазами: — Игорь, все эти секреты… можно подумать, вы не рады гостям.

— Понимаешь, Дамблдор, — сказал Каркаров, выставляя напоказ свои желтеющие зубы, — мы же все защищаем наши частные владения. Разве мы ревниво не оберегаем учебные комнаты, которые нам доверили? Разве мы не правы, что гордимся, что только мы знаем секреты нашей школы и что защищаем их?

— Игорь, я сам никогда не знал всех секретов Хогвартса, — дружелюбно произнес Дамблдор. — Например, сегодня утром по пути в ванную я свернул не туда и оказался в великолепно спланированной комнате, в которой раньше не бывал, и обнаружил там замечательную коллекцию ночных ваз. Однако когда я вернулся, чтобы рассмотреть их поближе, комната исчезла. Я обязательно должен найти её. Может быть, в неё можно попасть только в пять тридцать утра, или она появляется в первой четверти луны — или когда мочевой пузырь ищущего переполнен.

Гарри фыркнул в свою тарелку с гуляшом. Перси нахмурился, но Гарри мог поклясться, что Дамблдор ему подмигнул.

Тем временем Флёр Делакур разносила интерьер Хогвартса в пух и прах, разговаривая с Роджером Дэвисом.

— Это еррунда, — безапелляционно заявила она, осматривая мерцающие стены Большого зала. — В Бобатонском дворрце, у нас в столовой повсюду ледяные скульптурры на Ррождество. Естесвенно, они не тают… Они как огрромные бррильянтовые статуи, поблёскивающие всюду… И еда прросто прревосходная. И еще орр лесных нимф, которрые поют нам, во врремя еды. И у нас нет этих урродливых доспехов в корридоррах, и если бы полтерргейст появился в Бобатоне, его бы оттуда выгнали, вот так, — она нетерпеливо ударила рукой по столу.

Роджер Дэвис смотрел на неё с ошеломлённым выражением лица и продолжал проносить вилку мимо рта. У Гарри создалось впечатление, что Дэвис так поглощён процессом созерцания Флёр, что не понимает даже, о чём она говорит.

— Абсолютно согласен, — быстро сказал тот, хлопая рукой по столу, повторив жест Флёр. — Именно так. Да.

Гарри оглядел зал. За одним из учительских столов он увидел Хагрида, облачённого в свой коричневый с ворсом костюм. Хагрид помахал кому-то за судейским столом, и оглянувшись, Гарри увидел, что мадам Максим помахала Хагриду в ответ. Её опалы сверкнули в пламени свечей.

Гермиона пыталась научить Крама произносить её имя. Он продолжал называть её — Ерми-оун.

— Гер-ми-о-на, — медленно и чётко произнесла она.

— Герми-оу-нина.

— Почти, — сказала она и, перехватив взгляд Гарри, улыбнулась.

Когда с едой было покончено, Дамблдор встал и попросил студентов сделать то же самое. По мановению волшебной палочки все столы выстроились по стенам, расчистив центр зала, а у правой стены возникла сцена. На ней стояла ударная установка, парочка гитар, лютня, виолончель и несколько волынок.

«Вещие сестрички» взошли на сцену под восторженный гром аплодисментов. Музыканты были в чёрных, художественно порванных и не везде зашитых мантиях и с великолепными патлами. Они взялись за инструменты, и Гарри, который был так захвачен зрелищем, что почти забыл, что должно произойти, вдруг осознал, что фонари на столах погасли, а остальные Чемпионы и их партнёры поднимаются на ноги.

— Пошли! — зашипела Парвати. — Мы должны танцевать!

Вставая, он конечно же запутался в мантии. «Вещие сестрички» взяли низкую, траурную ноту. Гарри ступил на ярко освещённый танцпол, избегая чужих взглядов (он заметил, что Шеймус и Дин машут ему и хохочут), а в следующий миг Парвати схватила его руки, уложила одну себе на талию, а другую крепко зажала в ладони.

— Могло быть и хуже, — подумал Гарри, кружась на месте (Парвати вела). Он продолжал смотреть поверх голов, и вскоре зрители высыпали на площадку, так что Чемпионы не были больше в центре внимания. Невилл и Джинни танцевали неподалеку — Гарри заметил, что Джинни часто морщилась — это Невилл наступал ей на ногу — а Дамблдор вальсировал с мадам Максим. Он казался ужасно маленьким рядом с ней, потому что верх его остроконечной шляпы едва доставал ей до подбородка. Однако для женщины своих размеров она двигалась очень грациозно. Хмури хромал в паре с профессором Синистрой, которая нервно следила за его деревянной ногой.