Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

Джордж Уизли как будто бы совсем позабыл о своих планах, к великой радости Джинни. Каникулы успели закончиться, замок вновь наполнился шумом и суетой, а он так и не попытался приблизиться к Пэнси Паркинсон, одиноко скучающей в больничном крыле. Но однажды, в самом начале семестра, когда, пользуясь хорошей погодой, Гарри и Рон, натренировавшись, спустились на землю, Фред и Джордж ожидали их возле ворот. По лицу Джорджа сразу можно было понять, что ему есть, что сказать.

— Ну и как? — сочувственно обратился Рон к старшему брату.

Тот резко передернул плечами.

— Впервые в жизни жалею, что у «Гриффиндора» и «Слизерина» такие поганые отношения, — сказал Джордж. — Поговорить с ней у меня, конечно, получилось, но она меня надула.

— Рассказывай по порядку, — попросил Гарри. Ему тоже не очень по душе была эта затея, но на кону стояло слишком многое.

— В общем, пошел я в больничное крыло. И в самом деле, насморк подхватил, чушь, конечно, а неприятно, — ровно произнес Джордж. — Я мог, конечно, в другом месте полечиться, но подумал, отчего бы не воспользоваться. Эта Паркинсон там, точно, околачивается. Мне даже просить не пришлось, мадам Помфри меня сразу к ней и отправила. Еще сказала, «это легкий случай, Пэнси, Вы справитесь».

— Она тебя мучила? — спросил Рон.

— Нет, ничуть, — фыркнул Джордж. — Должен донести, она знает это дело и работает без всяких там нежностей, но быстро и надежно. У слизеринцев в случае чего будет, кому перевязывать раны. Она смешала перцуссин с медом в какой-то такой пропорции, что даже почти не жгло. Не так плохо, конечно, все прошло, мы с ней даже посплетничали, — Джордж подмигнул. — Дело в том, что пришла профессор Строут, она, по словам Паркинсон, частенько захаживает, скучает по своей работе, а мадам Помфри смотрит на нее, как на соперницу.

— Ну и что? — нетерпеливо шикнул Рон.

— Ну и все! — вскипел Джордж. — За Паркинсон зашел этот белобрысый придурок, и она сразу сделала вид, что я для нее пустое место! Еще ни одна девчонка со мной себе такого не позволяла. Как я ее в жабу не превратил!

— Ты что, это все испортит! — указал Рон.

— Я знаю, но очень хотелось, — оскалился Джордж. — Ладно, ученики, пора нам двигать до дому. Ведите себя хорошо.

Близнецы вышли за ворота школы и аппарировали.

— Хорошо им — отделались сразу ото все домашних заданий. Вот бы и мне так, — проворчал Рон.

— Как?! Ты же хочешь стать аврором, — напомнил Гарри, испытывая, впрочем, сходное недовольство.

На трансфигурации он получил записку от Энтони Гольдштена. Там значился единственный, до крайности лаконичный и толковый вопрос: «Какие планы?». Члены Д.А. временами оглядывались на него, от этого Гарри острее чувствовал, что и сам жаждет решительных действий; запас самодовольства, подаренного успехами последней вылазки в дом Гаунтов, почти иссяк. После урока он решился заговорить об этом с друзьями, пользуясь суетой перемены и тем, что покидающие класс ученики не обращают на них внимания.

— Я планирую, куда еще нам стоит отправиться, — задумчиво произнес Гарри, отстраненно глядя, как Гермиона собирает вещи.

Рука Гермионы застыла с книгой на весу. При виде волнения, поступившего мгновенно на ее лице, Рон снисходительно фыркнул, а Гарри, не дожидаясь, пока она спросит, быстро и твердо произнес:

— Я давно хотел посетить могилы родителей.

— Я помню, — сказала Гермиона, возвращаясь к возне с сумкой. Она застегнула молнию и первая вышла из кабинета. Гарри и Рон, переглянувшись, последовали за ней. Втроем они прошли мимо компании слизеринцев. Судя по всему, те прервали свой разговор в тот самый момент, когда Гермиона показалась в коридоре, и проводили троицу напряженными взглядами. Малфой на мгновение наклонялся к Булстроуд, собираясь что-то сказать, но передумал. Так что Гарри даже не замедлил ход, понимая, что смысла все равно нет.

— По-моему, Гарри, эта затея просто опасна, — заговорила Гермиона после того, как они спустились на два пролета. — И не потому, что там может быть засада. Просто это место должно быть очень известным, и если кто-нибудь увидит нас там, когда мы должны быть в школе, и Фадж узнает об этом…

— Как ты не понимаешь, — с неожиданной для себя горечью оборвал ее Гарри, — ведь я там никогда не был!

Гермиона решилась ответить не сразу. Гарри заранее знал, что она хочет, но не решается сказать. Все-таки могилы родителей — тема деликатная, и заявить прямо, что стремиться туда глупо, не в манерах Гермионы.

Но и рисковать из сентиментальных соображений она не собиралась. К тому же, мимо то и дело проходили другие ученики.

— Знаешь, Гарри, а, может быть, поехать туда на каникулах? — осторожно предположила она, когда поблизости вроде бы не наблюдалось лишних ушей. — Я уверена, даже Фадж не отказал бы тебе, и сопровождение бы выделили.

— Я не хочу быть обязанным Министерству, — отрезал Гарри, чуть менее резко, пережидая, пока их опередят первокурсники.

— А Темный лорд тебя сейчас не беспокоит? — спросил Рон, и Гарри был почти уверен, что его это не так уж интересует; просто Рону хотелось предупредить ссору между ним и Гермионой.

— Нет, — с удивлением отметил он. — Знаете, он вряд ли отмечает Рождество. Но со мной как будто что-то случилось. Точно, знаете, как говорил Снейп, когда я ходил к нему на эти бесполезные уроки окклуменнции!

Гарри даже остановился, обернувшись к друзьям и стоя на пару ступенек ниже их. Рон с Гермионой опасливо переглянулись, когда он упомянул Снейпа. Однако Гарри пока не видел повода из-за этого психовать и продолжал:

— Дело в том, что он тогда все время требовал, чтоб я очистил свой разум. А я не мог. Зато теперь, ложась спать, я с радостью пользуюсь этой возможностью освободить мозг ото всего, что выучил за день. Нет, в самом деле, я варю зелье, планирую, и этого было достаточно. До сегодняшнего дня, — произнес он с намеренно возросшей твердостью и продолжил спускаться, подчеркивая, что все сказал, и решения своего не изменит.

— Гарри, нам нужно все обдумать, — догнал его не менее твердый голос Гермионы между вторым и первым этажами.

В вестибюле народу было больше, и все постепенно стекались в Большой зал. Гарри по привычке, механически отметил, что Малфою зачем-то нужно вести себя не так, как все: слизеринец только начал спуск в подземелья и даже не повернул головы в сторону гриффиндорцев.

— И все-таки я намерен поступить по-своему, — жестко произнес Гарри, переступая порог Большого зала. И вдруг чувство, что произошло нечто не совсем обычное, словно дернуло его назад. В следующую секунду он уже мчался обратно, к лестнице, ведущей вниз.

Уже на верхней ступеньке на него пахнуло сыростью и холодом подземелий. Но жар, ударивший в голову, от этого только усилился. Коридор не разветвлялся сразу, и Гарри бросился вперед по ровному, освещаемому вспыхивающими факелами тоннелю. Он бежал, и друзья бежали за ним, в ушах шумело от собственного тяжелого дыхания. Но не было не малейшего намека, что впереди кто-то есть.

— В чем дело? — прохрипел Рон, и лишь тогда Гарри сбавил скорость.

— Малфой! — прорычал он. — Он ведь только что пошел сюда и не мог так быстро уйти далеко, верно?!