Гарриет

А что, ведь он вполне достоин внимания, ревниво подумала Гэрриет. Странно, что она не замечала этого раньше.

Но тут Кори поднял глаза и, слегка улыбнувшись ей, спросил одними губами: «Все в порядке?» Гэрриет кивнула, и ее ревность тотчас улетучилась.

— Пару лисиц мы сделали в среду, — говорил один из сыночков, с виду более благообразный. — Послушайте, — прервав себя, вдруг обратился он к Гэрриет, — может, потанцуем?

У него были длинные светло-русые волосы, голубые глаза и нежный румянец на щеках.

— С удовольствием, — сказала Гэрриет.

В полутемной комнате, откуда доносилась музыка, никого не оказалось, но Гэрриет рассудила, что вряд ли такой сыночек набросится на нее во время первого же танца.

— Нас толком не познакомили, — сказал он. — Меня зовут Билли — Билли Бентли. Интересно, как это я вас до сих пор не видел? Вы, вероятно, гостите у Арабеллы?

— Нет. Работаю у Кори Эрскина.

— О, значит, у вас интересная работа. Кори малый с головой: столько всего читал, и с собаками управляется прекрасно, спуску им не дает.

Это уж точно, подумала Гэрриет, вспомнив про Севенокса.

— Надо будет как-нибудь вывезти вас на охоту, — сказал Билли Бентли.

Они еще немного потоптались молча.

— Мне, наверное, давно пора предложить вам чего-нибудь выпить, — сказал он. — Но, по правде говоря, с вами так приятно, что я готов хоть весь вечер так танцевать.

Когда они выходили из комнаты, у Гэрриет приятно кружилась голова, но через несколько шагов ее перехватила Арабелла.

— Послушайте, няня, — сказала она, оттащив ее в сторону. — Вы не могли бы немного помочь на кухне? У нас не хватает людей.

Кори был слишком далеко, и Гэрриет пришлось подчиниться. Когда спустя полчаса она вышла из кухни, до ее слуха донесся не очень трезвый мужской голос.

— Я вижу, Кори наконец-то выполз из своей берлоги. И выглядит как будто неплохо, да?

— Еще бы ему не выглядеть, — ехидно бросила в ответ какая-то женщина. — Хватает же у человека наглости таскать за собой любовницу под видом няни. Арабелла говорит, у нее маленький ребенок. Интересно, чей, не его ли?

Держа в руках поднос с напитками, Гэрриет, с пылающими щеками, вошла в гостиную и в дверях буквально наткнулась на Кори.

— Черт побери, Гэрриет, что это значит?

Она отвела глаза.

— Арабелла попросила меня помочь на кухне.

— Ах, Арабелла попросила!.. Сейчас же поставь этот чертов поднос! Ты вся дрожишь. Что с тобой?

— Ничего особенного, — высоким, срывающимся голосом ответила Гэрриет. — Ну, поработала немного прислугой, только и всего.

И, пробормотав, что ей нужно поправить макияж, она почти бегом бросилась вверх по лестнице.

Когда, все еще дрожа, она возвращалась в гостиную, ее остановил красивый седеющий блондин.

— Ба! Какие девушки в наших краях!

Гэрриет отпрянула.

— Чарльз Мандер, — окидывая ее блудливым взглядом, представился он. — Вы, вероятно, нездешняя?

— Здешняя, — не очень любезно отвечала Гэрриет. — Работаю няней у Кори Эрскина.

— Няней? О, как это романтично! Счастливчик Кори. — Его взгляд медленно пополз по ее телу сверху вниз, словно ощупывая ее сквозь платье.

— Интересно, а с Ноэль вы уже виделись? — Он расхохотался. — Хотя нет, конечно же, нет. Ноэль же не дура, чтобы терпеть у себя в доме этакую куколку.

— Что вы хотите этим сказать? — сердито прищурилась Гэрриет, и в этот момент около нее наконец-то появился Кори.

— Привет, Чарльз.

— Привет, Кори, старина. Что-то давно тебя не было видно.

Несмотря на дружеский обмен «приветами», Гэрриет готова была поклясться, что эти двое ненавидят друг друга.

— Я только что познакомился с твоей милой — гм-м… — нянюшкой. Поздравляю тебя, Кори, ты нашел прекрасное занятие для долгих зимних вечеров. Кори вытряхнул из пачки две сигареты — одну для Гэрриет, другую для себя, чиркнул зажигалкой и только после этого ответил:

— Что делать, Чарльз, у тебя ведь соображение никогда не поднималось выше пояса.

Чарльз Мандер снова расхохотался.

— Помнишь, мы в детстве пели песенку: «Пусть будет няня здорова, и пусть она будет добра», — кажется, так? Да, я бы и сам не отказался завести себе такую няню.

На некоторое время повисла ледяная пауза, а когда Кори заговорил, то от его голоса у Гэрриет мурашки поползли по спине.

— Будь я джентльменом, Чарльз, я бы сейчас дал тебе в челюсть. Хотя вряд ли бы это помогло: ты был бы только рад покрасоваться в роли мученика. — И, обернувшись к двери гостиной, откуда нетвердыми шагами выходила пышная блондинка, добавил:

— Какая досада, твоя жена опять еле держится на ногах.

Почти всю дорогу назад Кори и Гэрриет не разговаривали. Дружеская легкость, установившаяся в их отношениях в последние несколько недель, рассеялась как дым.

— Мне жаль, что все так вышло, — заговорил наконец Кори. — Все довольно просто: Чарльз — бывший любовник Ноэль, а может быть, и нынешний. Поэтому он при всякой возможности старается меня уязвить. Скажи мне лучше: что было, когда ты вышла из кухни? Тоже наслушалась чего-нибудь в этом духе?

Гэрриет кивнула.

— Что они говорили?

Гэрриет пришлось сделать над собой усилие, чтобы ответить.

— Говорили, что Уильям твой ребенок.

— Превосходно, — процедил Кори. — Им не о чем посудачить, потому что охота в этом сезоне никак не складывается. По правде говоря, мне самому на них плевать. Но все равно — я же знал, что ты чувствительна сверх всякой меры. Не надо было тащить тебя в этот змеюшник.

— Все было так хорошо, — пролепетала она. — А теперь…

— Ничего, может, еще не все потеряно, — сказал он, сворачивая к дому.

Вместе они поднялись наверх и дошли до ее комнаты. Задержавшись у дверей, Гэрриет неловко пробормотала положенное «спасибо за приятный вечер».

— Я рад, что ты хоть ненадолго выбралась из дома. — Он поднял руку и отвел темную прядь, упавшую ей на лоб. — Знаешь, я следил за тобой сегодня. У тебя было такое печальное, немного нездешнее лицо — как у луны, когда она появляется среди дня. Признаться, я в последнее время много думал о тебе.

Гэрриет удивленно вскинула глаза, но лица Кори не было видно в темноте. В следующую секунду им обоим пришлось вздрогнуть от неожиданности. Из туалета донеслись звуки, которые трудно было с чем-либо спутать: Севенокс лакал воду из унитаза. Напряжение спало, и Гэрриет залилась неудержимым смехом.