Гарриет
Шрифт:
— Да, конечно. Вы позволите пригласить вас на танец?
Гэрриет так остро переживала свое унижение, что всякий раз, когда партнер наступал ей на ногу, принималась суетливо извиняться; сам он не извинился ни разу. Кори опять танцевал с прекрасной Мелани. Только бы он не увлекся ею слишком сильно, думала Гэрриет.
Страсти на балу все накалялись. В запертых спальнях наверху уже вовсю скрипели пружины. Возвращаясь из туалета, Гэрриет столкнулась в коридоре с миссис Уиллоуби, которая выходила из какой-то комнатки под ручку с Майклом, мужем Элизабет Пембертон. В перерыве между танцами один пьяный в дугу охотник
Двое в смокингах буквально вынесли его из зала, причем он орал и сучил ногами, как баран, которого сейчас будут резать.
Гэрриет давно уже допила свою первую бутылку шампанского и принялась за вторую. Наконец-то появилось ощущение легкости, к которому она никак не могла приспособиться, поэтому, выбираясь с Билли на середину зала, она почему-то все время налетала на чужие стулья. Музыканты играли что-то надрывное.
— «Как будто вовсе нету кожи у меня», — пел солист.
«И подбородка нету тоже у меня», — подумала Гэрриет и захихикала куда-то Билли Бентли под мышку. Кори снова танцевал с Мелани, и ее бледное мечтательное лицо прекрасно смотрелось на фоне его красного фрака. Вообще эти двое идеально смотрелись вместе; казалось, что происходящее в этом зале их совершенно не касается. От тоски и тоскливой музыки сердце Гэрриет рвалось на части.
— «Он, уходя, тебе не скажет ничего, заветных слов ты не услышишь от него», — выводили музыканты.
Гэрриет с Билли и Кори с Мелани оказались совсем рядом. Неожиданно глаза Кори и Гэрриет встретились — и она поняла, что ни за что на свете не сможет оторвать от него взгляд. Они продолжали молча смотреть друг на друга, и красные пятна на щеках у Гэрриет разгорались все ярче.
Билли, видимо, почувствовал неладное и забеспокоился.
— Эй, — позвал он. — Что-нибудь не так?
— Я хочу шампанского, — сказала Гэрриет. Она чувствовала себя как оглушенная, сердце бешено колотилось.
Она уже выпила бокал шампанского и принялась за следующий, когда вкрадчивый голос над самым ухом произнес:
— Не соблаговолит ли юная леди подарить один танец почтенному старцу?
Она удивленно обернулась и увидела прямо перед собой нетрезвые глаза Чарльза Мандера. На щеках его, заметнее, чем раньше, проступали тоненькие красные линии — следы лопнувших сосудов. Было без двадцати два, и она знала, что через несколько минут все гости как полоумные начнут скакать под звуки рожка. При мысли, что они с Кори так и не успели потанцевать, Гэрриет чуть не разрыдалась.
Чарльз Мандер измучил ее вконец. Танец оказался страшно медленным, Чарльз все время дышал ей в ухо и заглядывал в вырез платья. Одна его рука гладила ее шею и спину, другая, в которой были зажаты ее пальцы, постоянно ерзала около ее груди.
Господи, и что Ноэль в нем нашла, недоумевала Гэрриет. Наконец музыка смолкла.
— Не-ет, — протянул Чарльз. — Так просто я вас не отпущу!
— Меня ждут за столом, — в отчаянии пробормотала Гэрриет и, с трудом вывернувшись от Чарльза, налетела прямо на Кори.
— Все, Чарльз, моя очередь, — услышала Гэрриет и радостно шагнула ему навстречу. Оттого, что Кори, высокий и сильный, стоял наконец-то с ней рядом, она старалась держаться как можно прямее, хотя в ее состоянии это было не так-то
легко.— Ну как ты, расслабилась немножко? — спросил он.
Она кивнула, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее.
Он мой хозяин, повторяла она про себя; и он любит Ноэль — но ей все так же неудержимо хотелось обвиться вокруг него, и тяжелое, страстное желание металось в ней, как огромная рыбина в сети.
От его близости и недосягаемости голова у нее вдруг закружилась, и она сбилась с такта. Впрочем, это тоже было неважно, потому что тут музыка оборвалась, и послышались жидкие анлодисменты. На середину зала выскочило несколько молодых людей: они скакали, высоко задирая ноги и выкрикивая при этом что-то воинственно-охотничье. Гэрриет успела заметить, как в другом конце зала Элизабет Пембер-тон подманивает к себе Билли и кивает в их с Кори сторону. Странно, Кори почему-то не отпускал ее руку. Неужели не хочет, чтобы она уходила? Но вот музыканты заиграли снова. Отсрочка! Им дали отсрочку! Все самообладание Гэрриет мигом улетучилось, она обеими руками обняла Кори за шею и счастливо улыбнулась.
— Мне весь вечер хотелось с тобой потанцевать.
Он засмеялся.
— Тебе, я вижу, шампанское в голову стукнуло.
— Точно, — хихикнула она, прижимаясь щекой к его груди. — Две бутылки. И вообще, мне здесь нравится.
— Ну, это и так видно, — усмехнулся Кори. — Хотя бы по тому, как ты только что вешалась на Чарли.
— Ах, Чарли это совсем не важно, плюнь ты на него.
— С удовольствием, — ядовито произнес Кори.
— Он, конечно, интересный мужчина, но все равно, ты интереснее в миллион миллионов раз.
Мелани, танцевавшая с Майклом Пембертоном, бросала на Кори выразительные взгляды, словно спрашивая, не нужна ли помощь.
Гэрриет покосилась в ее сторону.
— И на нее тоже плюнь, она тебе не пара.
Брови Кори поползли вверх.
— Разве я просил тебя давать мне советы по поводу личной жизни?
— Не просил. Но сегодня мне можно поручать личную жизнь хоть всего человечества — я справлюсь, честное слово. А про Мелани Самми говорит, что с утра она выглядит куда бледнее. И еще, у нее ноги кривые. И еще, она попросила Самми приготовить ей на ночь грелку, так что вряд ли она сегодня на тебя рассчитывает.
— Нет, это невозможно, — вздохнул Кори. — Эти няни — это просто мафия какая-то. Последнее время вы с Самми многовато сплетничаете.
— Самми говорит, Мелани разошлась с мужем из-за того, что секс ей не интересен. И вообще, она слишком старая для тебя.
— Она моложе меня на четыре года.
— Я знаю. Но внутри, в душе, она старая — а тебе нужна молодая и глупая, чтобы у тебя не было таких печальных глаз.
Наступив на собственный подол, Гэрриет чуть не упала, но Кори подхватил ее и крепче прижал к себе. Она ткнулась затылком ему в щеку.
— Какую чепуху ты несешь, — сказал он. — Представляю, как ты будешь чувствовать себя завтра утром.
— Еще не утро, — мечтательно пробормотала Гэр-риет. — «Не солнца луч, но трели соловья пронзили растревоженную душу».
Внезапно зазвучали охотничьи рожки, мелодия фокстрота, словно сорвавшись с места, понеслась вперед и превратилась в «Шотландскую охотничью».
— Началось, — вздохнул Кори.
С топотом и улюлюканьем прямо на них сплошной стеной надвигалась шеренга «охотников».