Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

Цезарь занял узкую прибрежную полосу и влачил довольно жалкое существование. В Африке он не нашел ничего, что необходимо для жизнедеятельности армии, но активность не покинула его и здесь. Он создавал железные мастерские, велел сделать как можно больше стрел и копий, отлить пули и изготовить палисад, посылал письма и гонцов на Сицилию, чтобы везли для него то, чего совсем не было в Африке, — фашины и лес для таранов, а также железо и свинец.

Хлебом ему пришлось пользоваться исключительно привозным. В прошлом году в Африке был неурожай из — за того, что поля лишились хозяев: всех пахарей помпеянцы обратили в наемных солдат. Весь хлеб враги свезли в укрепленные города, а более мелкие поселения попросту разрушили. Учитывая то, что флот Сципиона часто перехватывал суда, идущие к Цезарю, его армия познала и такое чувство, как голод. Еще труднее обстояло дело с кормом для лошадей — его не было вообще. По словам Плутарха, «воины вынуждены были кормить лошадей морским мхом, смывая с него морскую соль и примешивая в качестве приправы немного травы».

В «Африканской войне» говорится, что Цезарь пишет послания к своим легатам на Сицилии с приказом.

…Не теряя времени и не позволяя себе никаких ссылок на зиму и на погоду, как можно скорее переправить к нему армию: провинция Африка, писал он, погибает, и его противники разоряют ее вконец; если не подать союзникам скорой помощи против преступных и коварных врагов, то от Африки не уцелеет ничего, кроме голой земли, не будет даже кровли, под которой можно укрыться. При этом сам он обнаруживал такую торопливость и нетерпение, что уже на следующий день после посылки писем и гонцов на Сицилию жаловался на то, что войско и флот медлят прибытием, и день и ночь его мысли и глаза были устремлены только на море.

Не столько судьба Африки волновала Цезаря, сколько его собственная; тревожные мысли вызывали не только превосходящие силы врагов, но и настроения собственных солдат.

Они (легионеры) не усматривали в настоящем положении дела никакого для себя утешения, равно как и не находили никакой моральной поддержки друг у друга, если не считать выражения лица полководца, его бодрости и удивительной веселости: он выказывал дух высокий и отважный. В этом люди находили себе успокоение и надеялись, что знание и ум их предводителя помогут им преодолеть все трудности.

Положение Цезаря было колоссально трудным, практически безвыходным. Но как ни странно, легионеры снова поверили в его счастливую звезду. Настолько сильна была власть его духа над этими несчастными людьми, что ни один человек его не оставил, не перебежал к удачливому противнику. Ветераны Гая Юлия по — прежнему без лишних раздумий отдавали за него жизнь. Весьма примечательна история из «Африканской войны».

Один из кораблей Цезаря был захвачен эскадрой помпеянцев. Всех пленных доставили к Сципиону. Предводитель республиканцев проявил к ним особую милость: солдатам Цезаря была дарована жизнь, обещана денежная награда и зачисление в легионы. Сципион ожидал за свою доброту благодарных слов. Ответ центуриона 14–го легиона неприятно поразил военачальника:

— За твою великую милость, Сципион (императором я тебя не называю), — произнес старый солдат, — я тебе благодарен, так как ты мне, военнопленному, обещаешь жизнь и пощаду; и, может быть, я и воспользовался бы твоей милостью, если бы к ней не присоединялось величайшее преступление. Я ли должен поднять оружие против моего императора Цезаря, у которого я служил командиром центурии, и против его армии, за честь и победу которой я сражался больше 36 лет? Я этого делать не намерен и тебе очень советую бросить свою затею.

После того как центурион хладнокровно высказался против Сципиона, последний, не ожидавший такого ответа, разгневался и оскорбился и дал понять своим центурионам, чего он от них хочет: центурион был убит у его ног, а остальных ветеранов он приказал отделить от новобранцев.

— Уведите, — сказал он, — этих людей, оскверненных безбожным преступлением, насыщенных кровью своих сограждан!

Тогда их вывели за вал и казнили мучительной казнью.

Между тем Цезарь проводил время не только в напряженном ожидании подкреплений и хлеба из — за моря — он искал пути выхода из самой безвыходной ситуации и находил. Ему удалось найти сильного союзника в Африке: мавританский царь Бокх напал на владения Юбы и взял три крупных города. Нумидийцам пришлось заботиться не об интересах Сципиона, но о собственных землях. Юба отозвал и вспомогательные войска, отправленные им к Сципиону, и оставил у него только 30 слонов.

Впрочем, остальные слоны могли вернуться обратно к Сципиону, а именно они своим огромным ростом и массой приводили в ужас легионеров Цезаря. Гай Юлий нашел средство победить страх солдат, не знакомых с необычным оружием.

Он приказал переправить из Италии слонов, чтобы солдаты познакомились с внешним видом и особенностями этого животного и знали, в какую часть его тела можно легко попасть копьем, и какая даже тогда остается неприкрытой, когда слон снаряжен и одет в броню. Кроме того, надо было приучить и лошадей к запаху, реву и внешнему виду этих зверей, так чтобы они перестали их бояться. Этим он много выиграл: его солдаты трогали этих животных руками и убеждались в их медлительности, всадники пускали в них копья с притупленными концами, лошади тоже привыкли к зверям благодаря их терпеливости.

Цезарь оставил на время свою прежнюю стремительность, с которой привык воевать, он стал осторожным и медлительным. Ситуация обязывала его измениться, и он принял диктуемые ею правила. У Гая Юлия не было права на ошибку, и он сделал все, чтобы не разделить в Африке участь своего любимца — Куриона.

Решающая битва за Рим на африканской земле состоялась 6 апреля 46 года до н. э.

Накануне мы видим Цезаря вновь таким, какого привыкли видеть в его бесчисленных походах. Он дождался наконец своих незаменимых ветеранов и, «с невероятной быстротой пройдя лесистыми местами, удобными для неожиданного нападения», оказался перед изумленным Сципионом.

С легионерами Цезаря произошла удивительная метаморфоза: еще недавно оплакивавшие свою участь, они теперь не сомневались в собственной победе. Источники молчат о том, как Цезарю удалось поднять моральный дух солдат, упавший было ниже придорожной травы, на невиданную высоту. Впрочем, удивительного в таком превращении ничего нет: Цезарь обладал столь великой харизмой, что мог повести кого угодно даже в ад.

Интереснее другое: легионеры перед битвой были будто под гипнозом. Такое же состояние — до начала Фарсальской битвы, когда требовалось победить численно превосходившего противника, и до битвы при Тапсе, когда численное превосходство на стороне врагов, и снова мы видим не войско Цезаря, но стаю бешеных зверей, немедленно жаждавших крови; им было безразлично, сколько впереди стоит врагов — 80 тысяч или миллион. Они всех уничтожат, все сметут на своем пути!

Когда показалось войско Сципиона, вдруг легаты и добровольцы — ветераны стали умолять Цезаря без колебаний дать сигнал к бою; бессмертные боги, говорили они, предвещают полную победу. Цезарь колебался и противился их горячему желанию, он кричал, что не желает сражения, и все более и более сдерживал свои боевые линии, как вдруг, без всякого его приказа, на правом крыле сами солдаты заставили трубача затрубить. По этому сигналу все когорты со знаменами понеслись на врагов, хотя центурионы грудью загораживали солдатам дорогу и силой удерживали их от самовольной атаки без приказа императора. Но это было уже бесполезно.

Вполне возможно, Цезарь перед битвой перенервничал; с ним случился приступ падучей — болезни, с годами проявлявшейся у него все чаще и чаще.

Присутствие Цезаря на поле боя было совсем необязательно: они блестяще разобрались с врагами, а управлять толпами бешеных зверей не смог бы и сам бог войны.

Как мы помним, солдаты Цезаря испытывали паническое чувство страха перед слонами. И оно куда — то улетучилось: 5–й легион даже решил выстроиться против слонов.

Один из эпизодов сражения людей с огромными животными описан автором «Африканской войны».