Газели

* * *

Птицу-сердце полонила нежных локонов силком,Стали волосы сетями, стала родинка зерном.В сердце мне огонь метнула, а сама ушла с другимИ зажгла отныне сердце мне отчаянья огнем.Веру взяв мою, без веры во дворец вошла самаИ в Хайбар, ислам разрушив, как гроза вошла потом.На пиру меня отыщет, яд разлуки мне нальет,А свою наполнит чашу сладким радости вином.Голубь мой, мое дыханье крылья ангелов сожжет,Как же весть о страсти другу отнесешь ты под крылом?Виночерпий! Я в разлуке с солнцем, алым, как вино;Чашей мне да будет небо — до краев его нальем!Брось на улицу с позором имя чести, Навои,С честным именем ты все же сам позорным шел путем.

* * *

Из глаз улетела дева, — когда б душа догнала!Когда б из моих предплечий вдруг выросли два крыла!Стрела попала мне в сердце, — ты хочешь ее найти?Пусть тем же путем мне в сердце вторая войдет стрела.Когда умру без тебя я, не надо меня судить, —Меджнун я, и стыд мне в тягость — уж лучше бы смерть пришла.Ты хочешь, о виночерпий, к сознанью меня вернуть?Налей до краев мне чашу забвенья добра и зла.Глава кабачка! Мне чашу отшельник сейчас разбил;Разбей меня, чтобы счастья судьба ему не дала.О сердце! Ты стало прахом, — не все ли тебе равно,Поднимется пыль с дороги иль ляжет там, где легла.Фальшивого ты дирхема не стоишь, сердце мое,Но все ж на базаре чувства душа тебя продала.Душа Навои — цыганка, чья жизнь несчастий полна.При виде людей Конграта ей душу печаль зажгла.

* * *

Когда сравненье «сахар» предложат твоим устам,Сама скорей прикуси их, скажи о них правду нам.Я смелости не имею, чтоб губ коснуться твоих,Довольствуюсь поцелуем, доступным моим мечтам.И если я ум теряю от взгляда пери моей,Какая польза, советчик, идти по твоим путям?Быть может, когда всевышний задумал создать людей,Свою мечту о прекрасном в тебе показал он нам.Когда улыбнулся сахар твоих смеющихся губ,Учил он сладко смеяться и розы по всем садам.Но миру, как юной деве, ты сердца не отдавай, —Мудрец ему сердце не дал, не веря его словам.Скажи, отчего же дева бежит тебя, Навои?Ведь нить меж ней и собой давно отыскал ты сам.

* * *

На ее щеке девичьей темной родинки пятно, —Каплей амбры на горящем угле кажется оно.В сердце милой вызвал жалость я жемчужною слезой;Я — купец, и наживаюсь я на жемчуге давно.Шах на пиршестве печали — кровью плачу, желт лицом, —Так из кубка золотого каплет красное вино.Сердце просит подаянья уст твоих, но ты скупа.Почему хотя б надеждой жить сейчас мне не дано!Приходи, я буду прахом, попираемым тобой;Вся душа полна страданья, тело муками полно.Уничтожь в своем сознаньи бытие, небытие:Быть — не быть за гранью жизни, — ах, не все ли нам равно!Навои! Ужель пророком пьяной музыки ты стал?Музыкант, играй на лютне! Виночерпий, лей вино!

* * *

Словно роза, этот алый девы молодой халат,Болью мне сжигает сердце, как огонь, сквозной халат.Весь окрашен кровью птицы, бьющейся в груди моей,Облачивший в цвет тюльпана стан ее тугой — халат.В ночь свиданья опаляет крылья каждый мотылек,Видя на закат похожий в темноте ночной — халат.Пусть, ведя беседу с розой, не гордится кипарис.Ветер утра! Эта роза с милым делит свой халат.Виночерпий! Цвета розы в чашу мне налей вина:Во дворце не прячут сердце в воздержанья злой халат.Навои! Иной не надо розы сердцу-соловью:Ты прижмешь к груди горячей ярко-огневой халат.

* * *

Жизнь без стана-кипариса для меня полна тоской,Как умру я, посадите кипарис вы надо мной!На плечах гора разлуки. Я стремлюсь и с грузом к ней,Не страшна мне эта ноша, пусть я телом — лист сухой.Я, слабея, эти косы гиацинтами зову,Ночь длинна больному в марте так же, как и ночь зимой.Сердце душу к ней ревнует, этой распре нет конца,Точно так же и богатству мы завидуем порой.Сотню раз клинок разлуки ты вонзила в грудь мою.Если рана это довод, сто есть доводов за мной.Не дивись, коль взором страсти Навои пронзил твой взор, —Для неверных тот, кто верит, человек всегда пустой.

* * *

Кипарис мой, — ты сказала, — жди меня! — и не пришла.Я не спал всю ночь, дождался света дня, — ты не пришла.Поминутно выходил я на дорогу ждать тебя,Поминутно умирал я, жизнь кляня, — ты не пришла.Думал я, что опасалась ты соперницы-луны,Но и в полной тьме забыла ты меня и не пришла.Я в разлуке с милой пери, как помешанный, рыдал.Кто смеялся молчаливо, кто — дразня: «Вот, не пришла!»Издевались: «Что так щедро воду ты струишь из глаз?»В эту ночь я кровью плакал, ту виня, что не пришла.Друга нет. Но прах дороги под ногою у тебя —След красавицы, что клятвы не храня, к нам не пришла.Навои, хмельною чашей сердца дом развесели:Где вино — там скорбь не гостья, не родня, — чтоб не пришла!

* * *

Над головой моею осенних дней листопад.Но что тебе в том? — С тобою весенний ликует сад.Возможно ль живым остаться, когда ты выйдешь пьяна,С подколотою полою, тюрбан надев наугад?Мое изранено тело, и кровь ручьями течет:Я рвал его сам зубами, все раны мои горят.Что солнце в пыли — не диво. Но тонкая пыль пушкаНа солнечном лике милой чудеснее во сто крат.С утра в кабачке сижу я, и сделал мне мальчик-магЗуннары из кос любимой, как то предписал обряд.Прекрасен дворец для сердца, но сто опасностей в нем.В лачуге пьянства свободу и боль обрести я рад.О Навои, если хочешь спокойствия хоть на миг,Храни от раздумий сердце и сам не гляди назад.

* * *

Уже белеет голова, да и зубов уж многих нет.Пора собраться в дальний путь, кончай свои дела, поэт.Давно ли молодость цвела, а смотришь — старость тут как тут.Как ни хитри — один конец в долине горьких зол и бед.Кто, сорок лет давно пройдя, переступил за пятьдесят,Тот знает, что добра не жди, когда уже ты стар и сед.Твой посох — тетива, твой стан согбен, как лук; что скоро самСтрелой из мира улетишь — других не надобно примет.Когда со всех шести сторон ожесточились семь небес,Что пользы шестьдесят тебе иль семьдесят минуло лет.Известно: молодость — весна, а зрелость — осень. Если так,То старость сравнивать с зимой поэтам я даю совет.Увы! Ни осень, ни весна мне счастья больше не сулят.Пришла моя зима — и в снег, как в саван, я уже одет.Непоправимо устает от долгой жизни человек!Сосед сказал: «Сто лет живи!» — тебя он проклял, твой сосед.Свой путь все люди на земле к забвенью держат, Навои!Когда стремишься к цели ты, иди и сам за ними вслед.

Часть 3.

Сердце взял мое сын мага, кубки магов срок подать,Ведь теперь для нас не благо — в праведности пребывать.Разлучился я с луною, вне себя я быть хочу:Чаши мне подай, о кравчий, небу вечному под стать.Нам, кабацким забулдыгам, пить вино разрешено.В том, кто видит мир в руинах, поселилась благодать.Кравчий, мы впитали душу жизненосного вина,Но уста усладу пьющих не желают уставать.Хмель сродни душе и крови, не затем ли мудрый врач,Кровь пустив, ее частицы склонен «душами» назвать?Поутру б опохмелиться, да закрыт питейный дом,Вот и я зову аллаха — «Все способный отверзать!»Отчего в питейном гомон? Видно, с девушкой-лозойНавои, подобно пиру, любит шашни затевать.

* * *

От синих язв камней разлуки я погорел средь бела дня,Гумно мое заполыхало в ночи от серного огня.Мою унылую лачугу огонь разлуки озарил,Из-под ее убогой кровли тьму непроглядную гоня.На коже родинку и алиф ты, взяв индиго, навела;И алифы стал вырезать я, и язвы прижигать, браня.Для стрел ее метою сделал я сердце — и разбогател:Дороже яхонта отныне стрела любая для меня!Украсив золотой фольгою обличья роз в моем саду,Она ушла, осенним тленом цветник весенний осеня.Спасенья от самодовольства я и мечети не сыщу.Я в винном кабачке, отшельник, — там и отыщешь ты меня.О Навои, пятном родимым она мне заслонила свет,И вот я, раздирая ворот, скриплю каламом, жизнь кляня.