Газета День Литературы # 127 (2007 3)
Шрифт:
Что, не видно достойных? Да, их трудно увидеть, если считать народ за быдло, кормить дерьмом, а в итоге самому потерять вкус и зрение. Но они есть, они всегда есть, достойные. Во всех областях человеческой жизни есть. Про все не скажу, но вот о поэзии попробую. О ней и речь.
Да, популярные песенники и юмористы ныне представительствуют и отвечают перед молодёжью за всю великую русскую поэзию. Нужны имена? Пожалуйста, они у всех, я думаю, на слуху: Илья Резник, Лариса Рубальская, Владимир Вишневский, Игорь Иртеньев, Юрий Энтин… продолжить ряд? Он большой и разнообразный, в него войдут и Михаил Танич, и Леонид Дербенёв – авторы нескольких песен, действительно могущих стать народными. Впрочем, с полной достоверностью это проявит лишь время.
Да и кто бы против? Удаются песни, весёлые стишки, и добро.
Но когда только это, или в основном это грядёт с телеэкрана, чего уж дивиться вкусам и выбору молодёжи? Почему-то кажется, что и самой Рубальской, и Резнику в глубине души горьковато от невозможности соответствовать великому статусу Первых Русских Поэтов, за которых выдают их теперь чуть ли не насильно. А может быть, даже и стыдно порой за то, что приходится представительствовать от лица Большой Поэзии, то есть играть не на своём поле. Умные ведь люди, с дарованием и вкусом. Не могут не понимать, что есть в России настоящие, большие поэты современности, которых просто "не выпускают" к широкой публике. Поскольку публику "ударно", в предельно сжатые сроки отучили от серъёзной, глубокой поэзии (да ведь кажется, кажется только, что отучили! Морок спадёт, и настоящее будет ой как востребовано!).
Пока же, в нынешней реальности, настоящая живая Поэзия, точно подпольные "вавиловцы" в своём убежище, почти молча, почти втайне вынуждена свершать творческий подвиг. А "лысенковцы-продюсеры" всё толкают и толкают на экран одни и те же, "раскрученные" имена и лица. Такое ощущение, что лишь попадёт популярный человек в "Останкино", так и не выходит оттуда с утра до поздней ночи. Только переходит из студии в студию, из одного ток-шоу в другое…
Справедливости ради надо сказать, что совсем иного рода "лысенковщина" (неизбывная, многоликая!) царила и в советские годы. Имя ей было тогда: "Официоз". Бодрые певцы режима ловко научились имитировать русскую классическую традицию, и обидно опошлили её. Это было, было, не стоит забывать. Но стоит помнить и другое: при вопиющем засилии официоза и пустозвонства в тогдашних масс-медиа, поэтам "нетрадиционным" всё же давали место – и в издательствах, и в журналах, и на телевидении. А с конца 70-х годов поэтический модерн и постмодерн при мощной культурологической поддержке, похожей на хорошо организованную акцию, вообще стал занимать лиди- рующие места в сознании читателей, особенно молодых.
Это звучало сильно: "поэтический авангард"! Но в этом самоназвании таилась профанная подмена, тогда ещё слабо различаемая широким читателем. Русский авангард, как одна из самых сильных ветвей русской поэзии, имеет свои корни и традиции, как в народном творчестве, так и в светской литературе. Авангард космичен, ошеломителен не только словотворчеством, но главное – творческим мирообразом грядущего.
В начале 20-го века авангард был мощно представлен такими именами, как Велемир Хлебников, Ксения Некрасова, Андрей Платонов (поэт, каждой строчкой – поэт!). А в конце века настоящий авангард словно бы рассеялся, или переродился… во что? В занятное штукарство, в перелицовку уже созданных стилей. Это, как совершенно ясно теперь, был даже не столько модерн, сколько постмодерн. Впрочем, речь здесь о другом: поэтам "нетрадиционным" и в годы ликующего "официоза" давали жить, а не просто выживать. То есть, какое-никакое равновесие, если уж не гармонию сосуществования разных стилей и направлений, старались соблюдать. А ныне?
Как праздник воспринимаешь редкое появление на экране Олега Чухонцева, Владимира Кострова. Это действительно крупные поэты. И они уже как бы имеют небольшой "допуск" на экраны. (Хотя и почаще можно бы). Но кто и когда в последний раз видел в популярных передачах таких, к примеру, поэтов, как Геннадий Русаков, Пётр Кошель, Владислав Артёмов, Виктор Верстаков, Александр Хабаров?.. куда девались те же "нетрадиционалисты" Иван Жданов, Александр Ерёменко, Алексей Парщиков? – раскрученные в прошлом имена, но изрядно подзабытые уже. А ведь
живы они, и не так чтобы стары... поверьте, этот значимый ценностный ряд можно длить ещё, ещё! Поэтому прошу не обижаться всех достойных неназванных москвичей, знакомых мне и не слишком знакомых, но равно ценимых.Изредка стали появляться (в связи с премиями, скорее всего) Вера Павлова, Олеся Николаева. И на том спасибо. А где Мария Аввакумова, Ольга Седакова, Инна Кабыш, Нина Маркграф?… – тоже лишь небольшая часть достойного ряда…
А ведь это только москвичи, у которых всё же имеется некоторое преимущество перед провинцией. Кто видел, например, чтобы с экрана читала свои стихи кировчанка Светлана Сырнева? Это большой русский поэт, чьё место в ряду с Анной Барковой, Марией Петровых.
Где галичанин Виктор Лапшин? Где самарцы Евгений Семичев, Диана Кан?.. где совсем уж нераскрученная, но не переставшая от этого быть настоящим поэтом Надежда Балакирева из Барнаула? Где уфимец Юрий Андрианов?
Да не скудеет талантами Россия! Особенно поэтическими. Пошлую сказку про оскудение талантов придумали сами "лысенковцы" от масс-медиа – для собственного удобства и выгоды.
А ведь кроме России есть страны (не забыли ещё?), где живут и пишут – в более тяжкой ситуации! – русские и русскоязычные поэты, наши собратья.
Во многих наших республиках остались рыцари русской поэзии, которые, в отличие от политиков, по-прежнему не мыслят себя вне России. Политики развалили страну, поэты её собирают – в своих подпольях, резервациях, духовных убежищах, нередко в одиночку верша подвиг.
Силовое, духовное поле России гораздо шире, объёмнее того, которое нам обозначили государственные границы. И пока живы настоящие поэты, есть надежда вновь собрать великую страну, пусть и не в прежней конфигурации. Живой, а не абстрактнополитический объём сам обозначит себя – рано или поздно.
Родное примкнёт к родному, чужое отпадёт само. "Лысенковцам" этот долгий труд, этот подвиг безвестности не под силу. Да и кто они по главной сути своей? – "Авторитетная" банда.
Каково их главное имя? – "Легион".
И вовсе не для того они оккупировали масс-медиа, чтобы собирать воедино разорванное духовное пространство, а там, глядишь, уступить место живому…
Но вот представьте себе на минуту, что хотя бы часть из перечисленных выше поэтов заняла вдруг прочное место на телевизионном Парнасе! Какая картина бы открылась всем нам? Перевернулась бы старая цветастая картонка, свалилась бы, как рухлядь с проржавевшего гвоздя, а на её месте возникнул прекрасный холст, отсвечивающий благородством красок, переливающийся глубокой игрой светотеней, дышащий подлинным чувством и мыслью...
Юрий Архипов "МАЛЕНЬКОЕ" ПРАВО
Крылов К. Нет времени. СПб., Владимир Даль, 2006.
Есть такая газета – "Спецназ". (Или была? В последнее время в киосках ее что-то не видно.) При случае я нередко её покупал – ради статей главного редактора Константина Крылова. И не из-за сугубого сходства идей и взглядов; я немало пожил на свете и меня трудно в чём-либо переубедить. С "обличительной" частью писаний Крылова, впрочем, нельзя было не согласиться. Но всего больше меня привлекало другое – редкий эссеистический (то бишь художественно-публицистический) дар автора. Эссеистика вообще у нас теперь на подъёме и достигла, пожалуй, небывалого расцвета, опершись на опыт немногочисленных классиков прошлого – Леонтьева и Розанова, прежде всего. Учтен опыт и вынужденных эмигрантов – Мережковского, Федотова, Адамовича, Ивана Ильина, Владимира Вейдле. Любопытно, что и многие интересные явления художественной прозы последнего времени тоже тяготеют к роману-эссе (Шишкин, Королев, Отрошенко, Клех, Гольдштейн.) Но ещё привлекательнее (и убедительнее!), так сказать, эссеисты в чистом виде – Галковский, Гачев, Гиренок, Головин, Аннинский и другие. Достаточно сравнить отдающую лубком, на мой вкус, художественную прозу Проханова с его блистательной публицистикой, чтобы понять, в каком жанре нынешние литераторы научились работать ничуть не хуже предшественников.