Газета День Литературы # 145 (2008 9)
Шрифт:
Моей поэзии единственный исток.
***
Мне кто-то здесь недруг
и кто-то – не друг.
Средь многих
с улыбкой протянутых рук.
Я к ним без претензий.
Чего уж, коль так.
Я сам себе, может быть,
искренний враг
Я сам
средь безмолвных своих палачей,
Я сам себя первый сужу и виню,
Кнутом под язвительный ропот гоню.
Мне кто-то здесь недруг
и кто-то – не друг.
Средь многих
с улыбкой протянутых рук.
Я к ним без претензий. Я их не корю.
Я сам на костре своих строчек сгорю.
Мне б только с другими,
пускай невпопад,
Сочувствия встретить
признательный взгляд.
Чтоб кто-то расслышал,
чтоб кто-то проник
Сквозь шёпот
в мой громкий отчаянный крик.
***
Когда рассветный луч неслышно,
По-воровски скользнёт в окно,
Он не войдёт, как третий лишний,
Я начеку, я жду давно.
Я слышу звуки пробужденья
Средь напряжённой тишины,
Теряя порванные звенья,
С меня, как воды, сходят сны.
И морок ночи истлевает,
Спешит на мягких лапах день –
Смычком ведёт вагон трамвая,
В углы течёт густая тень.
Впотьмах шуршат неловко шины
И робко голоса звучат,
Ещё не слившись в гул единый.
Их день потом настроит в лад.
Звон колокольный различаю,
Тот звук прозрачен и тягуч.
И тьма с ударом каждым тает,
Как призрак чёрных, мрачных туч.
БОТАНИЧЕСКИЙ САД
Мимо мраморного обелиска,
Мимо скорбно застывших солдат,
Преклонив свою голову низко,
Прохожу в Ботанический сад.
Здесь на просеках время застыло
Под охраной бугристых ветвей,
Натекло под корой старожилов
Кольцевой летописью корней.
Где и юным под стольник, быть может,
Им людские срока не указ,
Великанским стволам темнокожим,
Ворожбой завлекающим глаз.
Хвойный дух и эфир медоносных
Смоляных эвкалиптовых рощ,
Древним папоротником заросших,
По ногам шевелящийся хвощ.
Попугаев крикливая стая
Средь листвы, в заповедном лесу,
Я тревоги лохмотья срываю,
В капи ллярах покой унесу.
Лень секвой, до небес распростёртых
Временных перекрёстков иных,
Пять шагов из безмолвия мёртвых
В мир безмолвия вечноживых.
***
Перед овсянкой, зеленью и стейком
Мой утренний привычный моцион
Вдоль озера,
вкруг чаши Альберт-лейка.
Кто был тот Альберт –
принц, матрос – кто он?
Фартовый каторжанин, может быть,
Кому то ль в кости выиграть,
то ль выгодно купить
Холмы, случилось, те.
Хоть так, хоть этак,
считай, досталось даром.
Ведь мыслили не метром,
а гектаром.
Но бог с ним, я не опущусь
до мелочных архивных выяснений,
Я лучше волю своему дам по пути
воображенью.
Тем более, что времени
достаточно вполне.
Я никуда не тороплюсь,
я не участник ежедневной гонки.
Они пускай себе бегут, а я,
с собой наедине,
Иду у самой, самой кромки,
Вписавшись в контур знакомый
"Формулы один" –
Её петлю
легко найдёшь ты в интернете.
На трассе здесь
гирлянда юрких утренних машин
Но разогнаться им никак не светит:
На сумасшедших виражах висят
В любое время года ограниченья: