Газета День Литературы # 169 (2010 9)
Шрифт:
Затем на главной сцене "Серебряной лиры" состоялось торжественная церемония открытия праздника. С приветственным словом к собравшимся участникам и гостям обратился заместитель губернатора Брянской области Анатолий Теребунов. Любителей поэзии поздравили с праздником депутат государственной думы Виктор Малашенко, заместитель председателя брянской областной думы Анатолий Бугаев.
На поэтическом митинге были вручены премии "Серебряная лира" имени А.К. Толстого. В этом году лауреатами премии стали:
Родичев Николай Иванович (посмертно) – член Союза писателей России, за создание литературно-художественных произведений, отражающих историю Российского Отечества и Брянского края, популяризацию творчества А.К. Толстого;
Курдиков Аркадий Нилович – фотохудожник, за вклад в сохранение и пропаганду историко-культурного наследия А.К. Толстого;
Семенищенкова Лариса Леонидовна – член Союза писателей
Шмыров Михаил Васильевич – член Брянской организации Всероссийской творческой общественной организации "Союз художников России", за создание художественных произведений, отражающих историю Российского Отечества и Брянского края.
Праздник продолжился концертной программой творческих коллективов Брянской области и завершился парковым праздником с участием народных театральных коллективов, музеев муниципальных районов и городских округов области, церемонией возложения цветов к бюсту А.К. Толстого.
“СЛАВЯНСКОЕ ОЖЕРЕЛЬЕ”
21 августа в картинной галерее города Славянска, на Кубани, прошла презентация книги "Славянское ожерелье", посвящённая только что прошедшему в городе VII Международному фестивалю славянских народов, в котором приняли участие коллективы из Болгарии, Чехии, Словакии, Хорватии, Беларуси, Украины, а также многих кавказских республик, Ставропольского края, городов и станиц Кубани.
В книгу "Славянское ожерелье" вошли стихи членов литературных объединений Славянска и Славянского района Елены Логвиненко, Фёдора Щусь, Сергея Логвиненко, Владимира Дорошенко, Ивана Погорелова, Людмилы Лутаевой, Алексея Завгороднего. А также авторов, проживавших в городе и районе.
В коллективном сборнике представлены и стихи замечательной поэтессы, члена Союза писателей России Татьяны Дмитриевны Голуб. За свою короткую жизнь ею написаны сотни стихов и баллад, многие из которых стали песнями, вышедшими далеко за пределы Кубани, России.
Редакция выражает глубокое соболезнование Марине Валерьевне Ганичевой в связи со скоропостижной кончиной мужа.
Материалы подготовлены пресс-центром СПР
Алексей ТАТАРИНОВ МИФЫ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Претензии к современной художественной литературе слышны часто. Современная литература перестала решать нравственные задачи, вышла из пространства художественной дидактики. Она слишком пессимистична, заставляя читателя останавливать взгляд на мрачных сторонах существования. Современная литература не способна предложить героя, которого мы привыкли называть положительным. Слишком инертна и бедна по сравнению с другими формами культурного сознания. В ней много разных версий и деконструкций, но мало жизненной правды.
Современная литература, соблазненная западными технологиями, изменила национальным традициям, перестала быть русской. Великая литература прошлых веков не сделала русскую жизнь светлей, а литература, свободная от истинных художественных потрясений, и тем более не сделает. Совсем нет гениев, исчезли творцы, готовые умирать за собственные сюжеты; одни игроки и ремесленники.
Эти претензии – в контексте общего недовольства литературой как родом деятельности, объединяющей писателей, простых читателей и литературоведов. Литература – дело несерьёзное, зыбкое и небезопасное. Религия, например, даёт устойчивые формы нашим моральным чувствам, предостерегает от ада, обещает рай; литературные пространства – сплошная неконкретность. Все большие писатели – несчастные люди, много у них психических болезней, слабая выживаемость, суицидальность – на высоком уровне. Будет ли счастлив читатель в общении с несчастным гением? Литература, если относиться к ней серьёзно, плодит мечтателей, отлетающих от реальности; наш мир нуждается в спокойных рационалистах, способных не смешивать временный культурный досуг с постоянной включенностью в здоровую действительность. Литература – пространство, в котором прячется недобитая интеллигенция, вечно недовольная усилением государства и теми простыми эпосами, которые государство проповедует. Литературный человек – аутист, маргинал, путаник и пустотник, который не сможет превратить жизнь в эффективное служение – идеям и корпорациям; да и любовь к Отечеству у литературного человека какая-то вялая, с вопросами. Литература – не идеология с чёткой системой ценностей, не философия – с очерченным контуром мировоззрения, не история – с понятной системой священных событий, не религия – с обязательным ритуалом и привычной нравственной дидактикой. Слишком размыта, слишком субъективна, слишком фантастична. Литература не приносит денег:
ни писателям, ни читателям, ни тем, кто её преподает, ни тем, кто её изучает. Литература увлекает иллюзиями, несуществующими личностями и поступками...Как ответить современному миру, пытающемуся вымести литературу из образовательного процесса, сделать её смешной на фоне разных позитивных дел, представить бесперспективным арьергардом гуманитарной армии? Читать, думать, говорить, писать. Мыслить без страха показаться смешным и неактуальным. Действовать, быть активным – в согласии с динамикой художественного чувства, знающего и свои этические законы. Быть счастливым в сопричастности словесному искусству. Не ради искусственного результата (оценка, учёная степень, похвала удивлённых собеседников), а для присутствия в мире – человека, способного сделать жизнь интереснее одним явлением своего сознания, которое открыто для диалога и лишено стандартных схем управления/подчинения. Есть смысл не презирать современную речь, отмахиваясь от неё надоевшим словом постмодернизм, а стремиться к качественной оценке литературы наших дней. И хорошо бы помнить о том, что если литературный процесс – тотальное нисхождение, движение от мощного и непотворимого к кризисному и вторичному, то сама филология рискует стать чем-то музейным, возможно, обречённым на вымирание. Тем, кто причастен к анализу текста и к истории процессов, с текстом связанных, стоит задуматься об апологии литературной современности, какой бы иной, в сопоставлении с классикой, она ни казалась. Этот шаг не скроет тех проблем, которые действительно существуют. И ещё одно замечание, основанное на опыте: тот, кто часто обращается к текстам, создаваемым сегодня, практически не сетует, не скучает, не жалуется на снижение уровня. Основные жалобы – от тех, кто читает мало, предпочитая понимать и судить без знания.
Теперь о проблемах.
Децентрация отличает современный литературный процесс. В нём легко увидеть маргинальность, эпизодичность и необязательность. Нет консолидирующей фигуры, вокруг которой мог быть образован диалог, который нельзя отменить. Такой фигурой не является ни Гарсиа Маркес, ни недавно ушедшие Сэлинджер или Павич. Такая же ситуация и в русской литературе. Высок авторитет, допустим, Распутина или Белова, но они имеют лишь косвенное отношение к современной литературной ситуации. Публицистика интересует их больше, чем поэтика. Нарастает ощущение факультативности каждого художественного текста. Трудно не прочитать, допустим, Коэльо, книги о Поттере или романы Дэна Брауна, потому что все читают и говорят, но это не совсем литература. Нет литературных направлений и школ, способных бороться за созданную ими эстетику. Тому, кто помнит о литературных спорах "серебряного века", о теургических контекстах поэзии и прозы, сейчас может стать скучно.
Есть очевидная зависимость от экономического фактора, от массовости. На первом плане – не читатель, а покупатель, не обсуждение, а потребление. Видна ставка на формальный успех, внешняя обречённость интеллектуального текста – не тайна, стоит только посмотреть на тиражи. Проектность в литературном процессе – на должном уровне. Трудно скрыть писателю мечты о связи с газетами, с Интернет-ресурсами, с телевидением, прежде всего. Превращение писателя в СМИ-личность решает много имиджевых и житейских задач: именами Быкова, Ерофеева, Слаповского, Иванова, Проханова, Прилепина список претендентов на превращение не ограничивается. Заметно, что литература часто хочет быть другим искусством, желает превратить текст в кинопроизведение. Присутствие литературности в мире усиливается за счёт беллетризации кинематографа: "Идиот" и "Мастер и Маргарита", "Братья Карамазовы" и "Доктор Живаго". Сначала роман превращается в фильм, потом радуется книготорговля: классические произведения хорошо продаются ещё и потому, что на обложках фотографии любимых актеров. Сегодняшний мир любит, когда воображение читателя поддерживается и координируется рядом кинообразов. Уже нет ничего странного в том, что популярные книги быстро становятся компьютерными играми. И даже такой значительный писатель, как Милорад Павич, считал, что это закономерно и хорошо. Активным читателям сербский писатель предлагает роман-словарь ("Хазарский словарь"), роман-кроссворд ("Пейзаж, нарисованный чаем"), роман-карты Таро ("Последняя любовь в Константинополе").
Часто отмечают кризис самобытного сюжета, отсутствие события. Динамичная фабула стала уделом массовых жанров, будущих экранизаций. "Трилогия" ("Путь Бро", "Лёд", "23000") Владимира Сорокина – самый контактный текст писателя, пишущего так, "чтобы бумага дымилась", но и жажда наладить диалог с Голливудом в этом гностическом фантэзи очевидна. Порой кажется, и не без основания: массовая литература – фабула, серьёзная литература – речь, мысль, искусство монолога и диалога. С этим могут согласиться те, кто знаком с романом Леонида Леонова "Пирамида", который создавался полвека и был напечатан в 1994 году: речь разрывает границы романа, превращает художественный текст в трактат; чем серьёзнее задачи, тем больше проявляется ослабленность сюжетного действия, вплоть до исчезновения событийной динамики ради историософии или художественного богословия. Кризис события (в его социально-историческом ракурсе) в западной литературе ещё значительнее, чем у нас. Там мысль о конце истории как-то органичнее воспринимается – в силу внешнего, общественного благополучия и уровня жизни. У нас был распад страны, катастрофа целостности, возвращение былых традиций, конфликт идеологий. Всё это активно переживается и обсуждается в произведениях Личутина и Крусанова, Проханова и Быкова, Маканина и Пелевина.