Газета День Литературы # 70 (2002 6)

— Открыто же!

Дверь задергалась, туго стала уползать вглубь сенок. Из пара вместо Юрия Андреича появилась девушка в зеленом пуховике и пышной собачьей шапке с опущенными ушами Левое плечо тянет к земле туго набитая сумка.

— Добрый вечер, добрые люди! — Девушка поставила сумку и огляделась; без церемоний стала развязывать тесемки под подбородком. — Погреться можно у вас?

Игорь смотрел на нее, в руках застыли листы... Гостье в конце концов надоела его оторопь:

— Ну, встреть меня.

— Хм... — Он сунул бумаги обратно в чемодан, захлопнул крышку, поднялся. — Хм, извини... Привет... Проходи, пожалуйста...

Она засмеялась:

— Спасибо! — И наклонилась, чтоб расшнуровать мощные, на толстой подошве, ботинки.

— Нет, не надо, не разувайся. Из-под пола дует, да и грязно...

Отдав Игорю повесить пуховик, она прошла к столу.

— О, королевский ужин на двоих. Меня ждал?

— Да так... сосед должен... посидеть решили...

— Понятненько. — Девушка обежала взглядом обстановку в кухонке — разбросанные повсюду книги, буфет с дверцами без стекол, облупившейся краской, допотопный магнитофон "Томь" с расколотым и заклеенным изолентой корпусом; остановила глаза на хозяине. — Да-а, Игорек... Борода, пиджак в полоску, картошка вареная... Женька все верно описывал.

— Да?

— Да.

Стояли, глядя друг на друга. Её лицо, разгоряченное морозом, свежее, на щеках алые, будто гримом выведенные пятна; он же бледный, заросший до глаз рыжеватой, слегка вьющейся бородой... Молчали.

Но вот гостья отвела взгляд, и хозяин встряхнулся, засуетился.

— Ты садись, — подвинул ей стул. — Ф-фу, что-то я совсем... Никак не могу в себя прийти. Извини... 0на села.

— Ну, как тут?

— Нормально, по-прежнему. Живу вот... Холодно, правда. Эти дни под утро на сорока держится... Второй рамы нет, одеялом окно затянул. Все равно сифонит... печка слабая... А вообще-то, — голос его пободрел, — вообще-то — отлично!

— Понятно-понятно. Прочно, значит, в норку забился?

— Можешь и так считать. — Игорь тоже сел, взял оставленную Юрием Андреичем самокрутку. — Сейчас сосед должен бутылочку принести. Как раз... Вот отметим приезд, так сказать... Ты как собралась приехать-то? — Закурил. — До сих нор не верю.

— Прыгнула в автобус и все. Решила взглянуть, как тут наш Игорь Фролов великий поживает, как ему творится. К тому же, может, здесь учителя нужны.

Он усмехнулся:

— В сельские учительницы хочешь податься?

— Может быть...

— Как учеба?

— Неплохо. Диплом пишу.

— И на какую тему?

— Юродивые в русской литературе.

— У-у, материал богатый...

— Глухомань тут у вас. Я вот прошла, хоть и темно...

— Ты, кстати, на чем приехала? — Игорь посмотрел на будильник. — Рейсовый два часа назад как был. Задержался, что ли, опять?

— Я на том, который "Красноярск — Шушенское".

— Да ты что! и с трассы пешком? Тут же километров пять.

— Ничего, прогулялась.

— Молоде-ец...

Замолчали. Разглядывали друг друга, изучали, как близкие некогда, но давно не видевшиеся люди... Вдруг он вскочил, ткнул цигарку в пепельницу.

— Да, совсем отупел! Так-так, — увидел ведро под умывальником, полное помоями до зарубки. — Ты не скучай, я сейчас.

Сунул ноги в разношенные почти до бесформенности валенки, кинул на голову кроличью шапчонку. Взял ведро, пихнул дверь.

— Вот привезла кое-чего, — объявила гостья, когда он вернулся. — Женька мне порассказал, как ты живешь, чем питаешься. Я от этого каждый раз плачу, представляешь?

— Гм... — Игорь вытащил из ведра несколько обледенелых березовых полешков, положил сбоку печки, чтоб подсыхали. — Спасибо.

— Даже на водку какую не поскупилась! "Серебро Сибири", семьдесят пять рубликов за ноль семь литра. Вы здесь, наверное, самогон хлещете?

— Спирт. Самогон с чего гнать? А тут спиртзавод в соседнем селе... — Он уставился на горку продуктов — колбаса, консервы, пакеты с крупой, сардельки, лимоны, — протянул ошалело: — Дела-а...

— Что, может, выпьем до твоего соседа? За встречу.

— Конечно, конечно! — потянулся к бутылке. — Давай открою.

— Да она винтовая, легко. Ты лучше консерву какую-нибудь... Игорь покрутил в руках одну банку, другую. Спросил потерянным голосом:

— Какую лучше? Скумбрию? Сайру?

— Открывай сайру. С картошкой вкусно.

Пока он разрезал ножом жесть консервы, девушка скрутила крышечку бутылки, сама стала разливать.

— У, стаканы-то! — возмутилась.

— Это от чая... налет. Рюмок, извини, нет.

— Ладно, что уж. Давай, Игорь, за встречу!

Сели, чокнулись. Подождали, точно собираясь еще что-то сказать, но не собрались. Выпили.

— У-ух-х! — Гостья передернула плечами, подцепила вилкой бледно-оранжевые лохмотья капусты. — А хлеб есть?

— Нет, нету... Все не могу в магазин собраться. Картошка... А, сейчас! — Он вскочил, достал из буфета тарелки; высыпал картошку из кастрюли. — Накладывай, какая поаппетитней, а то тут с глазками есть... для себя варил... Рыба вкусная. Тыщу лет сайру не пробовал.

Некоторое время увлеченно ели. Девушка, видимо, проголодалась с дороги,