Газета День Литературы # 72 (2002 8)
Шрифт:
...И вонзалась,
Свирепо вонзалась в густую и щедрую почву
Смерть.
...Возносилось к высокому чистому небу чужое:
"Майн гот!"...
...И летело свое: "Вот вам, гады!"...
...И ромашковый белый простор
Обагрился алою кровью.
..Люди падали там,
Чтобы больше не встать.
...Сверху
...И на все, что творилось вокруг,
Падал яркий солнечный свет,
Освещая все ровно и четко,
Для того, может быть, чтобы происходившего
Никогда не забыли
Люди!..
13.
...Все затихло,
Когда поднялося солнце в зенит —
Полдень-праведник миром правил.
...И лежали чужие солдаты в белых цветах,
Под своими эмблемами смерти лежали.
...И лежали они,
Неизвестные витязи наши —
Четыре красноармейца и сержант.
Застыли в тех положениях,
Кто и как повалился
Перед бруствером своего окопа,—
Когда вышли боеприпасы у них,
Ринулись в рукопашную.
...Кровь уже запеклась,
Не сочилась из ран людей,
Но белели вокруг и сочились раны деревьев.
...И птицы покинули этот край,
И шмели,
И ветер затих, как расстрелянный.
...Было жарко,
Светло
И тихо...
14.
...Когда белобрысый веснушчатый красноармеец
Шевельнулся,
От ноги его соскользнула пустая гильза в окоп,
Звякнула там, угодив
В уцелевшую стеклянную банку
Из-под кабачковой икры,—
Белобрысому показалось,
Что разорвалась граната:
Думая, что он все еще в рукопашной,
Красноармеец рванулся и... сник,
Пронизанный сотнею болей.
...Мир светлел постепенно.
Целый век или час
Размывалась в глазах белобрысого
Медная муть.
...Первое, что увидел он ясно,—
Были широко раскрытые,
Но уже обмелевшие голубые глаза
На застывшем в выражении удивления
Лице чужого солдата.
— Что ж теперь тебе удивляться? —
Прошептал белобрысый воин.
...Чуть позже красноармеец заметил
И торчавший из черной пилотки стебелек
От срезанной пулей ромашки.
..А потом,
Когда солнце, покинув зенит,
Опускалось уже на запад,
Откуда явились враги,
Он, белобрысый веснушчатый красноармеец,
Увидел и свой цветок,
Ту ромашку,
Которою любовался он перед боем.
Но его цветок — уцелел!
И теперь еще даже чуть подрагивал
После отбушевавшего вокруг него ада.
...Нет, не тот,
Не мертвящий — целящий покой
Вдруг разлился по телу красноармейца!
Он и вновь улыбнулся цветку своему,
Ибо он, белобрысый, веснушчатый, понял:
Раз он видит ромашку — значит, живой!..
Раз живой — будет жить!..
Будет жить — будет бить
Пришельцев!..
15.
...Я сегодня над этим давнишним окопом стою,
В этом тихом лесу,
Среди целого моря белых ромашек,
Этот лес, эту землю родную
И море белых цветов
Ото всех не пришедших с войны земляков
Унаследовав...
Птицы,
Шмели,
Чистота и нетронутость белых ромашек...
Не вернутся отсюда в пославшую их сторону
И с охотой — чего там лукавить! —
с великой охотой
Сюда дошагавшие некогда пришельцы...
Не воскреснут, не будут — увы! —
До естественных сроков своих
Благоденствовать с нами
собой заслонившие нас
Богатырской заставы красноармейцы.
...Я сегодня над этим давнишним окопом стою,
А не в нем, — в этом сущность великая!
Понимаю: возможно, все было тогда здесь не так:
Все могло быть сложней или много проще... Но стоявшие насмерть — они молчат:
Про себя никогда
Ничего