Газета День Литературы # 73 (2002 9)

Если не Русь, то бездна!

Если не мы, то враг!

***

Есть историческая схема,

она сознание гнетёт:

тоталитарная система

своих создателей сметёт.

Правдивым словом всемогущим

что мы в отчаянье творим?

Что с нами сделает в грядущем

Четвёртый Рейх, Четвёртый Рим?

***

Захватчиков гнев неистов,

что им демократов роль?

Охота на экстремистов, охота на экстремистов,

всё русское — под контроль!

Учись говорить, писатель,

эзоповым языком.

Читай между строк, читатель, борись, патриот-мечтатель,

да в камере, под замком.

Нацистам и коммунистам

сидеть по статье одной.

Охота на экстремистов, охота на экстремистов,

где истине быть виной.

Но круче всех провокаций

действительность будет вновь.

Одна только в битве наций

есть истина — наша кровь.

***

В звёздной татуировке ночей

мир живёт без затей.

Мы боимся красивых речей

и геройских смертей.

Мы боимся правдивых людей —

с ними сложно дружить.

Мы боимся великих идей —

им опасно служить.

Но бывает из сотни годин

год мятежный один.

Но бывает из сотни один

сам себе господин.

Это он всё решает за всех,

все узлы разрубив.

И о нём — всенародный распев

и восторженный миф.

Так не бойся остаться собой,

не считая виной

волю к власти над грозной судьбой,

над державой родной.

Перед идолом нас не склонить

среди дьявольских слуг.

Только Бог может нас оценить,

только совесть — наш друг.

***

Византийской покорности слякоть,

безнадёжности каменный лес…

Почему обязательно — плакать?

Почему обязательно — крест?

Только тот, кто сразил — торжествует.

Только жажда победы — не блажь.

Если Бог в моём сердце ликует,

почему обязательно — ваш?

***

Не трогай забытые вещи в вагонах,

Оружие года — взрывчатка, не нож.

Всё ближе ослепшее время в погонах,

агония прячется там, где не ждёшь.

Холодной петлёй захлестнула дорога,

на красной воде от дождя пузыри.

Ни книгу с асфальта, ни сумку с порога,

ни куклу с травы — ничего не бери.

А те, кто нашёл своё место под солнцем,

кто по кабинетам сидит до зари —

не трогай чужую свободу — взорвётся!

В чужую страну сквозь прицел не смотри.

Всё ближе ослепшее время в погонах.

Теплее… Теплее. Совсем горячо!

Не трогай забытые вещи в вагонах, —

не трогай заснувшую Смерть за плечо.

СОЛНЦЕПОКЛОННИК

В колодцы дворов падал ливень ночей,

царапался о подоконник.

Вдали от последних небесных лучей

родился ты — солнцепоклонник.

Ощерив руин закопчённых разлом,

хрипел одурманенный город:

"Великое Солнце осталось в былом,

да здравствует сумрак и холод!"

Трущоба пила отвращенье и боль,

гнила под звездой негодяев,

тебе назначая обычную роль

смирившейся жертвы хозяев.

Здесь рабство печатью клеймило ладонь,

но против покорности чёрной

в груди твоей бился могучий огонь,

покой выжигая позорный.

Да, мы не такие, как толпы рабов,

пасущихся в грязных загонах,

которых ведут из реальности — вон

надсмотрщики в серых погонах.

Мы любим горенье открытых небес

и дождь на сверкающих крышах,

на жарком ветру расцветающий лес,

всю жизнь, словно пир победивших.

Большую дорогу, приветливый дом,

мечту, что раздолье рисует,

и жажду свободы, и чашу с вином,

где красное солнце танцует.

И чтобы о счастье напомнить судьбе,

патрон досылает в патронник

с сияющей свастикой на рукаве

неистовый солнцепоклонник.

***