Газета Завтра 226 (65 1998)

Как-то вечером в местной и очень деревянной гостинице с экзотическим названием “Магнолия”, разглядывая висевшую на стене замусоленную карту бывшего Советского Союза, режиссер И. Шлядковский робко ткнул пальцем в один из островов арктического архипелага — Новая Земля.

“Вот бы туда махнуть. Край-то какой эксклюзивный!”

”А почему бы и нет? Ведь и там есть пограничники”, — ответил я ему.

У киношников приятно заныло сердце в предвкушении северного сафари. Тем более, что на Новой Земле никто из них не бывал, и вряд ли уже в своей нынешней жизни там побывает. А о тех местах, где происходит так называемая исследовательская работа в области “мирного атома”, и думать не приходится.

Небольшие формальности в оформлении заявок. И вот мы дружно загружаем свои неподъемные чемоданы с аппаратурой в попутный пограничный вертолет. Летим на мешках с картошкой, капустой и крупой. Это значит, что с голоду мы не помрем, даже если высадимся на что-нибудь необитаемое. А вот на воду бы не хотелось. От такого жутко-свинцового зрелища мурашки вовсю заметались по коже!

Маршрут: Воркута — Амдерма — Вайгач — мыс Меньшикова. Это южная оконечность Новой Земли, омываемая водами сразу двух морей — Баренцева и Карского.

Застава так и называется — застава “Меньшикова”. Личный состав почти что по штату — начальник и старшина, все, как положено!

Компактный городок на сваях. Гулкие металлические бочки служили и казармой, и столовой, и офицерским общежитием.

Уж и не думалось мне, что среди знойной тундры, на самом краю земли встречу своих земляков. Ан нет, и тут служат москвичи да подмосковные… Начальник хвалит: “Ребята надежные!”.

А условия здесь, мягко говоря, не ахти! Впрочем, как и во всей тундре, если ты не родился чукчей, ненцем или коряком.

Поражало воображение количество брошенных “материальных ценностей” бывшими обитателями Новой Земли. Новехонькие автомашины с современным оборудованием в кунгах, огромные катушки ценнейшего кабеля, антенные поля, дизеля в смазке и т. д. и т. п. И бочки, бочки, бочки. Мириады металлических бочек. Опять же понятно, так как дизтопливо в целлофановые мешки не нальешь. Хотя стоит над этим подумать.

Больше всего пугали глазницы опустевших домов. Люди сюда уже не вернутся никогда.

Сопровождавший нас полковник Г. Вашкевич, показав прозрачную из оргстекла маску какого-то опереточного газоэлектросварщика, предложил отгадать, для чего она?

Предполагая, дружно хохотали. Оказалось, без этой нехитрой на вид вещицы даже в среднестатистическую пургу боец не может сделать и двух шагов по двору заставы. Глаз не открыть… А погибнуть тут можно и в двух шагах от жилья.

И, как бы подтверждая сказанное, средь бела дня рванул снег. Шел хлестко, удивительно. Параллельно земле. Ветер не позволял слабаку открыть даже входную дверь.

Нам было интересно все, и фактуры было предостаточно.

По времени мы ограничивались только прибытием обратного вертолета, ставшего с недавнего времени единственно доступным и надежным на Севере транспортным средством. Без него уже никуда.

Кстати, это была одна из немногих застав, которая могла “видеть” своими локаторами воздушные цели еще над материком.

Кинооператор “дядя Коля” (Николай Сидорченко), немало повидавший на своем веку, не переставал удивляться:

— Разве можно в таких металлических бочках жить?

— Можно, дядя Коля, еще как можно! — отвечал старшина заставы старший прапорщик В. Маркевич. — Здесь раньше по восемь семей жило. А какие праздники гуляли! Вон в углу елка стоит. С прошлого года. До того весело было, что и убирать ее, пластмассовенькую, не хочется. А, впрочем, дизелек пашет — тепло будет. А будет тепло, то и жить захочется!

Сейчас на заставе семей нет. Зато зачастили белые медведи. Нагло шляются прямо по двору, в окна заглядывают, помойку требушат. Вечные спутники военных гарнизонов — приблудшие дворняги, четыре из пяти, поджав хвосты, забиваются под казарму. Только пес-ветеран, по характерной для тундры кличке “Бантик”, с оглядкой на сородичей, знай, мол, яростно атакует бледнолицых собратьев, отрабатывая заставский паек.

Нередко по ночам, по просьбе часового заставы или дежурного дизелиста, сам начальник заставы старший лейтенант Сергей Закревский выстрелами из автомата гонит прочь со двора зарвавшегося белого тундровика.

Один такой косматый наглец до смерти напугал нашего “дядю Колю”. Обычно напуганные медведи бросаются с крутого берега в воду и плывут подальше от берега. Вот оператор и захотел отснять кадр о том, как медведь сигает с обрывчика, скрываясь от преследователей. Однако косолапый поступил нестандартно, видимо, испугавшись холодных волн. Он просто развернулся там, внизу, у кромки воды и выскочил прямо перед объективом кинокамеры. Что можно сказать об этом случае?

“Гарун бежал быстрее лани!..”

Вообще-то за время полета над Вайгачем и Новой Землей, мы насчитали порядка сорока косолапых, одиноко бредущих по кромке берега. Белая северная миграция.

Зрелище! Зоопарк под лопастями!

По просьбе “дяди Коли” вертолетчики виртуозно подсели поближе к мохнатому “дозорному”. Сниматься мишка наотрез отказался. Огрызнувшись для порядка на поднадоевший вертолет, белое чудовище ухнуло в ледяную воду и, неспешно загребая лапами, поплыло подальше от берега.

Быстро темнело. Усталая винтокрылая машина плавно приземлилась в пахнущее свежим хлебом пограничное гостеприимство.

О радушии заставских служивых слагают легенды. И правильно делают! Так оно есть и по сей день, и, думаю, будет всегда. Несмотря ни на что.

Скромненькая, по пограничным меркам, банька, только что из печи румяный каравай, от щедрот старшины каша с тушенкой в объеме, неподвластном простому смертному! Пограничный чаек, горяченький до слез. А случайно подвернувшийся запеченный до хрустящей корочки гусь перелетный, сбитый вертолетчиками (не волнуйтесь, из ружья во время охоты)?! Слюньки текут даже тогда, когда вспоминаешь об этом.

Спалось на новом месте хорошо. Начальник и старшина по-хозяйски обошли места расселения гостей.

— Может, еще чайку?

Километры пленки потрачены не зря. Режиссер, что очень редко бывает до монтажа, сказал, что фильм удался.

А на соседней заставе “Вайгач”, если пару сотен километров для тундры не считать расстоянием, живет маленькая пограничная амазонка, смелая и улыбчивая девочка Вика Святушенко. Жалеет, что нет подружек. Вот и посвящает она все свое свободное время воспитанию будущих отчаянных защитников заставской территории от непрошенных скитальцев тундры.