Газета Завтра 288 (23 1999)

Защити, Россия, ты своих певцов.

ЕСЕНИН

Москва клокочет: делится жилье.

Захватчикам положены трофеи.

Куда ни глянешь — сплошь они — евреи.

Им скажешь правду — так сожрут живьем.

Здесь одесситы — классики пера

Заполнили агитками журналы.

Великая страна покорена,

Они в Москве пируют, как шакалы.

А он не одессит, не большевик,

Абориген, талантливый не в меру.

Из-под Рязани лапотный мужик,

Но как ни пыжься — из поэтов первый.

Оттуда, из поруганной Руси,

С колядками, гуляньем до рассвета,

Как радуга в полях после грозы —

Последний отблеск Золотого века...

О нет, не в жилу. Мир теперь другой,

Под Левый марш не спеть заветной песни.

Бухарин брови выгибал дугой,

Сосновский усидеть не мог на месте.

“Упадничество, пьяное нытье...”

И кто б понял, увидев боль поэта.

Так жизнь перетекала в житие,

Через пороги устремляясь к свету.

Не книг, не биографий — столько лет,

Гитарных песен тихое дыханье.

Но коль рождался на Руси Поэт,

Как избежать Есенина влиянья?

Не повторить извилины судьбы,

Не пропадать в безвременье и смуте.

Ведь как ни лгут нам —

времена одни,

И если русский —

уж не обессудьте...

Москва клокочет: делится страна,

Захватчики спешат урвать трофеи.

Опять идет гражданская война,

Опять в Кремле командуют евреи.

Чахоточные лица у детей,

Шуты с экрана — на лице румянец.

И лучше не напишешь, хоть убей:

“В своей стране я словно иностранец”.

Он жил в стихах, и он стихами жив,

Смог прорасти сквозь заросли полыни.

Так жаворонок в вышине дрожит,

Мир украшая песнями своими.

МАТЕРИНСКОЕ СЕРДЦЕ

Любови Васильевне, матери мученика

Евгения РОДИОНОВА, посвящается

Всю ночь ты просидела с ним одна.

Вернее, с тем, что от него осталось...

В окно глядела сонная луна.

Давила непосильная усталость.

Полгода находился сын в плену.

Полгода, с умирающей надеждой,

Ты все прошла: Бамут и Ханкалу —

и наконец — узнала по одежде...

Платила деньги, заложив жилье,

посредникам — за вести, и убийцам,

чтоб показали место за жнивьем

и на беде смогли обогатиться.

А как иначе? Где теперь свои?

Им дела нет, живой он или мертвый.

Оставили солдат, не помогли.

И вот перед тобой — ужасный сверток...

В горах Чечни хлебнуть пришлось сполна

побоев, издевательств и глумленья.

Неужто не Москва, а ты сама

в ответе за бездумные решенья?

Своей судьбой, здоровьем, жизнью всей,

поставленной на кон.

Любимым Женей.

При полном равнодушии властей,

изведавших восторг от поражений!..

Отец не вынес. Не сдавай, держись.

Неси свой крест, ты не одна, поверь мне.