Газета Завтра 294 (29 1999)

Никогда раньше не было такого одобрения чиновного казнокрадства, такой бесконтрольности и безнаказанности его. Если раньше для чиновника исключение из партии и снятие с работы были не просто неприятным моментом биографии, а концом гражданской жизни, и никакие деньги ему бы не возместили потери статуса, потому что их нельзя было потратить по своему усмотрению,— то сейчас пожалуйста: наворовал — и за границу. Потом, если дело не возбудили, или друзья к власти пришли — возвращайся, избирайся в Думу, в губернаторы — куда угодно, никто слова не скажет. Но эта безнаказанность "демчиновников" оборачивается одичанием страны, в тысячу раз худшим, чем в самые мрачные времена засилья государственной бюрократии. Потому что объем реальных прав и свобод, отнятых ими у населения России, просто потрясает.

"Наружного блеска они не любят; на них фрак не так ловко скроен.., зато в шкатулках благодать божия... Глядь — и явился где-нибудь в конце города дом, купленный на имя жены, потом в другом конце другой дом, потом близ города деревенька, потом и село со всеми угодьями..."

Что из этого следует? Нельзя развивать государство, не декларируя его цели, устремления и этапы развития. Нужна строгая, построенная на фундаменте отечественных традиций модель управления, учитывающая не только мировой опыт, но и глобальные тенденции развития человечества.

Данная модель должна опираться на опыт советского государства по преодолению кризисов. Надо подчеркнуть, что наш опыт хорошо изучен и используется во всем мире. Это позволит выйти на хорошо известную систему управления с приоритетами развития, которые разделяются как большинством населения страны, так и значительной частью всего человечества.

Кадровый вопрос в рамках этой модели решается через привлечение людей, интересы которых связаны с развитием отечественного производства, которые лично прошли проверку практикой на соответствующих ступенях управления. Необходимо воссоздание централизованной системы работы с кадрами.

Любой управленец, который обеспечивает производство материальных объектов или услуг, должен чувствовать за спиной дыхание политического и идеологического контроля, предупреждающего о возможных ошибках и их последствиях для управленца лично, для людей, с которыми он работает и для страны в целом. Но при этом чиновник (“бюрократ”) должен четко знать линию руководителя и понимать, как эта линия продолжает линию правительства. Он должен знать, что его функция является государственно значимой, и государство не простит ему измены, а любая ошибка приведет к объективному анализу и соответствующим выводам.

Нынешняя ситуация, в которой министерства не несут ответственности за производство на местах, является глубоко порочной, способствует дезинтеграции и развалу страны. То же самое касается и верховной власти, нынешний объем которой явно превышает возможности одного человека, а потому его полномочия узурпируют без всякого правового основания то одни, то другие “фавориты”. Актуален вопрос о восстановлении верховенства коллегиальных органов власти.

Таковы лишь общие контуры необходимой для России модели управления. Впереди выборы. Наш народ заслуживает умных, перспективно мыслящих руководителей, а главное — преданных русской идее и умеющих ее воплотить в жизнь. Еще не поздно задуматься, сделать выводы и все изменить.

Борис Толкунов МОИСЕЙ, КОРОЛЬ И КАМЕРДИНЕР

Старость в общем-то предполагает отход от мирской суеты, смирение и мудрость. Неприятен, к примеру, пьющий старик. Отвратительна игривая старуха. Дедушки-бабушки хороши умиротворенные, сидящие на завалинках.

Беда, коли вулкан души извергается до семидесяти. Как это объяснить? Может, в случае с Моисеем Залмановичем имело место нечто наследственное, родовое? Библейские предки его и в сто лет прелюбодействовали, брали молодых жен. А уж на криминальные дела пылу хватало и стопятидесятилетним. Но теперь, когда возрастной барьер понизился, Моисея Залмановича вполне можно считать достойным наследником славных предков. Он в свои годы тоже обольстил молодую женщину, очаровал так, что та в порыве сильных чувств стала выносить ему шедевры живописи из русского музея в Петербурге.

Представьте себе такого культурного, восторженного старца, который падает на колени, дрожит и стонет от страсти к художнику Маковскому. “Сначала он и речи не вел, что будет изготовлять копии с этих картин. Просто просил вынести из хранилища хоть на минутку. Мне казалось, он был помешан на Маковском. Казалось, мечтой всей его жизни было обладать Маковским хоть на час”, — так вспоминала у следователя Татьяна Король, хранительница рисунков в главной сокровищнице нашей северной столицы.

Организованное энергичным старичком предприятие предполагало чистую, непыльную работу всего трех человек: его самого, художника-копииста и оперативницы по изъятию художественных ценностей с последующей заменой их на копии. Этот коммерческий проект оказался фантастически рентабельным — втроем наварили полмиллиона долларов.

...Главным было для блистательного старичка — завязать знакомство с кем-нибудь из сотрудниц отдела хранения. Наверное, это было и самым приятным: выследить дамочку, обаять, овладеть ее душой.

Надо было Моисею Залмановичу эффектно выглядеть, прогуливаясь сначала по залам музея. Требовалось во всеуслышание изрекать оригинальные суждения о живописи, быть замеченным сначала старушками-смотрительницами. Потом каждый день, ходя в музей, превратиться в завсегдатая, прикинуться искусствоведом. Оповестить о своем намерении писать статью про музеи в газету “Культура”. Брать интервью у заместителя директора. Расспрашивать мимоходом о сотрудницах. Посочувствовать их мизерным окладам. Ощутить интерес к собственной персоне со стороны этой Татьяны Король, годящейся ему во внучки. Под предлогом уточнения фактов для статьи обзавестись ее телефоном. Притвориться платонически влюбленным старичком, не желающим от нее ничего “такого”, а только духовного. “О! Я желаю быть только вашим старшим другом! У меня есть опыт, связи, а молодым всегда требуется поддержка. Располагайте мной, как хотите. Могу одолжить любую сумму на любой срок!”

Для вдохновенного человека нет преград. Напористая речь, красивые жесты, блеск в глазах — и он уже запал в душу робкой, неудачливой, но жаждущей всех жизненных благ женщине. О таком ярком человеке уже думают, говорят с подругой...

И наступил день, когда Татьяна Король взяла-таки в долг у Моисея Залмановича. На чем и заканчивается первый, романтический этап осуществления гениального замысла.

И начинается второй, эстетический, когда разговоры о дружбе и восторги по поводу духовного родства сменяются рассуждениями об искусстве, в частности, о художниках Филонове и Маковском. Конечно, без упоминания о том, что на черной бирже именно Филонов с Маковским сейчас поднимаются в цене. Говорится все больше о высоким — о технике письма, об оригинальности освещения и композиции. И так же, как в лирический период, эти длительные, многословные и умные речи взвинчивают Моисея Залмановича до экстаза. Заламываются руки, сверкает в глазах художественная страсть. Опять женщина испытывает глубокое наслаждение от общения, почти что как при объяснении в любви, и опять становится готовой на подвиги.

Тут и наступает миг, когда пожилой энергичный авантюрист бросается перед ней на колени и умоляет хоть на денек вынести рисунок Маковского “Камердинер, сидящий за чайным столом”.

Как положено целомудренной хранительнице, она возмущается: “За кого вы меня принимаете!” Но опытный обольститель в ответ только усиливает напор. Еще несколько минут уверений во всепоглощающей страсти к искусству русских передвижников, убеждений, что “никто не узнает” и затем — нокаутирующий удар: “Я вам, Танечка, весь долг погашу. Мы будем квиты”...