Газета Завтра 776 (40 2008)

Еще один предмет беспокойства американского эксперта — в том, что китайские разработки по информационной войне не являются копированием американских аналогов, а создаются с опорой на собственные культурно-исторические основания. К числу таких оснований Йошихара относит, например, древний трактат "Искусство войны" Сунь Цзы. То есть, специалист "РЭНД" считает настоящей угрозой со стороны Китая как геополитического противника США именно сочетание интенсивного продвижения в освоении технологий информационной войны с использованием собственной культурной специфики.

Согласимся, что нам в России тут есть над чем думать. Ведь прямо утверждается, что для США опасно не прямое копирование их технологий и тактики информвойны, а привнесение в информационное противостояние незнакомых и непривычных американцам социокультурных смыслов. И причина беспокойства Йошихары понятна: эта ситуация — не появление у "дикаря" огнестрельного оружия, а создание им собственного нового оружия. То есть, реальная угроза американскому доминированию в важнейшей сфере формирования мирового общественного мнения. И корифеи информационных войн понимают эту угрозу лучше всех.

То, каким образом и в каком направлении России нужно развивать свои инструменты, стратегию и тактику ведения информвойны — это предмет отдельной обстоятельной проработки и выверенных решений. Но то, что именно развитие в области информационного противостояния сейчас становится предметом не менее острой международной конкуренции, чем ядерное и высокоточное оружие, — сомнений не вызывает.

Между тем, стратегия России в гонке за "ресурс информационного доминирования" еще не только не определена, но и не стала предметом особого, приоритетного, внимания. И эта продолжающаяся неопределенность сегодня для нас становится одной из главных угроз.

Михаил Дмитриев ЛОВУШКИ «ДОКАЗАТЕЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ»

О том, что без развития отечественной медицинской науки невозможно обеспечить здоровье, работоспособность и продление жизни российских граждан, а также выход из "демографической ямы", — написаны тысячи страниц. Это же записано и в соответствующей национальной программе. Причем особый акцент делается на использовании самых современных медицинских технологий.

Одна из таких технологий, якобы, способных качественно поднять уровень российского здравоохранения, — так называемая "доказательная медицина". Если не вдаваться в детали, она включает сбор, накопление и анализ данных об эффективности методик и техник диагностики заболеваний, способах их профилактики и лечения, результативности использования препаратов в различных условиях и т.д. Цель — найти и внедрить в массовую практику такие надежные "стандартные" медицинские технологии, которые могут обеспечить наилучшие результаты для здоровья пациентов.

"Доказательная медицина" приобрела особенно большой вес в странах Западной Европы, США и Канаде в связи с информационным и коммуникационным бумом в 90-х годах XX века. Именно широкое внедрение информационных технологий дало возможность анализировать и обобщать огромные массивы данных о методах и результатах лечебных практик, а также сделало эти данные доступными для почти каждого заинтересованного врача.

Доказательная медицина предполагает, что всякий новый метод диагностики и лечения, прежде чем будет рекомендован для практического применения, должен пройти масштабные клинические испытания, подтверждающие его соответствие требованиям так называемого "стандарта надежности". То есть, он должен быть одновременно эффективным, безопасным и экономически выгодным.

Энтузиасты уверяют, что включение России в освоение новой для нее "доказательной" технологии не только обеспечит решение наболевших проблем российской медицины, но и вернёт ей утерянные за годы "реформ" позиции в мировой медицинской науке. Вернёт — за счет вовлечения России в международные "мультицентровые" клинические исследования, а также за счет подключения нашей страны к глобальным Интернет-ресурсам этой самой доказательной медицины.

Вроде бы, цели замечательные, перспективы открываются радужные. Стандартные и надежные методы диагностики, обеспечивающие своевременное и правильное выявление болезни, стандартные и надежные методы лечения, гарантирующие от опасных для пациента врачебных ошибок…

Но всё-таки для начала стоит разобраться с тем, что из себя представляет в ее нынешнем виде мировая "доказательная медицина", и в какую цену обойдется России "входной билет".

Клинические исследования с участием большого количества пациентов, обеспечивающие достоверные результаты испытаний новых медицинских препаратов и методов, начались на рубеже 50-х-60-х годов ХХ века (хотя первые попытки такой "рационализации" медицинской практики предпринимались еще в древности и в Средние века великими врачами Гиппократом, Галеном, Авиценной и т.д.).

Причин поздней "технологизации" медицинской науки несколько.

Одна из существенных — то, что мир в 50-х годах ХХ века еще психологически и этически не оправился от кошмаров Нюрнбергского процесса, на котором международный трибунал осудил нацистских врачей, причастных к медицинским экспериментам над людьми в концлагерях. Кроме того, многовековая врачебная практика показывала, что одни и те же медицинские методы и технологии иногда дают противоречивые или даже взаимоисключающие результаты для диагностики и лечения. И потому большинство врачей, как правило, ориентировалось прежде всего на собственный опыт, здравый смысл, интуицию, советы авторитетных коллег.

Ситуация кардинальным образом изменилась к 60-м годам ХХ века, когда мировая медицина столкнулась с серьезным кризисом. Широкое применение антибиотиков и масштабные вакцинации в СССР и на Западе резко снизили частоту инфекционных заболеваний и смертность от них, а также увеличили среднюю продолжительность жизни. И тогда "на передний план" вышло множество хронических неинфекционных заболеваний (этот процесс в медицинской литературе получил название "эпидемиологический переход"). А попытки найти для этих заболеваний лекарства и методы лечения, соизмеримые по эффективности с антибиотиками и вакцинами, не давали ощутимых результатов.

К этому кризису добавилась череда громких скандалов, связанных с катастрофическими последствиями фактически бесконтрольного применения якобы безобидных препаратов. Наиболее известный пример — рождение детей с уродствами у тысяч матерей, которые во время беременности принимали немецкое успокаивающее средство "талидамид". И, наконец, растущие требования здравоохранения в денежных вливаниях, причем в основном из кармана налогоплательщика, не могли не заострить вопрос об эффективности и социальной роли медицины.

Введение широких, но строго регламентированных клинических испытаний медицинских препаратов и методик с участием людей стало одним из магистральных путей выведения западной медицины из кризиса. В 1964 году Всемирная медицинская ассоциация приняла хельсинскую декларацию, определившую условия добровольного участия пациентов в клинических испытаниях, а национальные службы здравоохранения начали создавать для таких испытаний необходимые организации и законодательную базу.

СССР одним из первых поддержал указанную декларацию, и с 1969 года у нас в стране начали работать Государственный исследовательский институт по стандартизации и контролю лекарственных средств Минздрава, а также многочисленные контрольно-аналитические лаборатории. В США надзор за соответствующими медицинскими экспериментами и стандартизацией препаратов и методик взяло на себя государственное Управление по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными средствами.