Газета Завтра 891 (50 2010)

Когда так же неожиданно 15 сентября 2010 года в городе Мурманске в ходе рабочего визита Дмитрия Медведева и премьер-министра Норвегии Йенса Столтенберга министрами иностранных дел Сергеем Лавровым и Йонас Гар Стере был подписан упомянутый договор и приложение к нему (среди которых договоренности по рыболовству), есть возможность на практике проверить действие упомянутого выше заявления и уточнить детали.

Каковы они, эти детали? Почему ни слова не говорится в договоре и приложениях к нему о судьбе промысловых районов, попадающих под действие Договора о Шпицбергене 1920 года? Почему нет ни слова и о судьбе границы полярных владений России от 1926 года, которая никем не отменялась и существует на всех не только российских, но и зарубежных картах? И что же разделили Россия и Норвегия в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане: эфемерные морские пространства или конкретные 200-мильные экономические зоны и континентальный шельф?

Вопросы, вопросы и вопросы, и главный для рыбаков Северного и Западного бассейнов: "А что же произойдет практически с нашим рыболовством, если все подписанные документы вступят в силу?"

КОНСПИРАЦИЯ И ЕЩЕ РАЗ КОНСПИРАЦИЯ

Ещё до апрельского визита президента Дмитрия Медведева в Осло представители МИД стран так называемой "Арктической пятёрки" (США, Канада, Норвегия, Дания и Россия) на мартовской встрече в Челси, пригороде канадской столицы, высказали своё отношение к России, как стране непредсказуемой, с которой нужно держать ухо востро. Министр иностранных дел Норвегии Йонас Гар Стере выразил сомнение в том, какой в будущем станет Россия, и дал совет другим полярным странам, как развивать отношения с Москвой. "Поддерживать отношения с Москвой — дело сложное, поскольку Россия не вполне нормальное государство, — писала со ссылкой на Стере "Canadian Press". — Россия переживает переходный период, и ряд способных российских аналитиков заявляют, что страна потерялась в этом переходе… Ещё неизвестно, каким государством она станет, когда переходный период закончится. Но на севере Россия ведет себя почти как нормальное государство".

Поделить Арктику, считает министр иностранных дел Норвегии, можно без нагнетания напряжённости, в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву. "Россия в основном придерживается этих правил", — признал Стере.

Россия доказала, что она — "нормальное государство", буквально через месяц после встречи в Челси подписав соглашение о разграничении морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Причем, объявив о дате визита в Норвегию президента Дмитрия Медведева, пресс-служба Кремля всячески заверяла, что о подписании каких-либо серьёзных международных документов речи не идет. В то же время на официальном сайте Посольства Норвегии в Москве проходила совершенно противоположная информация: норвежцы со ссылкой на свои СМИ и слова министров норвежского правительства уже радостно обсуждали договор, как будто он уже был подписан. Что это было: конспирация или импровизация со стороны России? Примерно такой вопрос и был задан на итоговой пресс-конференции в Осло Медведеву и премьер-министру Норвегии Столтенбергу. Наш президент высказался то ли в шутку, то ли всерьез, что это была конспирация — планы скрывались вплоть до факта согласования последних пунктов будущего договора. Столтенберг отметил, что до наступления знаменательного дня он до конца был уверен в том, что договор будет заключен. Но хорошее предчувствие появилось у него ещё перед Рождеством 2009 года. Премьер Норвегии также подчеркнул, что и российская сторона демонстрировала стремление к заключению договора, и что для обеих сторон — это прекрасный результат. "Это один из важнейших дней во всей истории норвежско-российских отношений", — заявил премьер-министр.

После подписания договора о делимитации морских границ в Мурманске 15 сентября 2010 года, норвежская сторона на заседании Смешанной российско-норвежской комиссии по рыболовству пребывала в эйфории. Об этом рассказывали журналистам в заполярной столице участники российской делегации на СРНК.

Выходит, Россия Норвегии проиграла Баренцево море? Безусловно. Многое уже сейчас становится очевидным, если внимательно пройтись по 40-летней истории переговорного процесса и анализа опубликованного в СМИ России и Норвегии Договора о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Хотя основные форсированные события прошли в последние пять лет уже без участия рыбаков и специалистов-практиков Северного бассейна.

"СЕРЫЙ" ПЕРЕДЕЛ

Несмотря на вялотекущие переговоры по окончательному определению разграничительной линии континентального шельфа между Советским Союзом (Россией) и Норвегией, практическое рыболовство все же заставило обе стороны срочно искать компромиссное, хотя бы временное решение. Дело в том, что введя в начале 80-х годов XX столетия 200-мильные рыболовные зоны у своего континентального побережья, Норвегия и Советский Союз столкнулись с проблемой контроля за рыболовством как своих судов, так и судов третьих стран. Где контролировать должны норвежцы, а где русские? Кто будет контролировать суда третьих стран? Если этого не делать, тогда на спорном участке будет рыболовная анархия. Для решения этого сложнейшего вопроса были проведены, и очень энергично, переговоры, во главе которых с советской стороны был министр рыбного хозяйства Александр Ишков, а с норвежской стороны — министр морского права Енс Эвенсен. Активную и весьма продуктивную работу в нашей делегации вел в то время директор правового департамента МИД, член коллегии МИД, профессор Олег Хлестов. В составе норвежской делегации преобладали представители министерства иностранных дел Норвегии. Да и ее глава Енс Эвенсен входил в руководство норвежского МИДа. В нашей же делегации доминировали представители минрыбхоза. В то время у меня создалось впечатление, что перед норвежской стороной были четко обозначены долгосрочные государственные цели — попытаться навязать решение по линии разграничения континентального шельфа и экономзон (тогда они были рыболовные) по серединной линии. Либо хотя бы ее закрепить в каком-либо документе, пусть и необязательном, но промежуточном. И это, надо признать, норвежцам блестяще удалось. Плоды же такого подхода они пожинают сейчас, в ходе принципиальной договоренности: делить 50 на 50. Возникает вопрос: "А какой же район делить?". Оказывается, район от срединной линии. Перед советской делегацией в то время стояли чисто рыболовные, экономические цели. Их главной составляющей было обеспечить бесконфликтную работу нашего флота по всей акватории Баренцева моря, включая район Договора о Шпицбергене. И это тоже было достигнуто. Тогда глава советской делегации Александр Ишков не имел мандата от правительства Советского Союза на решение вопросов по делимитации. За сравнительно короткий период были разработаны и подписаны в 1978 году договоренности относительно "Временных мер регулирования рыболовства в Смежном участке Баренцева моря", которые ежегодно продлеваются вот уже четвертое десятилетие. Этот Смежный участок с легкой руки норвежцев получил среди журналистов наименование "серая зона". Надо сказать, переговоры шли тяжело, прерывались из-за истерии шпиономании. Словом, "холодная война" давала о себе знать.

Достигнутые договоренности по Смежному участку позволили вести рыболовство по всей акватории Баренцева моря и в водах архипелага Шпицберген вот уже около 40 лет не только рыбакам России и Норвегии, но и промысловикам третьих стран. Это уникальный пример решения, пусть и на временной основе, сложного международного вопроса между двумя соседними странами. И его бы расширить, ан нет. Лучше делить, а потом сотрудничать — таков подход норвежской стороны. К сожалению, он побеждает.

СПОРНЫЕ ОТВЕТЫ

Смешанная советско-норвежская комиссия по рыболовству, созданная межправительственным соглашением в 1975 году, — важнейший механизм по рассмотрению и принятию совместных решений по таким важным для рыболовства обеих стран вопросам, как определение объёмов изъятия рыбных ресурсов, раздела общих допустимых уловов на национальные квоты, меры регулирования промысла, программы научных исследований и т. д. За свой 35-летний период она показала всему мировому рыболовному сообществу, что только согласованные меры регулирования рыболовства и научное управление рыбными ресурсами по всей акватории Баренцева моря позволяют вести устойчивое рыболовство без подрыва запасов. Работа Смешанной комиссии ставилась в пример на многих международных форумах. Не всем это приходилось по душе. Как же так: идёт "холодная война", сталкивающая разные идеологии — капиталистическую и коммунистическую, а у них в Баренцевом море тесное сотрудничество в области управления и оптимального использования рыбных ресурсов? Были не только внешние недоброжелатели, но и среди советских и норвежских определенных кругов скептиков хватало. Ладно бы только разговоры, но появились трещины и в самой Смешанной комиссии. И первым таким сигналом стала проблема с размером ячеи в мешках тралов и допустимых к вылову размеров трески и пикши — основных промысловых объектов рыболовства в Баренцевом море.

Следует отметить, что способы облова трески и пикши рыбаками России и Норвегии асимметричны. Российские рыбаки берут свои уловы на 95% тралами и только на 5% ярусами; норвежские рыбаки — до 40% тралами, остальные 60% — ярусами, плавными сетями и другими пассивными орудиями лова. Отсюда важный вывод — все меры регулирования тралового промысла в наибольшей степени затрагивают российское рыболовство в Баренцевом море. Тем не менее Россия пошла на договоренность с Норвегией по увеличению размера ячеи в мешках тралов со 100 до 125 мм и установлению промысловой длины для трески — 42 см, а для пикши — 39 см, что и было одобрено на сессии Смешанной комиссии в 1988 году. По этой проблеме даже был подготовлен совместный российско-норвежский научный доклад.

Казалось бы, проблема урегулирована. Однако неожиданно для российской стороны норвежцы в одностороннем порядке ввели с 1 января 1990 года (совпадает с начавшимся развалом Советского Союза) ячею в тралах 135 мм и разрешенный размер трески к вылову в 47 см, пикши — 44 см, распространив эти меры на свою экономзону и район Договора о Шпицбергене 1920 года. В этих условиях российские рыбаки были вынуждены соблюдать в своей экономзоне ранее уточненные с Норвегией меры регулирования (ячея — 125 мм, минимальный размер промысловой трески — 42 см, пикши — 39 см), а в норвежской экономзоне — её односторонние меры. Что касается морских районов вокруг архипелага Шпицберген, то здесь также соблюдаются согласованные меры регулирования, хотя норвежцы требуют выполнения их правил. Отсюда и возникают конфликты, переходящие в аресты российских судов. Не для этой ли напряженности были приняты односторонние норвежские меры?

В последние 15 лет работа Смешанной комиссии в условиях рыночных отношений все в большей мере сталкивается с диаметрально противоположными точками зрения сторон, которые годами решаются так, чтобы затруднить работу российского флота в западных районах Баренцева моря и прежде всего в районе архипелага Шпицберген.

Неадекватные действия были и с российской стороны. Так, в середине 80-х — начале 90-х годов, компетентными органами принимается решение о запрете норвежским научно-исследовательским судам, проводящим совместные российско-норвежские исследования по определению рыбных запасов, вести такие работы в 200-мильной исключительной зоне России. При этом те, кто принимал такое решение, "забыли" что они ежегодно велись весь послевоенный период, вплоть до запрета в 90-х годах. В последующем с большим трудом эту проблему удалось решить, но осадок недоверия у ученых двух стран остался.

Безусловно, Смешанная комиссия продолжает свою полезную работу по управлению рыбными ресурсами и контролю за рыболовством в Баренцевом море, но рыночный дух соперничества, а точнее — конкуренции — в ней очевиден, и, если не принять соответствующих шагов с двух сторон, это может привести к ее разрушению.

В 2002 году специалисты директората рыболовства Норвегии сенсационно известили мировое рыболовное сообщество о том, что российский перелов трески и пикши составил в Баренцевом море аж 137 тысяч тонн. Откуда такие данные? А это расчетные данные, говорят норвежцы. Российская сторона терпеливо разъясняла, что это нереально, ничем не подтверждается.