Газлайтер. Том 12
Шрифт:
— Я не про это! Дорог… Даня! Ты что задумал?! — кричит Веер, её голос дрожит от волнения.
— Да ничего особенного. Просто прыгнуть, — я примериваюсь взглядом к Золотому, оценивая расстояние и высоту.
— Прыгнуть?! Как прыгнуть?! В плане ничего такого нет!
— Нет, — соглашаюсь, пожимая плечами. — Это чистая импровизация. Экспромт. Потом расскажешь, как со стороны выглядело. Хорошо? Блин, жалко камеру не взяли… Ладно, увидимся!
Веер продолжает кричать что-то в мою сторону, но я уже сосредоточен на своем следующем шаге. Сердце бьется быстрее, адреналин бурлит в крови. Прыжок
И оттолкнувшись, я сигаю. Причем отдача прыжка слегка откидывает Зубастика, и ему приходится повернуть корпус, чтобы вернуть баланс.
Воздушные потоки свистят в ушах. Никогда не думал, что самое сложное в этом прыжке окажется… не расхохотаться. Да, именно так. Надо видеть физиономию Золотого, чтобы понять, о чем я говорю. Офигевшие глаза вылупились, нижняя челюсть отвисла, язык высунулся.
«Филинов! Ты что творишь?!» — зычно кричит мне прямо в мозг старый Устранитель.
«Золотой — ссыкло. Спрятался как черепаха в панцирь. Я его вытащу, — быстро отвечаю. — А вы будьте наготове».
«Мать…! Хорошо, но ты, блин, совсем спятил!»
Интересно, ещё сколько раз за день я услышу сомнения в моем психическом здоровье?
Свободное падение длится всего пару секунд, но кажется, что время замедлилось. Я чувствую каждый порыв ветра, каждый удар сердца. Подо мной распахиваются крылья Золотого, и я вижу, как он пытается понять, что происходит.
«Человек! Ты грёбаный безумец!» — в этот раз в моей голове разносится новый громовой голос.
«О, кто заговорил! — я всё-таки рассмеялся, хоть это и проблематично, когда бешеный ветер бьет тебе в забрало. — Значит, ты обладаешь мыслеречью! Со страху голос прорезался?! Ха-ха-ха…»
«Безумец… — ошеломленно повторяет Золотой. — … расшибешься, червяк…».
Но тут он не угадал. Зубастик специально парил чуть выше Золотого, и я падаю прямо на купол над его головой. Бахаюсь руками и ногам на твердую поверхность покатого силового поля. Пускай я и в теневом доспехе, но посадка выходит контролируемо жесткой. Впрочем, браслет Жанны активирован, и Трясогузка Танцор отлично помогает удержаться на скользкой поверхности.
«Драконьи яйца! Как?!» — удивляется Золотой. Он пытается качнуть куполом, но я прилип намертво.
«Убирай поле, — усмехаюсь. — Поговорим».
«Да пошёл ты, червяк ничтожный!».
Эх, а я ведь надеялся на общение, но ладно, Ломтик мне в помощь. Щенок возникает всего на одно мгновение внутри купола — прямо на спине Золотого в тени его крыльев — и только для того, чтобы закинуть гостинцев. Десять белых хрустальных шариков. Драконы ведь, как сороки, любят всё блестящее. Значит, ему должно понравиться.
Бах. Бах. Бах. Бах…
— ГХРРРРРРР-А-А-А! — кричит обожжённый взрывами Золотой.
Концентрация дракона нарушена. В следующий миг купол исчезает, и я снова падаю — теперь прямо на Золотого, прямо на огромную махину в золотой чешуе. Дракон быстро приходит в себя. Он даже не поворачивается на атакующих сзади Фирсова с Мерзлотником. Всё внимание багрового зверя обращено на меня. И я, честно говоря, польщен.
«Ну всё, тебе ХАНА!!!» — рычит монстр в предвкушении.
Из раззявленной пасти вырывается огромный столп пламени. А я просто беру и ловко огибаю
пламя, словно истребитель на реактивном топливе.«Ну, что, большой мальчик, — усмехаюсь я. — Поиграем по-взрослому?».
И в этот момент Золотой охреневает больше всего:
«Ты летаешь?! ЛЕТАЕШЬ?! БЕЗ КРЫЛЬЕВ?! Но… но… как?!»
Я повисаю в воздухе совсем рядом. Его глаза расширяются от удивления и гнева. Золотой включает защитное поле и запирает нас вместе. Ближе купол активировать не может — иначе он обрежет себе крылья.
«Ни за что не угадаешь как, морда».
Конечно же, я предварительно позаимствовал сознание одного из рептилоидов, но скрывал это от дракона до последнего, чтобы устроить сюрприз. Теперь мы с Золотым оказались наедине и самое время для коронного удара.
«ТЫ УМРЕШЬ, ЧЕЛОВЕК!!!» — ревёт Золотой, взмахивая крыльями.
«Ну раз кто-то заговорил о смерти, то давай позовем и ее…»
У меня в руках возникает сияющий белый шар. Мертвенный белый свет брызгает во все стороны. Сложно не ощутить ауру некротики, особенно зверю с сверхразвитыми инстинктами. Вот и сейчас огромный Золотой Дракон заголосил испуганным петухом:
«ТЫ — МАГ СМЕРТИ?!»
«Нет, я намного больше, морда, — отвечаю ментальным сообщением. — Я — ЛЕГИОН».
И резким взмахом руки отправляю шар в Золотого. Дракон судорожно пытается увернуться. Но слишком поздно. Шар врезается в его крыло, а дальше громоподобный рев глушит все звуки на свете.
Волколакград, столица Ликантропии.
— Ты звал меня, о Свирепейший? — на пороге тёмного помещения возникает сгорбленная старая женщина с тростью в руках.
— Да, старая, — в нетерпении бросает Ратвер, откинувшийся в высоком кресле. Высший Грандмастер потушил светильники, чтобы любоваться полной луной, но его мысли всё время возвращались к той встрече с молодым конунгом тавров. — Знаешь, на днях один выродок сильно вывел меня из себя.
— Вероятно, он умер в страшных муках, — кряхтит старушка, хромая вглубь просторных хором. Стук трости по мраморному полу гулко отдаётся эхом от каменных стен.
— Удивительно, но нет, — вздыхает один из Организаторов. — Я, конечно, оставил прощальный подарок, взбесив всех оборотней вокруг, но эта маленькая шалость вряд ли прикончит конунга тавров. Тем более, если он, правда, прикончил Странника.
— Почему же ты пощадил наглеца, о Клыкастейший? — тяжело выдыхает старуха.
— Хороший вопрос, — скрежещет зубами Ратвер. — Причина, конечно, не в запрете Организации. Мне плевать на этих трусов. Настоящая причина — в запахе.
— В запахе? — удивляется старуха.
— Именно, — Ратвер шумно раздувает ноздри. — Нюх ликантропа в тысячи раз чувствительнее, чем у питекантропа. А мой нюх ещё мощнее, ведь вы созданы по моему образу и подобию.
— Я знаю, о Нюхатейший, — кланяется старуха, её голос дрожит от почтения.
Ратвер, сидя в высоком кресле, продолжает, его глаза горят гневом и решимостью.
— Конунг тавров пахнет четырьмя женщинами, — произносит он, не отводя взгляда от луны. — Запах долгий, устоявшийся. Значит, все женщины либо его жёны, либо любовницы. И одна из них — моя Истинная пара.