Газлайтер. Том 16
Шрифт:
— Эй, Хмельной, почему нет ствола?! — сжимая артефакт, запрашиваю я.
Голос Гумалина раздаётся с той стороны, полный суеты:
— Ствол не влез, шеф! Но я подкорректировал настройки, луч будет узкий, попадёт точно в теневое окошко.
— Не влез? А на что ты его там повернул? Надеюсь, не на мой замок! — рявкаю.
Возня и шорох доносятся от Гумалина:
— Ой, сейчас, сейчас… Да, теперь не на замок. На левее чуть!
— Чуть?! Ты охренел? Поверни на пустырь, а если промажешь мимо тени!
Но жук уже на расстоянии гигантского шага. Некротика у меня под рукой, но если выпущу её сейчас в полную
— Пли! — кричу.
Ломтик открыл маленький сквозной проход. Один теневой портал в моей тени, а второй напротив дула имба-пушки.
И вот он — залп из теневого окошка. Имбо-пушка делает своё дело, тонкий мощный луч выстреливает из моей тени, и в голове жука появляется дырень размером с арбуз. Жук словно замер на миг, а затем его огромное тело бахается на землю с глухим стуком.
Но это ещё не конец. Жук всё ещё барахтается, его лапы дёргаются в агонии.
«Золотой, жги!»
Дракон опускается ниже и изрыгает оранжевый столб. Пламя обволакивает жука, рана в голове полыхает, и тварь наконец затихает.
— Хедшот, — шепчу я, оглядываясь на павшую тушу и осматривая окрестности по привычке. Конечно, всё чисто.
«Вот так вот. Сработали чётко» — сообщаю всей команде по мыслеречи. — Почти все. Светка, ну а ты… красиво сидела'
«Блин, Даня. Я что, виновата, что ты без меня спрыгнул? Взял бы меня с собой — я этому жуку жару бы задала»
Усадьба Горнорудовых, Москва
— Что там, дочка? — голос Жанны звучит, как туго натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Она закрывает глаза и прощупывает местность. — Павел, похоже, в отключке. Я не могу его найти!
— Папа в чулане… упавшем на газон…живой… — выдыхает Настя, закрывая глаза и сосредотачиваясь на образах, которые Светка передаёт через связь. Вокруг царит хаос, дом расколот на осколки. А вот и Даня… — Даня только что уронил Жука!
Жанна резко распахивает глаза.
— Что ты сказала? — почти выкрикивает она. — Как уронил? Чем?!
Настя сама не понимает, что произошло. Невидимый луч, вырвавшийся из-под Дани, пронзил голову твари. Мгновение — и огромный монстр рухнул, словно марионетка с обрезанными нитями. А сейчас его сжигает Золотой.
— Это как… вспышка энергии, — бормочет она, не сводя глаз с картины разрушения. — Он ударил Жука, и тот… рухнул. Мама, Жук мёртв!
— Офигеть, — баронесса на мгновение замирает, осмысливая услышанное, затем вскидывает голову и резко разворачивается к зеркалу, висящему на стене. — Так, срочно нужно привести себя в порядок, — неожиданно заявляет она, доставая из рукава небольшую, но изящную серебряную расчёску.
— Мам, ты… что ты делаешь? — Настя смотрит на неё, явно не понимая. — Мы должны выйти, должны помочь папе!
— Ещё как должны, — Жанна не отводит взгляда от зеркала, методично расчесывая свои и без того идеальные волосы. — Но сначала нужно привести себя в божеский вид. — Она осторожно поправляет выбившиеся локоны, затем аккуратно расправляет и приподнимает края декольте, придавая вырезу ещё более выгодную форму. — А то выйдем как оборванки — и твой
жених разве нас всерьёз воспримет? А тебя это касается вдвойне, юная сударыня.Настя по-прежнему смотрит на неё, словно перед ней внезапно материализовался безумец.
— Ты серьёзно, мама? Сейчас не время…
— Время, милая, всегда, — наставительно поднимает брови баронесса, протягивая расчёску дочери. Но не успевает та взять её, как Жанна резко вскидывает подбородок и разворачивается на каблуках. — Так, я готова. Открывайте!
Слуги послушно распахивают массивную железную дверь. Жанна, не оборачиваясь, стремительно вылетает вперёд, её силуэт тут же растворяется в полумраке коридора.
— Мам, подожди… — растерянно тянет Настя, но баронессы уже нет. Она мгновенно уносится, оставив дочь в компании серебряной расчёски.
Перевожу дыхание, а тут наконец возникает Жанна, сопровождаемая своей охраной. Естественно, первым делом она не к мужу подбегает, а кидается к гигантскому мёртвому жуку, внимательно вглядывается в дыру в его пожаренной башке. Конечно, осмотреть труп багрового зверя гораздо важнее.
И только после этого баронесса оборачивается к мужу, который лежит на тряпках, словно мешок с гнилыми яблоками. Но Настя опередила её — подлетела к Павлу, упав на колени, её лицо — сосредоточенное и полное страха — вдруг осветилось радостью. Поднимает взгляд на меня, и в нём — признание и благодарность. Неожиданно посылает воздушный поцелуй. Ах, милота!
Светка приземляется рядом на спине Золотого. Золотые волосы развеваются на ветру, а моська надутая и обиженная. Ну уже и подколоть нельзя, сразу в обиженку играем. Как только спрыгивает на землю, тут же рапортует:
— Даня, я уже звякнула гвардии, чтобы везли фуры и распилочные машины. Разобрать тушу этого жука — дело не быстрое, — она вытирает лоб и, сияя, смотрит на меня.
— Молодец, — киваю ей, и Светка тут же расплывается в счастливой улыбке. Ну как не похвалить, когда так старается?
Подходим к Насте и Павлу, который выглядит так, будто его через мясорубку пропустили. Он в полусознании, хрипит, едва шевеля губами:
— Я… живой?
Настя тут же подаётся вперёд, крепко сжимая его руку:
— Да, папа, ты живой! Даня тебя спас!
Я вздыхаю. Ну, «спас» — это громко сказано. Скорее, не дал ему помереть как полному идиоту. Но барон слышит её слова и, судя по выражению лица, совершенно не рад.
— Что? — Павел пытается приподняться, но похоже у него кости сломаны. Побарахтавшись без толку, он хрипит: — Спас? Спас? Чёрт бы тебя побрал, Филинов!
О, ну конечно. Проклятия вместо благодарности — не новость.
— Похоже, у Его Благородия шок, — произношу я спокойно. — Его бы к Целителю, пока хуже не стало.
Настя тут же вскакивает:
— Да, сейчас!
И тут же исчезает, стремительно бросаясь к уцелевшим слугам и стражникам. Молодец, девочка, так держать! В момент опасности не теряет головы. Пока она бегает, я медленно присаживаюсь на корточки рядом с бароном и понижаю голос до шёпота:
— Слушай сюда, сортирный экзекутор, — начинаю я ровным тоном, глядя ему прямо в глаза. — Я спас тебя, твою дочь и твою жену. Ты обязан, как минимум, меня уважать, понял, кровотрав? А о долге твоем потом поговорим.