Газлайтер. Том 19

Но если что, вытащу остроухих. Пусть даже побитыми, униженными и, возможно, с «новыми взглядами на жизнь». Главное, чтобы живыми. А сейчас пускай веселятся. Насколько я знаю, Багровый Властелин не будет возмущён, если его вассалы вернутся слегка потрёпанными. У него и так забот хватает.

На этом сюрпризы не закончились. Угадайте, кто объявился. Финский конунг, Тапио Лопухинен, решился на переговоры. Хотя чего тут удивляться? Финны сейчас на грани отчаяния: аномального мяса у них нет, акулятина недоступна. Вот и ищут спасения. Встретиться договорились на границе, в одной из деревень, вдали от любопытных глаз.

На встречу я взял Светку. Не столько для дела, сколько для моральной поддержки. Вещь полезная, когда идёшь разговаривать с упрямым викингом.

Конунг, как только мы входим в домик, сразу начинает с главного. Вообще Тапио выглядит, мягко говоря, уставшим: бородатый, с пузом, глаза тревожные. Судя по его виду, последний год вымотал его до предела.

— Конунг Данила, Финляндии нужно мясо! — начинает он без лишних церемоний. Голос зычный и свирепый, словно он пришёл требовать выкуп за похищенного родственника. Но тут же добавляет неожиданно: — По любой цене!

Мы со Светкой переглядываемся. Честно говоря, не ожидал капитуляции финна уже в самом начале разговора. Пока размышляю, автоматически спрашиваю:

— Мясо? Курятину? Или всё же акулятину?

Тапио нахмуривается.

— Я не могу покупать акулятину официально. Мои вассалы и придворные не поймут. Мы ведь воюем с тобой за Акулью Падь. Мне нужно иномирское мясо. Из Заиписа или откуда-то ещё. Но только не из Акульей Пади. Понятно, что это тоже шаткое решение, но авось обойдется и придворные не воткнут мне нож в спину. Закупаться из Акульей Пади же я абсолютно точно не могу.

Я развожу руками, показывая, что ситуация не из лёгких.

— А я, в свою очередь, не могу продавать мясо своим врагам. Заключайте со мной мир — тогда получите всё, что нужно, и по вполне приемлемой цене. Может, даже скидку дам как новым клиентам. У нас намечается «Черная пятница» перед Новым годом.

Но конунг вспыливает. Даже слегка побагровел.

— Я не могу подписать мир! Если я это сделаю, мне на троне не продержаться и дня! — ревет он, будто я предложил ему продать душу.

Приходится немного подумать. Тапио — сложный оппонент: упрямый, но не дурак, раз пришел мириться. Поэтому я предлагаю компромисс.

— Тогда давайте так. Вы подписываете тайное соглашение на аренду причалов в Акульей Пади. Ваши доверенные рыбаки сами ловят акул и доставляют акулятину в Финляндию. Для ваших людей это будет выглядеть как добыча в бою.

Тапио слегка нахмуривается, но не перебивает. Я продолжаю:

— Но между нами это будет означать признание, что Акулья Падь — моя. Вы отводите войска от границы, объясняя это обманным манёвром. И в то же время постепенно готовите своих викингов к объявлению того, что Падь больше не финская.

Конунг долго молчит. В итоге он только кивает.

— Я подумаю, конунг Данила, — бросает он и уходит, явно тяжело переваривая услышанное.

Светка скрещивает руки на груди и недовольно спрашивает:

— Даня, а зачем ты вообще пытаешься договориться с финнами? Они же отмороженные. Всё равно потом предадут. Ещё и в спину ударят.

Я хмыкаю. Светка всегда прямолинейна до неприличия.

— Они пиратят по Балтике, — отвечаю я. — Рыбацкие и торговые суда терзают. Убытки огромные. Лучше хоть шаткий мир, чем бесконечная война. Тем более, у меня большие планы по продаже мяса по всей Европе, а тут конфликт с финнами. Никуда не годится.

Она покачивает головой, хмыкает и добавляет:

— Опять твоя хитровывернутая стратегия?

— Она самая, Свет. Она самая, — отвечаю я, усмехаясь.

После возвращения домой я, войдя в гостиную, наблюдаю любопытную картниу. Ненея азартно рубится в карты с Морозовым, который пыхтит и пытается объяснить правила покера. Но, судя по выражению его лица, её мастерство удивляет даже его. Принцесса играет легко, с ухмылкой, и без особых усилий обчищает его карманы.

— Снова фул-хаус! А вообще деньги — это скучно, Юрий Михайлович, — вдруг произносит она, убирая очередной выигрыш. Её глаза озорно блестят. — Может, сыграем на раздевание?

Морозов заливается краской и начинает нервно поправлять манжеты. А принцесса сразу хохочет, разведя своего поклонника как детсадовца. Ненея — та ещё шутница, это очевидно.

Как только она замечает меня, её внимание моментально переключается. Она соскальзывает со стула и, сияя улыбкой, направляется ко мне.

— О, дорогой родственник! — восклицает она, обнимая меня и легко целуя. — Лакомка рассказала, что ты видел нашего кузена Бера. Если он жив, возможно, ты сможешь его спасти! Спасибо тебе за всё, что ты делаешь для нас!

Я едва успеваю открыть рот, как она продолжает, её лицо светится радостью, но в глазах блеснуло что-то лукавое:

— Только учти, он большой драчун. Постарайся сильно его не бить.

Её озорной взгляд заставляет меня усмехнуться.

— Учту, своячница, — обещаю.

Морозов, к этому моменту успокоившись, переводит дыхание. Кажется, он всё ещё пытается понять, как умудрился проиграть в карты так быстро.

Я даже пообедать не успеваю, как гвардия сообщает о новом госте. В Невинск без предупреждения заявился посол от князя Буревестника. Ну, как посол. Так он себя называет. На деле — странный тип: самоуверенный настолько, что, кажется, его эго вошло в комнату за минуту до него самого. Ещё и манеры у него… Мягко говоря, грубоватые. Такое ощущение, что он решил, будто находится в своих владениях, а не в чужом замке. Ну и что, что он телепат высокого второго ранга? Неужели и я со стороны выгляжу таким же придурком? Да нет, фигня какая-то. Я крутой, иначе за меня не вышло бы столько красавиц, хе.

— Я Бешецкий, посол князя Буревестника, — представляется он, обведя кабинет презрительным взглядом. И чем ему платяной шкаф так не угодил?

— Мы ведь оба подданные Царства, — замечаю я спокойно, облокачиваясь на стол. — Так что вы скорее вассал или представитель своего князя. Посол — это слишком громко для внутренней политики.

— Неверно. У меня официальная должность — посол острова Буян, — огрызается он. Тон явно раздражённый, но тут уж он сам себе злобный Буратино.

Я хмыкаю. Мужик-то роет братскую могилу — себе и своему князю. Обычно такое откровенное неуважение к Царю долго без последствий не остаётся. А уж Царь тем более не из тех, кто прощает подобные выходки. Если люди Буревестника всерьёз не понимают, куда их приведёт такая самоуверенность, то что ж… прощайте, господа. Остров Буян, в отличие от Тавиринии, входит в состав Царства. Назначать послов, если уж на то пошло, могу здесь как раз я.

— Чем обязан вашему визиту? — спрашиваю, решив не обострять ситуацию.

«Посол» делает вид, что на трон взошёл, приосанивается и заявляет:

— Мне поручено решить, достойны ли вы общения с князем.

Хе, «достоин»? Это что, он шутить так пробует или серьёзно?

— Царь уже решил, что достоин.

— Князю Буревестнику нет до этого дела.

Мда, совсем базар не фильтрует. Вслух я произношу:

— Интересно. И каким образом вы собираетесь определить величину моего достоинства? Линейку достанете?