Газлайтер. Том 25

Из спальни выхожу в столовую, и тут же ловлю волну уюта. За столом уже сидят мои. Жёны, сестра Катя с королевой Алирой, даже Гепара подтянулась — в своей любимой синей рубашке, не застёгнутой на одну верхнюю пуговицу. На полу, развалившись как танк, Шархан жадно лакает молоко из миски, при этом умудряясь передразнивать домашних.

Запах жареных тостов, свежемолотого кофе и карамелизированных груш. Болтаем о пустяках, девушки вспоминают вчерашний день, особенно мое приземление.

После завтрака ухожу в комнату для медитаций. Хотелось бы сказать, что я достиг состояния дзен, слился с Астралом и сходу постиг всю астральную материализацию, но нет. Сел, сосредоточился, восстановил потоки — и хватит. Ну и немного поизучал материализацию. Всё мечтаю поднять в реальности свой Бастион с башнями и крепостными стенами. Чтобы рядом с Невским замком стоял, как старший брат. Или лучше в Междуречье поставить? Или в Боевом материке? Хм, ладно, еще придумаю. На такое все равно нужно время. Много времени.

Открываю глаза, тянусь за телефоном. Пора звонить старому другу Антоше.

— Антон Валерьевич, привет! Надеюсь, не помешаю?

— Данила, да ты что! — голос у него тёплый, живой. — Сто лет не слышались. Как ты?

— Да нормально. Слушай, у вас же, помнится, в роду есть лётная школа?

— Есть, конечно. А что, интересуешься?

— Думаю, может, мою избранницу туда записать. Научить пилотировать, ну, по базовой программе.

На том конце повисает короткая пауза.

— Что еще за избранница… а, понял, ты имеешь в виду наложницу?

Я закатываю глаза. В который уже раз. Мы с Гепарой вообще-то лишь единожды целовались.

— Не совсем. Вернее, совсем не наложница. Всё сложнее, — бурчу.

— А, ясно, — смеётся Антон. — Без проблем. Всё устроим. Сегодня же отправлю заявку в школу.

Он немного замолкает, голос становится тише, почти извиняющимся:

— Слушай, Даня, а ты извини за наших дальних родственников. Ну, тех самых…

— Ты про бояр Шереметьевых? — я хмыкаю. — Забей, Антон. Я прекрасно понимаю: бояре Шереметьевы и графы Шереметьевы — это, прости господи, два разных биологических вида.

— Вот и отлично, — с облегчением выдыхает он. — Фамилия одна, а мозги — ну, у кого как. Ладно, Даня, ты сам-то как-нибудь заходи. У меня тут и Исабель скучает, давно тебя не видела.

— Обязательно как-нибудь загляну, Антоха, — обещаю.

В этот момент в комнату заглядывает Камила. У неё на лице — тот самый взгляд «срочно, но без паники».

— Даня, Мстиславские приехали, — сообщает брюнетка.

Бросаю взгляд на часы. Самое то. Эти бояре должны были подкатить как раз сейчас — с покаянием, извинениями, по логике.

Направляюсь в гостиную. Там уже собрались все домашние: мои жёны, сестра, Алира, Гепара, даже Олежек. Лакомка сидит с малышом на руках, мягко покачивая. Сегодня у Олежки нет рожек. Значит, можно рассчитывать, что Мстиславских не хватит инфаркт.

В гостиную они входят без лишних церемоний. Первым сам боярин Борис Семёнович Мстиславский. За ним полушагом позади — Игорь, брат, сутулый, с поникшей спиной.

Я встаю и жду. Пусть сами подходят. Это мой дом, а они те еще косячники.

Борис останавливается передо мной и без прелюдий произносит:

— Данила Степанович, я хочу принести извинения за поступок моего сына. Это был глупый, бесстыдный и недопустимый шаг. Он действовал по собственной инициативе. Род Мстиславских никогда не санкционировал попыток покушения на вашу жизнь.

— Это приятно слышать, Борис Семёнович, — киваю. Спокойно, без особого выражения, скорее из вежливости.

Борис продолжает:

— В качестве компенсации мы хотим передать вам следующее: двадцать монопланов «Мстя» — в полной комплектации, с гарантией на обслуживание.

Он протягивает мне папку. Я принимаю её, не торопясь.

— А также, — добавляет он, — ряд предприятий в Междуречье. В основном — логистика, мастерские. Думаем, это вам может пригодиться.

Вот это уже интереснее. Открываю вторую папку. Листаю. Логистические фирмы, ремонтные цеха, цепочки поставок… И всё это как раз под те два завода, которые я недавно получил через векселя — рыбный и лесной, доставшиеся от Германа Мстиславского еще на Южном острове. То есть эти предприятия напрямую обслуживали те два крупных завода. Хм. Неплохие откупные.

Я переворачиваю пару страниц. Уголки губ чуть дёргаются. Да, эти активы будут однозначно полезны.

— Конечно, Борис Семёнович, — говорю наконец. Спокойно, ровно. — Рад, что вы так чётко обозначили свою позицию. Очень конкретно. Я не держу на вас зла. И, — добавляю чуть мягче, — я ценю, что вы пришли лично. Это многое значит.

Борис Семёнович облегчённо выдыхает:

— Ну и слава Богу, Данила Степанович.

Поклон, кивок, и всё. Официальная часть закончена. Мстиславские разворачиваются и уходят — будто их сюда занесло ветром, и теперь этот ветер уносит их обратно.

Я мысленно вычеркиваю их из списка активных раздражителей. На кресле поворачивается королева Алира. Златая коса ложится ей на грудь, теща с привычной грацией перекидывает её за спину. Мать Лакомки всё больше увлекается традиционными причёсками — почти по-русски смотрится, хоть и с эльфийским профилем.

— И ты его, лорд, простил? — голос у неё удивлённый.

Лакомка бросает на мать взгляд поверх головы Олежека, которого укачивает:

— Мама. Что за тон?

— А что такого? — пожимает плечами Алира. — Я просто удивлена.

— Да, простил, Ваше Высочество, — отвечаю я, пожав плечами.

Светка хмыкает сбоку:

— А что там в списке, Даня? Когда ты его глянул — ухмыльнулся как кот, что сметану стянул.

Я киваю, хлопая рукой по папке.

— Комплекс предприятий. Те, что обслуживают рыбный и лесной заводы. Те самые, что мне достались от младшего Мстиславского, пусть земля ему будет прахом.

— То есть они только что официально признали, что эти заводы — твои? — уточняет Лена.

— Ага. Герман их проиграл, передал векселя мне. А теперь старшие Мстиславские эти векселя подтвердили, по сути. Перед моими жёнами, сестрой, избранницей, даже кошкой. Всё. Закрыто.

— Даже кошкой, — обиженным тоном повторяет Шархан, примостивший здоровенный зад на тумбе в углу.

— Сильно, брат, — произносит Катя уважительно.

— И по-мещански, — качает головой Алира.

Я поворачиваюсь к теще. Говорю спокойно, без раздражения:

— Ваше Высочество, а разве честь — это всегда месть? По-моему, честь — это когда ты способен поставить интересы рода выше эмоций. Вы уже, кажется, ощутили на себе выгоду от моего подхода.

— Хм, я… — Она замолкает. Та самая пауза, когда в голове вдруг что-то щёлкает — сбой в привычной логике.