Газлайтер. Том 25

Захожу в свой ментальный Бастион. В зале на скамейке сидит Егор-кровник. Вид у него унылый, как у лягушки без болота. Уминает куриную ногу, держа её двумя руками

— Что грустишь, легионер? — спрашиваю.

— Шеф? Да так… Савельич не разрешил девушек забирать на выходной, — бурчит он с набитым ртом. — Хотя Воронов дал добро… Ну а какой выходной без девчуль, сам понимаешь, шеф…

— Ясно, но все равно рожу-то попроще сделай. Сейчас решим вопрос.

Направляюсь к Савельичу. Его кабинет — в дальнем крыле цитадели. Мог бы телепортнуться — всё-таки это моя ментальная крепость, моя голова, груба говоря. Но не хочу. Хочу пройтись и рассмотреть, что построил. Широкие коридоры, просторные колоннады. Всё это я. Мой разум. Прикольно.

— Савельич, а чего не даёшь нпсишкам выходной? — спрашиваю, заходя к дворецкому в кабинет. — Парням ведь тоже надо развлекаться хотя бы раз в неделю.

Он отрывается от выбора щеток, вздыхает.

— Да я-то не против, господин. Только… как определить, какой сейчас день недели? У нас тут вечный полдень. Светло всегда. Ориентируемся по часам, но это не то…

Хм. Справедливо. Я задумываюсь. Башенные часы-то я поставил, но у нас тут вечный день — как в дурном раю. Савельич прав: без смены суток всё кажется фальшивым, как бутафорский театр.

— Ну, это мы мигом решим, — киваю, не раздумывая.

Выбираюсь во двор Бастиона, оглядываю пространство — и настраиваю ментальный пейзаж, недолго думая. Все ж я бог в своей голове.

Сначала — настоящее солнце. Затем — его движение. День переходит в вечер, появляется мягкое сияние луны, звёзды зажигаются на небе, как лампочки в театре перед началом представления.

Добавляю вокруг Бастиона луга, поля, и наконец лес. И не просто лес: в нём поселяются NPC-звери. Не только же девушек тут делать, верно?

Легионеры высыпают на стены, разглядывают новенькое.

— В принципе, вы можете меня просить, если что-то ещё захотите, — замечаю я невозмутимо.

— Тогда я хочу стриптиз-бар… — тут же вскидывается Егор-кровник, но не успевает договорить.

— Все запросы — через легата, — обрубаю, не глядя.

Поворачиваюсь к Воронову:

— Легат, теперь можешь устраивать тренировочные походы с охотой.

— А кто живет в лесу-то, шеф?

— Узнаете, когда пойдёте, — улыбаюсь. Я туда сюрпризов накидал. Пусть будет весело.

На этом заканчиваю и возвращаюсь в тело. Медитация продолжается, перелистываю память Странника, вхожу в поток. Заодно провожу и дежурные коммуникации. Группа «Тибет» сейчас в Антарктиде, ведёт разведку у Южной Обители. Фирсов готовит плацдарм для штурма. Недавно взяли парочку монахов. Эти начали вылезать наружу чаще, суетятся. Видимо, у них там тоже кипит подготовка. Нервничают.

А вечером мы с моими женщинам выезжаем на приём к Паскевичу. Всю семью уж тащить не стал — Катя и Алира остались дома. Всё-таки Димка Паскевич — не друг рода, а даже наоборот. Да и честно говоря, весело там будет только мне. А вот девушкам сомневаюсь.

Кортеж подкатывает к дому Паскевичей. Ожидал классический банкетный зал с оркестром— но нет. Всё устроили снаружи, в саду. И, надо сказать, весьма недурно.

Ранняя весна — а тепло. Магические жаровни по периметру создают купол уюта. Гости гуляют, болтают, рассредоточились по аллеям, но ближе к центру выстроены длинные столы. Накрыто так, что столовое серебро и блюда бликуют в свете подвешенных ламп. Главный экспонат в центре.

— Какой здоровый, — приподнимает брови Светка.

— Да не такой уж, — отмахивается Настя. — Даже ликанский Пес больше раз в два.

— Потому что Пес багрового уровня, дроттнинг Анастасия, — замечает Айра. — А этот зверь явно не дотягивает.

— Говорят, он красного, — вспоминает Лена.

Ну да, краб где-то в два человеческих роста. Распластан, как трофей на охотничьем стенде, царит над главным столом. Вокруг него — целая свита: омары, моллюски, крабы помельче. Птицы, разумеется, уже приметили пир — воробьи, голуби, даже речные чайки подтянулись. Но воздушники-гвардейцы сдувают их порывами ветра, как надоедливых мух.

Ко мне подходит князь Морозов. Радостная усмешка прорезает бороду.

— Даня, смотри-ка… Ты прям со свитой явился. И жёны, и наложницы. Видно, род Вещих-Филиновых крепчает.

Он сам пришёл только с Ненеей. Альва-ирабиска — всего одна, но для князя и этого с лихвой хватает.

— Юрий Михайлович, — киваю я. — А где Маша?

Морозов сразу становится серьёзнее. Понижает голос:

— Кстати, да, сходи к Машеньке. Она за теплицей. Там Дима Паскевич привязался. Обхаживает её. Мне это не нравится. Не хочу, чтобы он… ну ты понял.

— Да, понял. Уже спешу, — отвечаю и разворачиваюсь.

Женщин оставляю при Морозове — пусть развлекаются в хорошей компании. Сам иду мимо любопытной теплицы. Прозрачные стеклянные стены, с потолка рядами свисают лианы. Две открытые двери — через них, оказывается, кто-то устроил соревнование: Раздевшиеся по пояс гости-аристо по очереди проходят сквозь «тепличный коридор», а публика наблюдает и, кажется, ставки делает. Интересно, что там за аттракцион?

Но сейчас мне не до него.

Я выхожу за теплицу и нахожу Паскевича с Машей.

* * *

Банный комплекс «Пар», Невинск

Казид, морхал и дроу сидят в бане. Нет, это не начало анекдота. Это суровая действительность рода Вещих-Филиновых.

Ледзор развалился на полке, как белый медведь, выдохнул пар и хлопнул по поленнице:

— Ну-ка, добавь пара, бородач! Хо-хо!

Похоже, ему хорошо.

— А быстро ты доскакал до нас, бородач, — замечает Гумалин, брызгая с ковшика на угли.

— Граф меня, значит, обратно в Невинск отправил, — урчит Одиннадцатипалый. — А я и и не против — ведь скоро гомункулов бить! Хо-хо… холод!

Косится на двух своих товарищей — лорд Зар с идеально заплетёнными, как у девушки, косами и Гумалина, миниатюрного, но широкоплечего, сидящего в полотенце.

— А вы двое как вообще подружились? — Ледзор приподнимает бровь, прихлёбывая квас.

Гумалин, принимая кружку, фыркает:

— Да лорд Зар просто заступился за мою жену. И всё. Корефанство сработало мгновенно.

Зар кивает, даже не меняясь в лице:

— Торговец на рынке позволил себе высказывания касательно роста супруги уважаемого. Очень некорректные высказывания.