Где деревья достают до звезд

— Как это грустно, — сказала девочка.

— Что грустно?

— Как пахнет мокрая зола. — В свете люминесцентных ламп, проникавшем на поляну сквозь кухонное окно, ее лицо отливало голубым, будто она снова превратилась в лесного эльфа, подменыша.

Джо выключила воду.

— Ну а теперь, может, скажешь мне правду, кто ты и как тут оказалась?

— Я уже сказала вам правду, — насупилась девочка.

— Ну перестань уже! Мне пора спать, но не хочется оставлять тебя одну на улице.

— Ой, все хорошо, не беспокойтесь.

— Ты отправишься домой?

— Пошли, Мишка! — позвала девочка, и щенок немедленно поднялся на ноги.

С минуту Джо стояла, глядя вслед легкой фигурке с собакой, которые быстро исчезли в темноте леса, и это было не менее грустно, чем запах мокрой золы.

2

Пронзительная трель звонка разбудила Джо в четыре утра — обычное время подъема в те дни, когда ей приходилось обходить полевые площадки, находившиеся далеко от дома. Джо зажгла ночник и быстро натянула футболку, рубашку, штаны с карманами и ботинки. Она вспомнила о девочке, только когда зажгла люминесцентную лампу на кухне. Может, маленькая фея была частью ночных грез, заставивших Джо беспокойно ворочаться в постели? Джо приоткрыла заднюю дверь и высунулась наружу, оглядев пустые кресла вокруг очага. Затем зажгла фонарь на террасе и вышла на крыльцо. Девочки нигде не было видно. Наверное, все-таки ушла домой.

Пока на плите булькала овсянка, Джо приготовила сэндвич с тунцом и упаковала его вместе с бутылкой воды и горстью орехов и сухофруктов. Через двадцать минут она уже вышла из дома, а к рассвету добралась до первой площадки. Пока утренний воздух еще дышал свежестью, Джо обследовала Чёрч-роуд, самый открытый участок из девяти полевых площадок, в поисках гнезд индигового овсянкового кардинала. Через пару часов она переместилась на Джори-фарм, а после этого — на Кейв-Холлоу-роуд.

В пять часов, раньше обычного, она решила закончить работу. Джо уже привыкла к бессоннице, мучившей ее два года подряд — после тяжелой болезни матери и ее недавней смерти, но три последние ночи почему-то выдались особенно беспокойными. Джо дала себе слово лечь не позже девяти вечера и хорошенько выспаться.

Вначале она заехала за продуктами к фермерскому лотку, а затем, свернув на дорогу, ведущую к Индюшкиному ручью, увидела, что молодой бородатый фермер, которого она окрестила Парнем-с-яйцами, еще сидит на обочине под своим синим зонтиком. Во время нечастых выходных — в основном по случаю дождя — Джо успела заметить, что он продает яйца регулярно: в понедельник вечером и в четверг утром.

Завидев выехавшую из-за поворота машину Джо, Парень-с-яйцами вздернул бороду в знак приветствия. В ответ Джо помахала рукой. Какая жалость, что у нее до сих пор в холодильнике лежат четыре яйца: она с удовольствием купила бы еще, хотя бы ради того, чтобы помочь фермерскому хозяйству.

Дорога на Индюшкин ручей — покрытая гравием грунтовка — тянулась километров восемь и заканчивалась тупиком у ручья и участка Кинни. Ехать приходилось медленно, особенно на низко сидящей спортивной «хонде», которую водила Джо. После первой пары километров дорога сужалась, петляла, колея углублялась, а под конец в нескольких местах ее неожиданно бросало то вверх, то вниз, да еще и ручей подмыл ее с одной стороны. Джо даже нравилось осторожно красться по грунтовке в конце дня. Никогда не знаешь, что тебя ждет за поворотом: то выскочит семейство диких индюшек, то прямо из-под колес вспорхнут перепелки, а пару раз она даже видела вдалеке рысь. На последнем холме Джо обычно любовалась видом на чистый, мелодично журчащий каменистый ручей, а затем сворачивала налево, к своему тихому коттеджику на холме.

Но сегодня, когда Джо подъехала к дому, ее встретили не представители дикой фауны, а дочь Большой Медведицы со своим Медвежонком. Как и прошлой ночью, девочка была одета в толстовку и грязную пижаму и все так же боса. Джо припарковалась и выскочила из машины, забыв захватить снаряжение.

— Ты почему опять здесь?

— Но я ведь уже объяснила вам, — терпеливо сказала девочка. — Я прилетела с…

— Отправляйся домой! Немедленно!

— Обязательно. Но только вначале мне нужно засвидетельствовать пять чудес.

Джо решительно вытащила телефон из кармана брюк:

— Ну все, я звоню в полицию.

— Если позвоните, я убегу. Найду какой-нибудь другой дом.

— И куда ты пойдешь? Ты хоть представляешь, на кого можешь нарваться?

Девочка скрестила руки на груди:

— Тогда не звоните!

Хороший совет. Пожалуй, действительно не стоит звонить прямо при ней. Джо отложила телефон.

— Ты голодная?

— Немножко, — сказала девочка.

Наверное, опять она ничего не ела со вчерашнего дня.

— Яйца любишь?

— Мне говорили, что яичница вкусная.

— Вот что, я сейчас проехала мимо фермера, который продает на дороге яйца. Если хочешь яичницу, я съезжу куплю несколько штучек.

— Если вы врете и приведете полицию, я убегу.

Лицо девочки еще больше побледнело, губы сжались, но в глазах промелькнуло отчаяние. Джо развернула машину и поехала обратно. Примерно в километре от дома на холме, где связь была более устойчивой, она остановилась и позвонила в справочную службу, чтобы узнать телефон полицейского участка. После трех неудачных попыток Джо положила мобильный на сиденье. Ей пришла в голову идея получше.

Она приехала к перекрестку как раз вовремя. Парень-с-яйцами уже сложил зонтик и плакат «Свежие яйца», но еще не убрал столик, на котором стояли три непроданные картонки. Джо свернула на поросшую сорняками обочину. Она вытащила бумажник и, подойдя, остановилась, ожидая, пока парень сложит столик. Она никогда не видела молодого фермера в полный рост, потому что он все время сидел за своим импровизированным прилавком. Парень оказался высоким и достаточно мускулистым — видимо, благодаря работе на ферме. Джо больше нравились именно такие, натуральные мускулы, чем накачанные в спортзале бицепсы.

Наконец парень повернулся к Джо и слегка улыбнулся, посмотрев ей в глаза.

— Что, внезапно захотелось омлета? — Он кивнул на бумажник, зажатый в руке Джо.

— Я бы не отказалась, но у меня нет сыра. Придется удовольствоваться яичницей.

— Согласен, омлет без сыра — не омлет.

За последний месяц — с тех пор, как Джо приехала сюда, — она покупала яйца у этого фермера уже несколько раз, но он ни разу не вступал с ней в разговор. Обычно он просто кивал, брал деньги загрубевшими пальцами и в ответ на ее: «Оставьте сдачу себе!» — механически отвечал: «Благодарю, мэм». Парень-с-яйцами оставался для Джо загадкой. С одной стороны, человек, по полдня сидящий на обочине дороги в ожидании покупателей, вроде должен быть простоватым работягой, но на заросшем бородой лице, опровергая первое впечатление, выделялись цепкие глаза, похожие на осколки синего стекла. К тому же парень был молод, наверное ее возраста, и Джо никак не могла взять в толк, что заставляет умного и, похоже, образованного человека торговать яйцами на заброшенном шоссе.

Между тем парень наконец закончил складывать столик и положил его на траву.

— Дюжину или полдюжины?

Джо, как ни прислушивалась, не заметила в его речи характерного для Южного Иллинойса протяжного говора.

— Дюжину, пожалуйста, — сказала она.

Он протянул ей картонку с яйцами и принял деньги.

— Сдачи не надо, — добавила Джо.

— Спасибо, мэм. — Парень сунул купюру в задний карман брюк, подхватил столик и понес его в сторону своего белого пикапа.

Джо сделала несколько шагов следом: