Где небом кончилась земля : Биография. Стихи. Воспоминания

Император Каракалла

I

Призрак какой-то неведомой силы,Ты ль, указавший законы судьбе,Ты ль, император, во мраке могилыХочешь, чтоб я говорил о тебе?Горе мне! Я не трибун, не сенатор,Я только бедный бродячий певец,И для чего, для чего, император,Ты на меня возлагаешь венец?Заперты мне все богатые двери,И мои бедные сказки-стихиСлушают только бездомные звериДа на высоких горах пастухи.Старый хитон мой изодран и черен,Очи не зорки, и голос мой слаб,Но ты сказал, и я буду покорен,О император, я верный твой раб!

II

Император с профилем орлиным,С черною, курчавой бородой,О, каким бы был ты властелином,Если б не был ты самим собой!Любопытно-вдумчивая нежностьСловно тень на царственных устах,Но какая дикая мятежностьЗатаилась в сдвинутых бровях!Образы властительные Рима,Цезарь, Юлий Август и Помпей —Это тень, бледна и еле зрима,Перед тихой тайною твоей.Кончен ряд железных сновидений,Тихи гробы сумрачных отцов,И ласкает быстрый Тибр ступениГордо розовеющих дворцов.Жадность снов в тебе неутолима:Ты бы мог раскинуть ратный стан,Бросить пламя в храм Иерусалима,Укротить бунтующих парфян.Но к чему тебе победы в час вечерний,Если тени упадают ниц,Если, точно золото на черни,Видны ноги стройных танцовщиц?Страстная, как юная тигрица,Нежная, как лебедь сонных вод,В темной спальне ждет императрица,Ждет, дрожа, того, кто не придет.Там, в твоих садах, безгрешность неба,Звезды разбросались, как в бреду,Там, быть может, ты увидел Феба,Трепетно бродящего в саду.Как и ты, стрелою снов пронзенный,С любопытным взором он застылТам, где дремлет с Нила привезенныйТемно-изумрудный крокодил.Словно прихотливые камеи,Тихие, пустынные сады,С темных пальм в траву свисают змеи,Зреют небывалые плоды.Беспокоен смутный сон растений,Плавают туманы, точно сны,В них ночные бабочки, как тени,С крыльями жемчужной белизны.И, великой мукою вселеннойНа минуту грудь свою омыв,Ты стоишь божественно-надменный,Император, ты тогда счастлив.А потом в твоем зеленом храме,Медленно, как следует царю,Ты красиво-мерными стихамиВызываешь новую зарю.

III

Мореплаватель ПавзанийС берегов далеких НилаВ Рим привез и шкуры ланей,И египетские ткани,И большого крокодила.Это было в дни безумныхИзвращений Каракаллы.Бог веселых и бездумныхИзукрасил цепью шумныхТолп причудливые скалы.В золотом, невинном гореСолнце в море уходило,И в пурпуровом убореИмператор вышел в море,Чтобы встретить крокодила.Суетились у галерыБородатые скитальцы,И изящные гетерыПоднимали в честь ВенерыТочно мраморные пальцы.И какой-то сказкой чудной,Нарушителем гармоний,Крокодил сверкал у суднаЧешуею изумруднойНа серебряном понтоне.

Ахилл и Одиссей

О д и с с е й

Брат мой, я вижу глаза твои тусклые,Вместо доспехов меха леопардаС негой обвили могучие мускулы,Чувствую запах не крови, а нарда.Сладкими винами кубок твой полнится,Тщетно вождя ожидают в отряде,И завивает, как деве, невольницаЧерных кудрей твоих длинные пряди.Ты отдыхаешь под светлыми кущами,Сердце безгневно и взор твой лилеен,В час, когда дебри покрыты бегущими,Поле – телами убитых ахеян.Каждое утро страдания новые…Вот, я раскрыл пред тобою одежды.Видишь, как кровь убегает багровая, —Это не кровь, это наши надежды.

А х и л л

Брось, Одиссей, это стоны притворные,Красная кровь вас с землей не разлучит,А у меня она страшная, черная,В сердце скопилась, и давит, и мучит.

Любовникам

Печаль их душ родилась возле моря,В священных рощах девственных наяд,Чьи песни вечно радостно звучат,С напевом струн, с игрою ветра споря.Великий жрец… страннее и суровейЕдва ль была людская красота,Спокойный взгляд, сомкнутые устаИ на кудрях повязка цвета крови.Когда вставал туман над водной степью,Великий жрец творил святой обряд,И танцы гибких, трепетных наядПо берегу вились жемчужной цепью.Из всех одной, пленительней, чем сказка,Великий жрец оказывал почет,Он позабыл, что красота влечет,Что опьяняет красная повязка.И звезды предрассветные мерцали,Когда забыл великий жрец обет,Ее уста не говорили «нет»,Ее глаза ему не отказали.И, преданы клеймящему злословью,Они ушли из тьмы священных рощТуда, где их сердец исчезла мощь,Где их сердца живут одной любовью.

Помпей у пиратов

От кормы, изукрашенной красным,Дорогие плывут ароматыВ трюм, где скрылись в волненьи опасномС угрожающим видом пираты.С затаенною злобой боязниГоворят, то храбрясь, то бледнея,И вполголоса требуют казни,Головы молодого Помпея.Сколько дней они служат рабами,То покорно, то с гневом напрасным,И не смеют бродить под шатрами,На корме, изукрашенной красным.Слышен зов. Это голос Помпея,Окруженного стаей голубок.Он кричит: «Эй, собаки, живее!Где вино? Высыхает мой кубок».И над морем седым и пустынным,Приподнявшись лениво на локте,Посыпает толченым рубиномРозоватые длинные ногти.И, оставив мечтанья о мести,Умолкают смущенно пиратыИ несут, раболепные, вместеИ вино, и цветы, и гранаты.

* * *

Улыбнулась и вздохнула,Догадавшись о покое,И последний раз взглянулаНа ковры и на обои.Красный шарик уронилаНа вино в узорный кубокИ капризно помочилаВ нем кораллы нежных губок.И живая тень румянцаЗаменилась тенью белой,И, как в странной позе танца,Искривясь, поникло тело.И чужие миру звукиИздалека набегают,И незримый бисер руки,Задрожав, перебирают.На ковре она трепещет,Точно белая голубка,А отравленная блещетЗолотая влага кубка.

Влюбленная в дьявола

Что за бледный и красивый рыцарьПроскакал на вороном коне,И какая сказочная птицаКружилась над ним в вышине?И какой печальный взгляд он бросилНа мое цветное окно,И зачем мне сделался несносенМир родной и знакомый давно?И зачем мой старший брат в испугеПри дрожащем мерцаньи свечиВынимал из погребов кольчугиИ натачивал копья и мечи?И зачем сегодня в капеллеВсе сходились, читали псалмы,И монахи угрюмые пелиЗаклинанья против мрака и тьмы?И спускался сумрачный астрологС заклинательной башни в дом,И зачем был так странно дологЕго спор с моим старым отцом?Я не знаю, ничего не знаю,Я еще так молода,Но я всё же плачу, и рыдаю,И мечтаю всегда.

Измена

Страшный сон увидел я сегодня:Снилось мне, что я сверкал на небе,Но что жизнь, чудовищная сводня,Выкинула мне недобрый жребий.Превращен внезапно в ягуара,Я сгорал от бешеных желаний,В сердце – пламя жгучего пожара,В мускулах – безумье содроганий.И к людскому крался я жилищуПо пустому сумрачному полюДобывать полуночную пищу,Богом мне назначенную долю.И нежданно в темном перелескеЯ увидел стройный образ девыИ запомнил яркие подвески,Поступь лани, взоры королевы.«Призрак Счастья, Белая Невеста…» —Думал я, дрожащий и смущенный,А она промолвила: «Ни с места!» —И смотрела тихо и влюбленно.Я молчал, ее покорный кличу,Я лежал, ее окован знаком,И достался, как шакал, в добычуНабежавшим яростным собакам.А она прошла за перелескомТихими и легкими шагами,Лунный луч кружился по подвескам,Звезды говорили с жемчугами.

* * *

Под землей есть тайная пещера,Там стоят высокие гробницы,Огненные грезы Люцифера, —Там блуждают стройные блудницы.Ты умрешь бесславно иль со славой,Но придет и властно взглянет в очиСмерть, старик угрюмый и костлявый,Нудный и медлительный рабочий.Понесет тебя по коридорам,Понесет от башни и до башни,Со стеклянным выпученным взоромТы поймешь, что это сон всегдашний.И когда, упав в твою гробницу,Ты загрезишь о небесном храме,Ты увидишь над собой блудницуС острыми, жемчужными зубами.Сладко будет ей к тебе приникнуть,Целовать со злобой бесконечной,Ты не можешь двинуться и крикнуть…Это все. И это будет вечно.

* * *

Я долго шел по коридорам,Кругом, как враг, таилась тишь.На пришлеца враждебным взоромСмотрели статуи из ниш.В угрюмом сне застыли вещи,Был странен серый полумрак,И, точно маятник зловещий,Звучал мой одинокий шаг.И там, где глубже сумрак хмурый,Мой взор горящий был смущенЕдва заметною фигуройВ тени столпившихся колонн.Я подошел, и вот мгновенный,Как зверь, в меня вцепился страх:Я встретил голову гиеныНа стройных девичьих плечах.На острой морде кровь налипла,Глаза зияли пустотой,И мерзко крался шепот хриплый:«Ты сам пришел сюда, ты мой!»Мгновенья страшные бежали,И наплывала полумгла,И бледный ужас повторялиБесчисленные зеркала.