Где простирается тьма

Сажусь на кровать и откидываюсь на мягкие подушки. Я неотступно думаю о Димитрии, и у меня сердце не перестанет болеть. Он обидел меня. И даже не понимает, насколько сильно. Знаю, что должна позвонить, потому что он перевернет этот город вверх дном, пытаясь найти меня, если этого не сделать. Достаю телефон и вижу на экране тридцать пропущенных звонков.

Глубоко вздохнув, набираю его номер и прижимаю телефон к уху.

– Где тебя черти носят?
– гаркает он, как только поднимает трубку.

– Если ты собираешься со мной так разговаривать, я не скажу.

Он молчит и делает глубокий вдох.

– Джесс, где ты?

Я даю ему адрес отеля.

– Как ты попала в отель?

Я замялась. Черт, даже не подумала об этом.

– Я, э-э, знаю наизусть данные своей кредитки. Они приняли это.

– Угу, - говорит он, поколебавшись.
– Так, я скоро буду.

– Окей.

Я вешаю трубку, кладу телефон рядом с собой и откидываюсь на подушки. Честно, не знаю, что почувствую, когда увижу Димитрия. У меня в груди давит, сердце колотится, а разум говорит, что Хендрикс прав. Закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов. Важно, чтобы я не сломалась, чтобы нашла подход к Димитрию.

Иначе я потерплю неудачу, а это не вариант.

– Джесс!

Резко открываю глаза, ощущение, что полчаса канули в туман. Должно быть, я задремала. Скатившись с кровати, я спешу к двери и открываю. Димитрий стоит, одетый в выцветшие джинсы, обтягивающую черную футболку и расшнурованные ботинки. Похоже, он просто накинул что попало и выбежал. Я смотрю ему в лицо и ахаю. Глаз заплыл, челюсть в синяках.

– Ты ранен.

Он пожимает плечами.

– Такое случается. Я войду?

Я киваю и открываю дверь шире. Он входит, оглядывает комнату, а потом поворачивается ко мне.

– Нам нужно поговорить.

– Да, - шепотом отвечаю я.
– Я понимаю.

Я сажусь на край кровати, а он стоит передо мной, засунув руки в карманы.

– Я облажался, Джесс.

Я смотрю на него, широко раскрыв глаза.

– Что?

– Я сказал, что облажался. Я должен был без колебаний убить этого сукина сына.

Отвожу взгляд, чувствуя, как краснеют щеки.

– Ты поставил месть на первое место, Дими.

– Да, я же признаю, что облажался.

Смотрю на него, и он глядит прямо мне в глаза. И я вижу, что он сожалеет. Я вздыхаю и провожу ладонями по ногам.

Колеблюсь мгновение, но знаю, что это может быть единственным шансом получить от Димитрия то, чего не могла раньше.

– Можно тебя кое о чем спросить?

Он делает шаг вперед и садится рядом со мной:

– Да.

– Ты ответишь мне честно?

Он минуту обдумывает мой вопрос, а потом отвечает:

– Да.

Я собираю все свое мужество и начинаю:

– Если бы я была рядом с тобой, у меня были бы проблемы, и появился бы Хендрикс, что бы ты сделал?

– Я не понимаю, - говорит он озадаченно.

– Ты воспользуешься шансом, чтобы убрать Хендрикса, или поможешь мне?

Он прищуривается, будто в шоке. На его лице появляется выражение чистого ужаса.

– За кого ты меня принимаешь, Джесс?
– он почти шепчет, настолько тихим становится его голос.

– Я...

– Явно не за такого, каким я думал, - невнятно произносит он, вставая.

– Дими, - говорю я, тоже вставая.

Димитрий оборачивается. Теперь он злится.

– То, что ты действительно подумала, что я предпочту разбираться с Хендриксом вместо того, чтобы спасти тебя, говорит мне, что ты так меня и не узнала.

– Ты не показывал мне ничего, кроме мести, мести и мести.

Он качает головой, глядя на меня.

– Я не стану отрицать, что только о ней и думал. Но если ты когда-нибудь попадешь в беду, то ничто… ничто не помешает мне прийти тебе на помощь.

У меня по коже бегут мурашки.

– Правда?

Он отворачивается и идет к выходу.

– Да, и ты должна была это знать.

Я бросаюсь к нему.

– Димитрий, не уходи так.

Он меня не слушает.

– Ты сделал мне больно сегодня вечером, - кричу я, заставляя его остановиться.
– Ты позволил, чтобы… этот… мужчина… пришел. И ты встал на его сторону ради информации. Ты, действительно, думал, что я не задамся вопросом, что же между нами?

Он оборачивается.

– Я бы никогда не позволил ему прикоснуться к тебе.

– Это к делу не относится!
– кричу я.

– Бл*, Джесс, чего ты от меня хочешь? Я украл тебя. В какой момент я превратился из врага в гребаного прекрасного принца?

Я качаю головой, больше не сдерживая слез. Они стекают по щекам и капают с подбородка, а я их и не вытираю.

– Я никогда не говорила, что хочу прекрасного принца. Черт, и не говорила, что хочу плохого парня. Я просто хочу правды, Дими. Хочу знать, почему все еще разговариваю с тобой, хотя у меня был шанс сбежать.

Он подходит ко мне, смотрит сверху вниз напряженным взглядом голубых глаз.

– Это ты мне скажи, - выдыхает он.
– Почему ты не сбежала?

Качаю головой, глядя на него затуманенным взглядом.

– Потому что могу видеть больше, что остальные. Я вижу ту твою сторону, которую ты отталкиваешь. Я вижу в тебе часть себя. Чувствую связь, когда я с тобой, понимание… но больше всего, чувствую тебя, Димитрий. Всем сердцем.

Еще до того, как я произношу что-то еще, он бросается вперед, обнимает за плечи и буквально вжимает меня в себя. А потом губами находит мои. Как только губы сливаются, я забываю обо всем. Колени слабеют, и я ловлю себя на том, что вцепляюсь пальцами в его рубашку, при этом стараюсь не касаться груди. Он стонет и делает шаг вперед, заставляя меня сделать шаг назад.

Мы падаем на кровать, и слабость в моем теле быстро превращается в страх, когда его тело обрушивается на меня. Для большинства, это прекрасный момент. Для меня - чистый ужас. Я задыхаюсь, разрываю поцелуй, упираюсь руками в его грудь и с силой толкаю. Его передергивает от моего прикосновения, и он тоже напрягается, отскакивает от меня и пятится назад. Я сажусь, тяжело дыша.

Мы оба выглядим так, будто только что пережили что-то ужасное.

Боже. Насколько мы сломлены?

Я растираю ладонью грудь и смотрю на Дими, который уперся взглядом в пол, сжимая кулаки. Мое прикосновение вывело из равновесия и его тоже, вернуло к тому, чего он хотел избежать. Так же, как для меня - его тело надо мной. Я глубоко вздыхаю и опускаю голову на руки. Что можно сказать сейчас, чтобы сгладить это? Есть ли вообще для этого какой-нибудь способ?

– Да уж, картина маслом «Два психа», - бормочу я.

Поднимаю голову и вижу, что Димитрий рассматривает меня, его губы изгибаются.