Где-то есть ты…

– А я, – вмешалась Мила, отодвигая от себя пустую чашку, – никогда не смогла бы убить маленькое существо, что живёт внутри меня. Это же живой человек!

– Подожди, – громко возразила я, – стало быть, лучше плодить нищету? Или рожать по пятнадцать детей? Рожать от насильников?

– Но он же живой… И хочет родиться! Аборт – это убийство…

– Значит, лучше, когда рожают тринадцатилетние мамаши? – Я никак не хотела соглашаться. – Каждый должен иметь право исправить ошибки, Мила. Я не понимаю тех, кто требует запретить аборты. Вот они пусть и рожают тогда! А других не лишают права выбора! Выбор у женщины должен быть всегда…

– Но, – не унималась Милка, – нужно, значит, больше заниматься распространением контрацепции, сделать её доступной всем.

– Доченьки, – сказала бабуля ласково, – это всё-таки личный выбор каждого. И не надейтесь на мужчину, это не его проблемы. Ему не надо будет бежать на аборт, вот они и не беспокоятся о предохранении. Каждая умная женщина должна побеспокоиться об этом сама. Вот так! А ну, ешьте пирожки, что так мало съели?!

Я посмотрела на Милу, растерянно пожав плечами. Возразить нам было нечего. Вопрос так и повис в воздухе…

17 мая 2009 года

Я стояла у плиты и варила, помешивая, суп-пюре по рецепту, который мне продиктовал по телефону Митя. За окном смеркалось.

Час назад позвонил Саша, и, повинуясь своим низменным инстинктам, я позвала его в гости, понимая, что совсем теряю контроль над собой. Сказала, чтобы приходил попить с нами вина, если ему будет скучно вечером, заранее зная, что Мила ночует у Влада. И, конечно, уже злилась на себя через пять минут после того, как положила трубку.

Злилась за то, что сама делаю шаги к нашему сближению, лишая его такой возможности, но разум отказывался подчиняться, стоило только подумать об этом мужчине. Последние недели на свиданиях мы только напрасно дразнили свои разгорячённые тела страстными поцелуями, которые ничем не заканчивались. В слепом желании я забывала обо всём. Мне хотелось, чтобы он обладал моим телом, хотелось уже скорее перейти запретную грань, которая отделяла меня от интимной близости с любимым.

Единственное, что меня беспокоило, это неопределённость в наших отношениях. Он не предлагал мне встречаться, быть его девушкой. Всё развивалось как-то само собой, и я не знала, как мне себя вести, на что претендовать и надеяться. Сегодня, похоже, представится подходящая возможность объясниться.

Когда я усердно резала базилик для соуса, на кухню зашла Мила. В её руке был зелёный шарфик, значит, подруга уже собиралась выходить.

– М-м-м, песто, – она вдохнула воздух носом так же, как это делает Мартин, – но, если я не ошибаюсь, в холодильнике осталось мясо по-французски и кое-что из того, что ты притащила с работы?

– У меня от него изжога, – я продолжала кружить у плиты, изображая беззаботность.

– Месяц назад ты говорила, что не знаешь, что такое изжога, – Мила попыталась прочитать истинный ответ, заглядывая мне в глаза.

– Правда? – Глядя на неё, я пожала плечами. – Теперь знаю, к сожалению..

– Стареешь! – иронично бросила Мила, повязывая шарфик на шею, – короче, я ушла!

– Счастливо! – бросила я ей вдогонку.

– А ты чем займёшься? – крикнула она из коридора.

– Может, с Сашкой пойду прогуляться.

– Прогуляйся. Днём погода была отличная, жара, как в Майями.

– Обязательно!

Я помахала ей вслед, делая вид, что напеваю весёлый мотивчик. Через минуту, когда дверь захлопнулась, сняла суп с плиты, скинула фартук и бросилась с кухни прочь. Едва не запнувшись об кота, я принялась наводить порядок: закинула лишние вещи в шкаф, собрала посуду, помыла, убрала подальше разные женские штучки.

Быстро раздевшись, прыгнула в ванну. Глупо было бы себя обманывать и делать вид, что ничего не замышляешь, сидя в пене, делая депиляцию и щедро нанося на тело ароматический гель для душа. Сейчас я просто сгорала от нетерпения и находилась в радостном предвкушении, несмотря на то, что всю жизнь ждала идеального мужчину, который будет сам меня добиваться, приглашать на отдых и в кино, дарить цветы и подарки, носить на руках и называть единственной. Жизнь же оказалась зла, и полюбила я совсем другого, ревнуя его на каждом шагу ко всем его знакомым.

Я радовалась как ребёнок, увидев, что в Skype-контактах одна занимаю особое место в папке «Избранное», несмотря на то, что в общем списке я насчитала сто двадцать девять имен девушек и шестьдесят – парней… Все неприятные моменты сглаживало его отношение ко мне. Эти минусы были сущей ерундой по сравнению с тем, какие чувства я испытывала в первый раз в жизни.

Меня притягивал его бесконечный позитив и неиссякаемый оптимизм. Сашка никогда никому не завидовал, ни разу ни про кого плохо не говорил. Всё время находился в отличном настроении. У меня была стопроцентная уверенность в том, что мне удастся изменить его жизнь, научить любить и быть ответственным. Все его друзья, с которыми мне удалось познакомиться за это время, с удовольствием принимали меня и относились доброжелательно. Я же начинала с ними со всеми усиленно общаться в надежде больше узнать про Сашу, лучше понять его внутренний мир.

Завершив купание, я быстро высушила и уложила волосы, надела лучшее белоснежное бельё, лёгкое платье, надушилась. Затем сделала свет ламп романтично-приглушённым и принялась ждать.

Ближе к полуночи ужин окончательно остыл, а я изгрызла все заусенцы. Остервенело переключая каналы на пульте от телевизора, я получала от Саши в пятый раз по телефону один и тот же ответ: «Да, малыш, скоро буду. Я тут, на набережной. Жду, когда парни освободятся и отвезут меня. Подожди ещё немного».

В тот момент, когда терпение почти лопнуло, и я готова была лечь спать, раздался звонок в дверь. Я открыла, на пороге стоял Саша.

– Привет, – у меня не получалось скрыть своё недовольство. Я скрестила руки на груди.

– Привет! – Он стоял, опершись о дверной косяк, как всегда модный и безумно красивый, что не могло не тронуть моё сердце.

Я отступила на шаг назад, пропуская его внутрь.

– Прости, – произнёс Сашка, достав из-за спины маленький цветочек, свёрнутый из мятой жёлтой бумаги, и протянув его мне, – если хочешь, я уйду…

– Проходи, – буркнула я, стараясь не встречаться с ним взглядом, и пошла в комнату, положила бумажный цветочек на полку.

– Ева, – прошептал он, закрыв дверь.

Я обернулась. Он неподвижно стоял позади меня. Мы молча смотрели друг на друга, слушая биения наших сердец, и тут он произнёс:

– Не сердись, Ева, я невыносимо скучал по тебе…

– Да? – всё, что смогла ответить я.

– Да, – подтвердил он.

Мне не хватало дыхания. Я, не отрываясь, смотрела в его красивые чёрные глаза, читая эмоции и чувства, таившиеся внутри. Его взгляд был таким многозначительным, что мои ноги подкашивались от нахлынувших чувств. От любви к нему. Дрожащей рукой я поправила свой непослушный локон и облизнула пересохшие губы.