Где-то рядом — остров Аэлмо

— Ты сообщил о пришельцах Верховной Лиге? — хмуро спросил Рон.

— Я только сегодня закончил математический анализ этого события. Да и о чем мне говорить? Мы ничего не сможем сделать против чудовищ. Я не хочу паники, не хочу видеть страх…

— Вы забыли про наш луч, Отэ, — сказала Кэли. — Разве мы недостаточно сильны?

— Кэли, я, конечно же, помню о луче… Но вы не подумали о внезапности нападения чудовищ, о их оружии, которое вызывает сразу же ураган неслыханной силы… Поймите, мы можем в любую минуту ощутить их удар! И даже не догадаемся об этом — будем считать, что ураган возник сам собой.

— Успокойся, Отэ, — Рон встал. — Тетлеб — это, конечно, гениально. Но он может осмыслить и пересказать только те явления, которые бывают на нашей планете. Разобраться в пришельцах ему не под силу, верно?

— Как и нам, — устало ответил Отэ. — Верховной Лиге, впрочем, я сегодня же доложу.

Неизвестность

На звездолете «Ярус», в роболаборатории, было прохладно, тихо. Мягкий свет струился из стен. Астронавты Лин Стоун и Николай Треухов сидели у стола, заваленного пленками. Рядом стоял робот-3, грудь его была открыта (обычный щиток с выступом, потянув за который, можно было заглянуть внутрь). Лин вставлял пленки между желтыми пластинами в том месте, где у человека находятся легкие. Николай нажал на рычаг памяти робота, раздалось едва слышное жужжание.

— Все в порядке? — спросил Николай.

— Да. — На лице робота вспыхнули две красные лампочки.

— Регистрация?

— Сто процентов.

Жужжание усилилось, оно было ровным, бесперебойным.

Друзья склонились над проверенной пленкой. Сейчас, когда они были рядом, их похожесть особенно бросалась в глаза: рослые, русоволосые, они напоминали братьев из какой-нибудь большой семьи хлеборобов. На самом деле один вырос на русском Севере, другой — во Флориде. Подружились они с тех пор, как стали вместе летать.

— Тут какие-то точки, Лин.

Лин взял пленку и принялся изучать ее.

— Правильно, точки. И очень странные… Надо позвать Вагина. Говорить с Третьим будем вместе.

Командир звездолета Вагин вместе со своим первым помощником Стилом Фохтом наблюдал в это время за показаниями дешифраторов, которым не под силу оказалось распознать вихревые потоки, вытолкнувшие авиаразведчик «Жюль Верн» из атмосферы неизвестной планеты. Совсем недавно Стил чувствовал себя счастливым, когда первым обнаружил одинокую планету, которая вращалась вокруг красно-оранжевой звезды. А сегодня он был мрачен и зол.

— Ты обратил внимание, что вихрь уменьшился, как только мы стали удирать? — спросил Вагин.

— Еще бы! — отозвался Стил. — Мне кажется, нас просто-напросто выгнали, как мальчишек.

Когда Стил сердился, его маленькие глаза становились темными, лицо бледнело, и на виске отчетливо был виден шрам, оставшийся после аварии на Омеге.

— Ты считаешь, что это было не природное явление? — Вагину хотелось успокоить своего помощника, но он не знал, как это сделать. — Почему же молчат дешифраторы? Ведь они способны распознавать разные типы защитных полей… Или мы столкнулись с совершенно новым явлением? Может, мы сами вызываем какие-то изменения в атмосфере этой планеты?

Стил посмотрел на командира и тяжело вздохнул. Ему нравился Вагин — не один раз в критические минуты он находил выход из положения, и всегда вот этим же, казалось бы, самым простым методом — бесконечно задавая и себе, и другим все новые и новые вопросы. По душе были Стилу мужество и выдержка Вагина. Видя, что командир озабочен не только научными проблемами, но и его, Стила, состоянием, первый помощник постарался успокоить себя.

— Мы возомнили себя всезнайками, — сказал Стил. — А теперь получили щелчок по носу.

В дверь постучали. Вошел Лин — встревоженный и нетерпеливый.

— Идемте, — сказал он быстро. — На пленке несколько точек.

Втроем они прошли в роболабораторию.

— Можем начинать, — сказал Николай, когда все сели. — Третий готов к беседе.

— Ну что ж, — Вагин проверил рычаги Третьего. — Что за точки, Третий?

— Города на острове.

— А есть ли в этих городах живые существа?

— Города населяют люди.

— Что ты можешь о них сообщить? — спросил Вагин. Робот-3 молчал.

Ночь Вельера

Окно его кабинета было сделано во всю длину комнаты. Он мечтал о таком окне еще в юности, когда жил в пансионе. Ему всегда хотелось, чтобы во время работы можно было посмотреть на деревья — они хороши в любую погоду, в любое время года.

Сейчас, ночью, деревья были похожи на белые светильники, горящие ровным светом.

«Нам нужно поговорить с тобой, Отэ, — подумал Вельер. — То, что разглядел твой тетлеб, — это, может, предупреждение об опасности. Раз ты сказал мне об этом до заседания Ведущих, значит, ты считаешь, что на Аэлмо может произойти катастрофа.

Я согласен с тобой — мы можем погибнуть, но почему ты считаешь, что они прилетели с одной целью — уничтожить нас? Ты изверился в жизни, и в этом твоя беда».

Теплый ветер касался его лица. Было так тихо, будто деревья поглотили все звуки.

«Ты ожесточился, когда Щитом стал управлять я. Не спорю, может быть, ты способней меня. Но ты хотел жить в науке один и чтобы все остальные смотрели тебе в рот. Ты всегда искал, чем бы всех удивить.

Я не забыл той ночи в пансионе, когда ты сказал, что нашел принцип тетлеба. Ты помнишь, как я радовался! Я сразу понял, что это великое открытие. Я думал, ты поставишь его на службу аэлкам и мы сможем победить океан. Но ты выбрал другой путь. Тетлеб стал развлечением. Недавно ты показывал морские праздники древних. Интересно, не спорю. Даже поучительно. Но как жалко ты используешь возможности своего творения!

Я уже слышу твой раздраженный ответ: «Тетлеб разгадывает тайны прекрасного — в этом его назначение», Да, прекрасное — это то, что приносит аэлкам радость. Но ведь ты прежде всего ученый, Отэ. Сегодня нам необходимо раскрыть тайну океана. Сегодня речь идет о жизни нашей планеты, неужели ты не понимаешь этого?

Твой тетлеб дал сигнал о вторжении пришельцев. Я не хочу спорить, зачем они к нам пришли. Конечно, мы должны предотвратить опасность, если она возникнет. Но мы должны знать, насколько реальна эта опасность.

Я говорю с тобой откровенно. Убеди Комана, что тетлеб должен сейчас решать иные проблемы. Ты сможешь добиться этого — я ведь хорошо знаю, как ты умеешь влиять на Первого Ведущего.

Я прошу тебя — убеди его!

Как видишь, я вынужден произнести эти слова. Знаю, сейчас ты вспомнишь наш давний спор и, конечно, посмеешься надо мной. Да, я действительно был наивен, когда считал, что наше общество может справиться с любыми трудностями. Это не так, потому что на первое место мы поставили машину, а не аэлков. Личность у нас перестала что-либо значить, вся власть сосредоточилась в руках Верховной Лиги. У нас властители машин выдвигают своих ставленников, и они защищают их интересы.