Где живет ум

Глеб улыбался, его голова тоже немного болела, но самочувствие было отличное, можно даже сказать, бодрое.

Хлопнув в ладоши показательно звонко, Глеб произнес:

– Подъем, мой дженераль! Кофе, виски, потанцуем?!..

Не дожидаясь ответа, он откинул простыни и резко встал на ноги, демонстрируя силу утреннего духа.

– М-м, да ты еще ничего, – промычал генерал, бросив взгляд в известное место. – Мужик хоть куда: утреннюю эрекцию имеешь, словно мальчик! И как это тебе удается? А врачи говорят: нервные стрессы убивают потенцию… Врут, как обычно! Ты вот: только из тюрьмы, алкоголем до бровей накачался, а вон, огурец какой проглядывает!..

– Да ладно тебе, какая там эрекция?! Не прибедняйся, кому она нужна, – сглаживал Глеб комплимент, скромничая. – В моем случае от меня всегда хотят денег, а не потенции, и поэтому я тут, а не в московском солярии – это первое. Второе: поверь, женщины больше говорят о любви и сексе, а на самом деле они удовольствие получают не от общения с нами, а от похода по магазинам или от положительных результатов в борьбе с морщинами. Ты думаешь, они нуждаются в наших комплиментах? Нет, самой большой наградой для них будет комплимент от женщины, подруги, которая заметила, как улучшилась ее кожа после ботекса, какого-нибудь лифтинга или массажа с ультрамодными масками…

– Ну, ты злой какой-то с утра, – просипел генерал. – Вчера бисером сыпал, все о жене да о жене, а сегодня все плохие стали! Еще скажи, что тебя не любят, и у тебя нет любовницы.

– Любовница, представь себе, есть, но про любовь все равно ничего не знаю. Раньше знал, а теперь вот потерялся… Давай лучше поговорим о моих шансах на побег или, если серьезно, о том, могу ли я смыться, и что тебе за это будет? – придавая своему голосу игривость, продолжал Глеб.

– Какой побег?! – напряженно произнес генерал. – Лучше подумай, что говорить будешь сегодня на очной ставке… Ты хоть понимаешь, куда ты влез? Мои люди пробили Метью… Он мафиозный валет, алмазный продавец, и полиция это знает. За ним стоят люди, которые хотят убрать тебя. Сегодня. Прикормив полицейских чинов, они выдавливают тебя из Намибии.

– Да, это понятно. – Глеб начал делать гимнастику. – Мэтью, эта сука, промокашка, кинул меня! Понимаешь, меня кинул на пятнадцатикратный алмаз серо-голубого цвета – подменил в посылке из Анголы. Я его предупреждал: никакой химии – прибью, а он все равно кинул… Эх, пожалел я его в субботу, а нужно было покалечить заразу! Плакал, пощады просил, а на следующий день полиции сдал… Не понимаю – такой трус, а заяву накатал…

– Так, все, Глеб, не надо, – каждое слово давалось генералу с трудом, – не хочу ничего слышать! Твои дела, – алмазы, фигазы, – сам и рули; я тебя вытащу, но ты должен быстро покинуть страну.

– Хорошо, пусть твои люди отвезут меня завтра в аэропорт, а потом я вернусь и закончу с Мэтью! – Глеб с настроением перешел к комплексу «семизвездный богомол» китайской гимнастики ба-гуа цуань суе.

– Слушай, ты, китайский монах с русскими погонами! Какие разборки с Мэтью?! Завтра свалишь, если сегодня после допроса мне удастся тебя снова забрать! И ты на время должен забыть сюда дорогу: любой нищий на улице тебе перо воткнет, а я не помогу… Понимаешь, о чем тебе говорят?

– Завтра, – выдохнул Глеб в ритме комплекса упражнений. – Не волнуйся, чтобы все улеглось – улечу, но пройдет время, – месяцев три, пять, – я вернусь и верну свое!

– Ну, ты упертый балбес! – Генерал нервничал. – Мэтью – это мафия; отбей ему голову – еще таких десять появится, сколько тебе говорить!..

– Мне нужно вернуть деньги, – твердо произнес Глеб. – Я не выполнил заказ. Вернуться в Москву без алмаза и денег, значит – потерять работу и еще влезть в долги. Да и вообще – тогда всему конец, меня на Кипре мандарины собирать не возьмут!

Нишитымба смотрел, как этот высокий и сильный человек, надувая щеки, выписывает руками круги в воздухе и раздумывал: зачем тот рискует жизнью в его стране и что это за работа для взрослого, опытного человека, связанная с опасностью и проблемами.

В его голове не укладывалось: почему этот большой когда-то в России начальник сейчас промышляет рискованным бизнесом в Африке, и какая нужда заставляет его так далеко уезжать от дома в поисках заработка.

Закончив гимнастику, приняв душ и мило пообщавшись за завтраком с семьей генерала, Глеб в сопровождении двух штатских, которые демонстрировали отличную военную выправку, выехал в тюрьму для утреннего допроса.

Сейчас та же зеленая комната выглядела лучше: то ли больше солнца проникло внутрь, то ли осторожное лицо следователя с пугливыми глазами было уже знакомо, а может даже и чувство уверенности, проснувшееся вместе с ним сегодня утром, придали Глебу ту самую, столь желанную им в первые дни ареста, собранность и взвешенность.

– Сэр, – обратился к нему следователь. – Мне поручено сообщить вам следующее: следствие считает возможным, учитывая уже имеющиеся материалы дела, до суда не содержать вас под стражей. Более того, следствие не будет препятствовать вам покинуть страну… Если, конечно, у вас есть такое желание. Мы проинформируем консула Российского посольства о дате проведения заседания суда по вашему делу. Напоминаю: неявка будет расценена как признание вины. Если вас все устраивает, и нет вопросов, на выходе из здания, в канцелярии, вы должны будете подписать бумаги, содержание которых я вам только что разъяснил.

– Ну, вот, – расстроился Глеб, – только собрался повоевать с вами, поспорить… Но я рад, что инцидент заканчивается в полном понимании происходящего и у сторон нет вопросов.

Пожелав и далее оставаться в этом чудном заведении и приятно провести время Глеб, шагая по коридорам в сторону канцелярии, наконец-то понял, что именно смущало его в одежде следователя – черный цвет его кожи и красная рубашка ассоциировались с традиционно похоронными цветами красных гробов и черных ленточек. Улыбка скользнула по лицу Глеба. Он снова был собран, рассудителен и доволен собой.

Часть 3

Алексей стоял у главного входа в тюрьму уже двадцать минут. Ему позвонили из посольства и сообщили радостную новость: Глеба выпускают. Все утро он носился по номеру, постоянно что-то забывая; уходя и возвращаясь, заглядывал в зеркало, плевал через плечо и ругал свою дырявую голову за бесконечную беготню. Гордость за шефа переполняла его: выкрутиться из такого положения казалось невозможным.

Да, он рассказывал ему о намибийском генерале, но представить, что этот танкист бросится бороться за Глеба, а главное – так быстро все решит, не мог.

– Вот чему надо поучиться у Михалыча, – перешел к рассуждению вслух Алексей, – умению заводить друзей, поддерживать с ними отношения, выпивать, когда нужно, пусть даже и во вред здоровью… Зато какие это открывает двери и как легко приводит к настоящим товарищеским отношениям. Как это он всегда говорит: «Отдать – не значит потерять, любить – не значит проиграть…» И что-то там еще… Ай, ерунда, конечно, но результат-то на лицо – со всей этой философией и лирикой он опять на свободе!

И, словно по команде сверху или указке провидения, на слове «свобода» в дверях тюрьмы появился Глеб.